Ребята оглянулись. Они стояли в небольшой каморке. Стены белые, не закопченные. Слева — неглубокая ниша с низенькой лежанкой, прикрытой сухой набивкой из старого матраца. Напротив чернел проход в следующую комнату.

Степа передал Паше «летучку», а сам стал шарить в подстилке лежанки. И вдруг возле стены рука нащупала что-то твердое. Степа вытащил новенький перочинный нож с костяной ручкой, в которой утопало множество лезвий, напильник, шило, маленькие ножнички. Таких ножей мальчики в жизни еще не видели.

— Бери и тикай, — шепнул Пашка.

Быстрым движением Степа опустил нож в карман. Но, к величайшему удивлению Пашки, он не собирался бежать и вел себя по меньшей мере легкомысленно и странно. Он взял зачем-то кисть, несколько раз мазнул ею по подстилке, а затем притрусил эти места соломой и слегка пригладил ладонью. Потом вытащил из кармана нож и засунул его обратно под матрацную труху. Пашку даже передернуло от возмущения.

Он беззвучно обругал Степу, по тот, не обращая внимания на свирепое лицо товарища, взял у него лампу и, приложив палец к губам, бесшумно двинулся к выходу. Пашка, ошеломленный загадочным поведением друга, молча повиновался.

Они прокрались на цыпочках через большую комнату и, подгоняемые страхом, помчались к выходу. В несколько прыжков проскочили проходной штрек, поднялись по крутому подъему в верхнюю галерею и, подхватив здесь автомат и ствол винтовки, во весь дух пустились бежать. Они бежали так, словно по пятам за ними гнались все злые духи этого загадочного подземелья. Только когда выскочили из шахты и забрались на штабель ракушечника, мальчики перевели дух. Здесь, возле своего поля, под ярким утренним солнцем, они чувствовали себя как дома и им не было страшно. Здесь уже Пашка мог дать полную волю чувствам.

— Ну и дурак же ты! Ну и дурак! Такой нож, и оставил! — негодовал он. — Уж лучше бы отдал мне.

Степа возражал:

— Ничего ты, я вижу, в этих делах не понимаешь! Ну кто, скажи, уносит вещи из чужой квартиры? Кто? Он же сразу догадается, что мы там были, и сбежит. А так мы его выследим и узнаем.

— Черта лысого!

— По пятнам смолы его узнаем.

— А кого — его?

— А я знаю? Может, это Федька Хлыст, а может, и не он.

— Скажешь — Федька! Да у Федьки сроду такого ножа не было. У него завелась раз щербатая финка, и то он фасон давил, аж смотреть было тошно. А с таким ножом он бы всем глаза намозолил. Это ж вещь!

— Тогда кто же, по-твоему, если не Федька?

Пашка таинственно оглянулся по сторонам:

— Может, это шпион или диверсант какой?

Степа давно мечтал напасть на след настоящего диверсанта и поймать его. Ему даже не верилось, что его желание наконец-то могло осуществиться.

— У нас их тут каждый год ловят, — горячо продолжал Пашка. — Весной аж двух сразу поймали, а третьего, сколько пограничники ни искали, так и не нашли.

— Как же они сюда попали?

— Кто говорит — с воздушного шара, который сам управляется, на парашютах спрыгнули, а батя сказывал, что на моторке по морю приплыли.

— По Азовскому? — не поверил Степа.

— Да нет же… Они плыли по Черному морю из Турции и высадились по ту сторону перешейка, под Феодосией. А тут в штольнях спрятаться хотели.

Ребята снова начали исследовать обрывок газеты и сигарету.

За этим занятием и застали их дядя Ефим и тетя Маша.

Мальчики, перебивая друг друга, начали рассказывать им о своих приключениях и показали находки.

Дядя Ефим сидел на камне, попыхивал папиросой и молча крутил в руках сигарету и разглядывал газету.

Тетя Маша, слушая мальчиков, недоверчиво улыбалась:

— Да ну вас, хлопцы! Кто ж там будет скрываться? Может, это от страха вам померещилось?

— Что вы, тетя? Что мы, маленькие — разобраться не можем! — горячился Пашка. — А сигарета тоже, скажете, померещилась?

— Да-а, — задумчиво протянул камнерез, теребя пальцами пыльный ус. — Без корня, брат, и полынь не растет. Вы вот что, дайте-ка мне ваши находки. Авось по ним и хозяина сыщем. А туда пока не ходите. Через недельку я вас сам к этому колодцу проведу. Одни заблудитесь.

Дядя Ефим поднялся с камня и пошел к волам.

Мальчики уложили в тележку бидоны и покатили по дороге.

Засада

Всю дорогу Степа и Пашка спорили и строили разные догадки о таинственном посетителе катакомб. За разговорами незаметно добрались до села. Друзья катили тележку уже по своей улице, когда перед ними неожиданно вырос Федька Хлыст, выскочивший из придорожных кустов дерезы. Вид у него был распаренный, он запыхался, часто и прерывисто дышал.

— Ребята, где вы это достали? — Федька кивнул на автомат и бидоны с водой.

— Достали там, где уже нет, — ответил Степа и засмеялся.

— А я все равно знаю. В каменоломне!

— Тогда чего спрашиваешь? — отрезал Пашка.

— Гы-ы! А задаются-то! Да я, ежели захочу, и воды достану и не того еще насобираю.

— Ну и беги, набирай и спекулируй потом, — буркнул Степа.

— Возьмите меня завтра с собой, — не отставал Федька, хитро поглядывая на Пашку светло-зелеными глазами.

— А мы завтра никуда и не пойдем, — соврал Пашка, не желая с ним связываться.

Федьке только это и нужно было знать. Он усмехнулся и, шмыгнув носом, скрылся в кустах.

Степа и Пашка даже не подозревали, что Федька за ними следил. Вчера он видел, как они с Любашей вышли днем из села и вернулись только под вечер. А сегодня утром Федька крался за ними по берегу до самой братской могилы. Здесь он поднялся по тропинке наверх, ползком добрался до старого окопа и долго лежал на животе, издали наблюдая за шахтой. Он видел, как они исчезли под землей, а потом появились вместе с тетей Машей. Выждав, когда они снова скроются, он спустился к морю и берегом побежал к каменоломне.

В шахту Федька пробирался осторожно, то и дело останавливаясь и прислушиваясь. Когда Степа и Пашка подошли к спуску в нижний ярус, Федька прошмыгнул в сквозной зал и притаился за одной из колонн. Место оказалось очень удобным. Отсюда он видел выход из шахты, никто не мог пройти незамеченным.

Через полчаса мимо него во весь дух промчались Степа и Пашка. А немного спустя поднялись наверх дядя Ефим и тетя Маша с волами.

Федька долго еще сидел в сквозном зале и выбрался из шахты, когда Степа и Пашка были уже далеко. Федька спустился к морю и побежал берегом в село. Ему надо было встретить их на улице и выведать, пойдут ли они завтра в шахту.

На следующее утро Пашка и Степа собрались перевозить лом. Из села они выбрались поздно — поджидали попутную машину сельпо, которая шла в районный центр. Ребята упросили шофера подвезти их до шахты и захватить на обратном пути с поклажей.

Когда грузовик остановился у шахты, Пашка первым соскочил с него и побежал к спуску. Степа немного замешкался. Опускаясь в каменоломню, он вдруг услышал голос Пашки, доносившийся из-под земли:

— Степка-а! Иди сюда-а!

У входа в сквозной зал Степа увидел мрачное и злое лицо друга.

— Какой-то гад нас накрыл!

— Как — накрыл?

— А так! Глянь, весь цветной лом стащил.

Действительно, кучи были разворочены, и из них многое исчезло.

Мальчики вылезли из шахты, посмотрели на дорогу, обошли вокруг штабелей — никого. Побежали к обрыву и заглянули вниз, на пляж. На песке возле свежей пенной кромки прибоя ребята увидели помятый котелок без ручки и позеленевшую снарядную гильзу. От них по берегу тянулся узкий колесный след.

Вдалеке, там, где над обрывом братская могила, у самой воды копошилась темная точка.

— Я так и знал… Это ж Федька Хлыст! — воскликнул Пашка. — Я его где угодно по синей рубашке узнаю. Бежим! — И он сорвался с места.

— Погоди, — остановил его Степа. — У меня есть план.

— Какой еще план?

— Пусть он за нас поработает и довезет до села. А там мы устроим засаду, окружим его и все отберем.