— Ты никогда не любил Стивена. Почему? Он делает блестящую карьеру. На него можно положиться.

Адам прищурился.

— Мне с тобой так хорошо. Зачем все портить?

— Стивен очень ответственный человек, — упрямо продолжала она. — Успех ему предопределен. Мужчину его типа каждая женщина была бы счастлива привести в семью.

Какое-то мгновение Адам выглядел так, словно он переел мороженого. Затем на лице его появилось выражение отвращения. Он медленно покачал головой.

— Не в твоюсемью.

Меткий выстрел. Ее родители ценили удовольствия больше, чем надежность. Они жили в полную силу, словно знали, сколь краткое время отпущено им на этом свете, и стремились наслаждаться каждым мгновением. Для них всякий новый день был приключение, и они пытались передать это мироощущение детям. Человеку, заботящемуся о том, чтобы цвет его носков гармонировал с цветом галстука, вряд ли стоило претендовать на роль их зятя.

— Я многому научился у твоих родителей. — Адам сидел напротив нее. Одна его сильная рука лежала на столе, другая на спинке кресла. — Они знали, кем они были и в чем нуждались. Многие жизнь проживут и не поймут этого.

Он имеет в виду меня? — подумала Аннабелл. Оторвав взгляд от него, она повернула голову и посмотрела в окно. То, что Адам сказан о ее родителях, было правдой, но Аннабелл испытывала боль, слыша это. Она часто размышляла — одобрили бы родители ее образ жизни, ее мысли, ее чувства? Джека и Лайлу завораживало неизвестное. Уже потому, что жизнь была загадкой, стоило жить… Ее родители как бы обнимали настоящее и тянулись к будущему.

Аннабелл тоже хотела бы раскрыть объятия будущему. Но лишь в случае, если она будет знать, чего ожидать от жизни.

Тайны угнетали ее. Неизвестность вызывала у нее дрожь. Что плохого в желании иметь в жизни некоторые гарантии?

— Стивен собирается баллотироваться в Сенат. Он все спланировал.

Верхняя губа Адама изогнулась в гримасе отвращения.

— Возможно, он выиграет.

Аннабелл застонала.

— Только не говори мне, что ты из тех, кто ненавидит всех без исключения политиков.

— Я отнюдь не ненавижу всех политиков, — спокойно ответил он. — Это относится лишь к высокомерным пустозвонам, которые пытаются манипулировать людьми и событиями, чтобы все соответствовало их собственным представлениям о будущем.

— Стивен не пустозвон, — горячо заявила она, желая скорее оправдать свой выбор, чем защитить Стивена.

— Тогда почему я слышу звон каждый раз, как вижу его?

Аннабелл чуть не заскрипела зубами.

— Желание взять на себя ответственность отнюдь не высокомерие и не манипулирование, — настаивала она, нападая на вторую часть его утверждения. — Политики принимают участие в планировании нашего будущего. Что в этом плохого? Планирование придает форму и структуру иначе непредсказуемой серии событий. — Она махнула рукой в сторону окна. — Если не контролировать обстоятельства, наступит хаос.

— Нет, — возразил Адам. — Нет, это не хаос, это жизнь. — Понимая, что вокруг люди, он заставил свой голос звучать спокойно, хотя был далек от спокойствия. — Тебе не нужен был Стивенз. Никогда не был нужен. Что тебе нужно, так это человеческий транквилизатор. Стивенз, похоже, отвечал этому требованию.

— Что ты имеешь в виду?

Адам начал было объяснять, затем спохватился и покачал головой, прижав два пальца к переносице.

— Что, черт побери, я делаю? — пробормотал он. — Я не хочу сражаться с тобой.

— Слишком поздно. Договаривай!

Он кивнул.

— Хорошо. Ты могла бы быть великой женщиной, Аннабелл. Львицей. Но ты испугалась. Ты поступила со своей жизнью так, как ты поступаешь со счетами, — все разложено аккуратно и ровненько, никаких уголков. Стивенз идеально подходил тебе — постольку, поскольку ты не возражала прожить жизнь в определенных рамках. У него воображение, как у колоды, он слишком увлечен карабканьем по политической лестнице, чтобы решиться на оригинальную мысль. Если ты хочешь в страну предсказуемости, то он — «билет» туда. Но не ожидай гарантий, потому что жизнь не предусматривает их.

— Я не столь наивна, — заявила Аннабелл.

— Согласен, но когда ты последний раз рисковала? Когда в последний раз твои действия отвечали твоим чувствам? — Его взгляд сверлил ее. — Что-то подсказывает мне, что твоя помолвка со Стивеном Стивензом не имела ничего общего со страстью.

Потрясенная его откровенным тоном, Аннабелл с трудом смогла выдохнуть. Поднявшись на ноги, она ткнула в него пальцем, и, когда заговорила, ее голос дрожал от охвативших ее чувств.

— Я рискую каждый раз, когда просыпаюсь утром и пытаюсь создать стабильную жизнь для себя и своей сестры. Какое ты имеешь право судить обо мне? О ком ты ежедневно заботишься, за чье благополучие отвечаешь? Не думаю, что нуждаюсь в лекциях о жизни от человека, чье понятие об обязанностях весьма условно.

Не дожидаясь его ответа, она повернулась и быстро пошла к выходу.

Адам, подавив желание выругаться, поднялся, чтобы догнать ее. Он был уверен, что мог бы получить приз за то, что так «наехал» на женщину.

А все потому, что ревновал.

Черт побери, последнее, что ему хотелось сделать, так это поссориться с ней, но, когда она защищала Стивенза, он приходил в бешенство. Представлять Стивенза Идеальным Женихом! Какая ошибка! Если бы Аннабелл вышла за него замуж, вся ее оставшаяся жизнь была бы полностью подчинена его интересам.

С другой стороны, Стивенз был всем, чем Адам не был. Поэтому Аннабелл, которая, как Адам знал, предпочитала планировать жизнь наперед, а не жить сегодняшним днем, чувствовала бы себя комфортно, выйдя за него замуж.

Но тогда бы она исчезла — постепенно, с годами. Иногда за деловым костюмом и жестким самоконтролем проглядывала другая Аннабелл — организованная, да, но полная мечтаний, и страсти, и веселья. Он знал это так же хорошо, как знал себя.

Возможно, он никогда не был подходящей для нее парой, возможно, никогда и не будет, но он был готов поставить на свой катер, что мог бы кое-чему научить ее в жизни. И у него на это было целое лето — если, конечно, они переживут их первую ссору в качестве помолвленных.

Аннабелл была на полдороге к машине, когда он догнал ее и схватил за руку, чтобы остановить. Выражение ее лица было таким обиженным, сердитым и одновременно смущенным, что он почувствовал себя настоящим негодяем. Он знал, что ему следовало начать с извинений, но она тоже нанесла ему обиду и что-то — гордость ли, негодование, он не разобрался в собственных чувствах, — заставило его попытаться прояснить ситуацию.

— Я понимаю, что такое ответственность, — произнес он, не отпуская ее, хотевшую отвернуться, и заставляя выслушать его. — Именно ответственность удержала меня в Колье-Бей после окончания школы. Ответственность скручивала мои кишки в узел каждый раз, когда я думал об отъезде. — Он наблюдал за ее глазами и увидел, что его слова попали в цель. — Но ты права, — признался он. — Не мое дело — обсуждать твои отношения со Стивеном. Меня не должна касаться твоя личная жизнь. Извини.

Его извинения, прямые и искренние, заставили Аннабелл выпустить пар. Ей не хотелось ссориться. Она глубоко вздохнула и покачала головой.

— Мы помолвлены меньше суток и уже критикуем друг друга. Прости и ты, — проговорила она, пытаясь сохранить твердость в голосе. — Я знаю, ты много работал для своей семьи.

Ей было не легко допустить это. Гораздо легче было поверить, что его нежелание нести ответственность давно уже стало хроническим и не ограничивалось его отношениями с ней.

Адам коснулся ее левой руки. Его большой палец погладил ее палец, на который было надето кольцо.

— Все наладится. Ведь это не так трудно. Люди обручаются каждый день, и все обходится без кровопролитий.

Его улыбка была такой обаятельной, в ней было столько самоиронии, что Аннабелл захотелось согласиться.

— Я тоже думаю, что это так, но…

Он сжал ее руку.

— Отлично. Все начинается с веры.