— Ну, Тирбиш присматривает, чтобы они настройки не сбивали. А чего, он же не испортится. Детям так веселее, чем просто смотреть друг на дружку в экран.

— Слушай, но… — Азамат разводит руками, — откуда у твоего брата такая штука? Их всего-то в мире по пальцам перечесть…

— Конечно, и самую первую поставили в переговорной головного офиса ЗС, где, как ты знаешь, и трудится мой брательник. У них там сейчас рабочий день, а детский сад при ЗС закрыт на карантин. Так что никто даже слова не скажет, что любящий отец приволок детей на работу, в конце концов, у нас любящие отцы скоро будут под защитой ЮНЕСКО, как уникальные памятники былой славы.

— У меня ни один сотрудник никогда в жизни бы такого себе не позволил! — кипятится Азамат. — И я вполне уверен, что это не Тирбиш придумал.

— Так ты и не на Земле работаешь, — усмехаюсь я. — Да ладно, чего тебе, для ребёнка игрушки жалко?

— Теперь уж поздно жалеть, — вздыхает он. — У младенца что-то отбирать себе дороже. О-хо-хо, ладно уж, пусть играет.

От подарка на день рожденья Азамат всё-таки не уворачивается. В конце концов, какой самый лучший в мире подарок может сделать жена любящему мужу? Да и Азамату полезно морально подготовиться к грядущему интервью, а то и практического опыта поднабрать. Когда я говорила страннику, что у моего мужа силы хватит на троих, я ничуть не преувеличивала, и сегодня получила этому новое доказательство. Всласть попотев, мы уже начали засыпать, когда чистюля-Азамат решил, что стоит поменять постельное бельё. Поскольку оно хранится не у нас в шкафах, а в служебной части, был вызван дежурный горничный, а мы пошли полоскаться в душ. Душ нас так освежил, что вместо положенного ночного отдыха мы продолжили развлекаться, в результате чего через пару часов горничного пришлось вызывать заново. Надо отдать ему должное, он сохранил каменное выражение лица, меняя простыню второй раз за ночь, но я нутром чую, что к славе Азамата в ближайшее время добавятся кое-какие детали. Я, впрочем, не внакладе.

После ночных подвигов меня будит какой-то странный шкворчащий звук. В комнате темно, только между занавесками просачивается тускленький серый свет. Поворочавшись, понимаю, что Азамат ещё тут, спит, а значит, сейчас совсем-совсем рано.

Звук повторяется. Он кажется мне нетерпеливым и обязующим совершить какие-то действия. Исходит вроде бы от окна. Тяжело вздохнув, я вылезаю из-под тёплого одеяла, вдвигаю ноги в тапочки из овчины и заглядываю за занавеску.

Снаружи на карнизе сидит здоровенный яркий попугай. Завидев меня, он поднимает одну лапу и скребёт ею оконную раму, издавая тот самый звук, который меня разбудил.

"Интересно, он лечиться или судиться?" — думает мой сонный мозг, пока не менее сонная рука открывает окно.

Попугай деликатно просовывает голову в щель и с лёгким попугайным акцентом сообщает:

— Соглашение подписано, увидимся на Доле. Ирлик-Мангуст.

— Чё? — хрипло переспрашиваю я.

Попугай учтиво повторяет своё сообщение.

— А, — говорю я. — Поняла.

Птица кланяется, вылезает обратно на карниз и вспархивает в небо. Пронаблюдав за её полётом, я закрываю окно.

Вот так и выходит, что день рожденья Азамата мы отправляемся праздновать на Дол, в мой, так сказать, выходной. Вообще-то я расчистила этот день для того, чтобы подготовиться к следующему выезду: выспаться, упаковать оборудование, освежить у Кира в памяти инструктаж… но день рожденья интереснее.

На пороге дома нас поджидает Арон, который уже почти месяц безвылазно живёт в моём доме и охотится в округе, заготовив и нам, и себе провиант на долгую муданжскую зиму. Точнее сказать, охотился он до первого числа, когда кончился сезон, и с тех пор только заготовками занимается, во всяком случае, Азамат надеется, что брат не стал использовать родственные привилегии, чтобы пострелять на несколько дней дольше.

Арон отчётливо пахнет валерьянкой и приготовил полдник, к которому выставляет на стол бутылку чего-то крепенького.

— О, вы с няней, — замечает он, расфокусированно глядя на Тирбиша. — Сейчас ещё пиалу достану…

Тирбиш здоровается и уходит наверх положить мелкого в кровать, потому что он заснул по дороге, Кир помогает отнести наверх вещи.

Азамат откручивает крышку бутылки и принюхивается.

— Братец, что это ты посреди дня за алкоголь? Может, до вечера оставим?

— У вас тут поживёшь, вообще сопьёшься, — жалуется Арон в ответ. — Не знаю, как вы терпите. У самого Короула… Где не демон, там ящер какой-нибудь, души мёртвых по ночам воют, страхотища!

— Ну про души мёртвых, это ты загнул, — сообщает Ирлик, входя в кухонное окно.

Арон визжит, как барышня, и шарахается прямо в Азамата. Тот невозмутимо приподнимает бутылку, чтобы не расплескать.

— Здравствуйте, Ирлик-хон, — кивает он. — Зачем вы так пугаете моего брата?

— А чего он напраслину возводит? — обиженно отвечает Ирлик. — С тех пор, как я выбрался из заточения, все мёртвые дома сидят, по планете не бродят. Уж свою работу я знаю!

На крик Арона из прихожей прибегают Кир с Тирбишем.

— Здрасьте, Ирлик-хон! — радостно щерится Кир.

Тирбиш пытается врасти в стенку, но поскольку он сам не бог, нормальная сила ему не позволяет.

Я достаю ещё пиалу.

— Привет, садись к столу, ты как раз вовремя. Тирбиш, да ладно уже бояться, забыл, как пили вместе?

Тирбиш перестаёт бледнет и принимается краснеть.

— Пили? — пищит Арон, дрожащей рукой нащупывая на разделочном столе бутылочку с мутным отваром — видимо, валерьянкой.

— А-а, это тот мальчик, — вспоминает Ирлик. — Тирбиш, да? Было дело… Ну давай садись, не обижай хозяев. Жаль, я не сообразил своего винца прихватить.

— Поэкономьте, а то на зиму не хватит, — улыбается Азамат, выдвигая стул и силком усаживая на него Арона, который всё норовит утечь под плинтус.

— Наоборот, сейчас самый сезон, — возражает Ирлик. — У меня же сад на юге, там тепло-о… эххх… — он выдыхает небольшое облачко дыма.

— Чур в доме не курить, — предостерегаю я, разливая суп.

— А мне казалось, вы на карте отмечали место на севере, — вспоминает Азамат, уталкивая Тирбиша за стол.

— На карте я отмечал вход, а сам сад в другом месте, — лукаво подмигивает Ирлик.

— Там тоннель, что ли? Хитро, — одобряет Азамат.

— Ну а ты думал, — усмехается Ирлик.

От супа он отказывается, дескать, воды много. Вместо этого достаёт планшет, который мы ему дали поиграть, смотрит на него, нахмурившись, потом ворчит:

— Ну и где этот мелкий разгильдяй?

— Кто? — живо интересуется Кир из-за пиалы.

— Хос, кто ж ещё. Обещал быть тут, когда вы прилетите.

— Так день на дворе, — замечаю я. — Он же спит днём.

— Спит — не спит, а обещание есть обещание. Не явится через час, пойду будить, — каверзно ухмыляется Ирлик.

И снова утыкается в планшет, тихо шипя и бормоча что-то себе под нос. Потом я слышу мелодичный звук напоминания в планировщике.

— О, точно! — встрепенается Ирлик. — У вас ведь есть какие-то адреса, телефоны? Я в этой штуке нашёл только официальные, но ещё не хватало мне с вашими советниками болтать.

Азамат тут же принимается диктовать наши контакты, заодно помогая Ирлику вписать их в правильное поле звонилки, а я соображаю, что в самом планшете никаких официальных телефонов быть не могло, а значит, Ирлик, очевидно, вышел в Сеть.

— А ты ещё кому-нибудь звонил? — осторожно интересуюсь я.

— Да, я нашёл доставку горячих рыбных блюд, но они сказали, что в Короул не поедут. Представляешь, какие хамы? А я уже размечтался, что можно из дому не выходить…

— Вы их прокляли? — с энтузиазмом спрашивает Кир.

Тирбиш давится супом.

— Да не-ет, так только, в жалобную книгу гадостей написал.

— У них на сайте? — уточняю я.

Ирлик пожимает плечами.

— Ну там, — кивает на планшет.

— И подписался? — продолжаю выпытывать я.