— И ты его пустил? — интересуется Азамат.

— Пустил, а что с ним делать? — вздыхает Кир. — Он противный, конечно, всё время скандалит и ноет, но хоть немного драться умеет, остальные-то так себе…

— А зачем вам драться? — спрашиваю я.

— Ну как зачем, — разводит руками Кир. — Мы ж не одни в городе! Вон эти, из клуба, думают, что они тут хозяева, типа это они пещеры на реке нашли, и больше никто не имеет права туда ходить. Или пустой дом, который на горе стоит, и с которого весь город видно, — это типа их место! Ну а потом начинают дразниться, девчонок наших щиплют, мелюзгу мутузят. Вот и приходится напомнить, кто в стае с хвостом!

— Да у вас там прямо войны, — говорю я. — Или мафиозные разборки.

Азамат некоторое время сидит в глубокой задумчивости.

Нам приносят ужин, и разговор временно затихает.

Наконец Азамат вытирает руки, откидывается на спинку кресла и окидывает Кира оценивающим взглядом.

— Слушай, сынок, а твоих друзей устраивает, что ты над ними главный?

— Конефно! — отвечает Кир с набитым ртом. — Я фшегжа главный!

— Прожуй и поясни, пожалуйста, — усмехается Азамат.

Кир спешно проглатывает.

— Я говорю, я всегда главный. В приюте многие слушались меня лучше, чем Гхана. Он меня за это просто ненавидел, потому что иногда пока я не скажу, его приказ никто не выполнял, а я не велел, пока он мне чего-нибудь не даст, мяса там или денег или ещё чего. Ну, я и с остальными делился в таком раскладе.

— А я думал, тебя в приюте не любили… — удивляется Азамат.

— Мало ли что! — фыркает Кир. — Любишь, не любишь, а кто кроме Кира тетерева из рогатки убить может? Хочешь мяса — будешь слушаться. Это сейчас они там расслабились, подзабыли, как себя вести.

— Да ты, я смотрю, умеешь себя подать среди сверстников, — замечает Азамат.

— Слушай, а что вы, собственно, делаете во всех этих пещерах и на крышах? — спрашиваю я.

— Разное, — Кир пожимает плечами. — Болтаем, играем.

Азамат ностальгически улыбается.

— Я себе представляю, да. А с башни, которая на горе, небось, следите, кто по любовникам шастает?

Кир вытаращивает глаза размером с пиалы для супа.

— Ты откуда знаешь?!

Азамат хохочет.

— Так я тоже мальчишкой на эту башню лазал! Я, правда, постарше был и уже в школу ходил, но за соседями следить всё равно было весело. А один раз случайно увидел, как отец… а, ладно, не важно.

— Один я как будто не в столице рос! — встревает Эцаган. — Я даже не знаю, про какую вы башню говорите…

Азамат с Киром наперебой принимаются объяснять, где находится сие архитектурное сооружение. Эцаган долго хмурится, потом наконец понимает.

— А, так это где месяц назад трёх воров пристрелили?

— Ну да! — охотно поддакивает Кир.

Азамат бледнеет, да и я, скорее всего, выгляжу не лучше.

— И ты знал?! — спрашивает Азамат у сына.

— Да-а, — Кир хмурится. — А чего?

— Слушай, но это же опасное место! А если бы вы там были в тот момент?

— Ты же сам говоришь, что туда лазал в детстве, — отпирается Кир. — Мы всегда разведку посылаем вперёд, прежде чем из леса выйти. Если бы там были какие-нибудь взрослые, мы бы не пошли…

— Ты ещё скажи, что никогда не ходишь в разведку сам, — скептически замечает Азамат.

— Днём не хожу, — пожимает плечами Кир.

— А вы туда ещё и ночью лазаете?! — ужасаюсь я. — В какую-то заброшенную башню?!

Кир поджимает губы и отворачивается, бубня что-то вроде "отлично, блин, кто меня за язык тянул?"

— Малыш, я понимаю, что это прозвучит лицемерно, — медленно начинает Азамат. — Но я бы всё-таки попросил тебя найти более безопасное место для игр. Я бы предложил, чтобы ты приглашал своих друзей домой, но, боюсь, это будет сложновато, и Ирнчин не оценит. Но мы можем, например, купить дом, в котором вы сможете собираться, и где вам ничто не будет угрожать, даже другие детские компании.

По кислой физиономии Кира за версту видно, что безопасное место его совершенно не устраивает, а уж если не будет повода подраться с клубными зазнайками, то можно считать, что жизнь проходит зря.

— А остальные ребята, твои друзья, они тоже в клуб не ходят? — спрашиваю я.

Кир мотает головой.

— А почему?

— Потому же. Клубные дети гнусные, вот и всё. И потом, некоторым родители говорят, что они слишком тупые для клуба.

— Да ладно! — Эцаган хлопает себя по коленке. — Я всё детство в клуб ходил, с трёх лет до школы, ни дня не пропустил. Я тебе скажу, что нет никого тупее, чем богатые дети в клубе! Мне даже жалко было нашего учителя, иногда приходишь домой вечером и чувствуешь, что сегодня стал глупее, потому что эти идиоты заразные!

Азамат озадаченно поднимает брови.

— Правда? Я бы так не сказал, у меня все были вполне смышлёные. Не знаю, может, Унгуц как-то отбирал, кого брать? Хотя вроде бы просто районный клуб был…

— А у вас Старейшина Унгуц вёл? — удивляется Эцаган. — Я не знал, что он этим занимался. Я-то сам к Асундулу ходил.

— Да, он вёл клуб, но давно. Потом бросил, потому что уже сил стало не хватать с детьми управляться, только школу ведёт по-прежнему.

— Я так думаю, Унгуц просто лучше учил, чем Асундул, — замечаю я. — Потому у него и были все умные.

— Кстати очень может быть, — соглашается Эцаган. — Жалко, что он бросил, хоть бы старших брал, кто поразумнее…

— У меня есть идея, — сообщаю я.

Азамат смотрит на меня, на Эцагана, на Кира и говорит:

— У меня тоже.

Кир смотрит на нас и морщится.

— Да ну, не люблю я этих старпёров…

— Кир! — довольно резко окликает его Азамат. Ребёнок аж вздрагивает. — Будь добр, прибереги свои выражения для кого-нибудь ещё. Можешь про других Старейшин что угодно говорить, если не боишься огрести, но чтобы про Унгуца я не слышал ни единого оскорбления. Он мне как отец, и что бы ты ни думал о Старейшинах вообще, Унгуц — человек высшей категории и заслуживает уважения любого из живущих. Да и среди покойников тоже.

Кир моргает, несколько шокированный таким выплеском эмоций.

— Хорошо, отец, — по-армейски отвечает он. Потом, подумав, добавляет: — А он что, так круто дерётся?

Азамат усмехается.

— Ты знаешь, я никогда не слышал, чтобы Старейшина Унгуц дрался. Ему все всегда проигрывали без драки.

— Ого, — тихо произносит Кир и задумывается.

— Так я не понял, что у вас за идея? — переспрашивает Эцаган.

— Ну, раз Кир так хорошо умеет строить свою команду, может, Унгуц возьмётся их поучить? Это был бы клуб только для них, безо всяких случайных и неприятных соседей. Я-то уж знаю, что такое районный клуб, — фыркаю я.

— Как тебе такая идея, Кир? — спрашивает Азамат.

— Не знаю… А ты говорил, ты бы со мной позанимался всеобщим… — выпячивает губу ребёнок.

— А я могу и в клуб к вам наведываться, — замечает Азамат, подмигивая. — Заодно пару боевых приёмчиков показать…

— О, да это я тоже в ваш клуб хочу, — заявляет Эцаган.

— А и приходи, — улыбается Азамат. — Тебе тоже, я думаю, есть чем поделиться с ребятами.

Кир восхищённо переводит взгляд с одного на другого, а потом останавливает его на мне.

— А вы?

— Да я-то уж понятно, что буду там дневать и ночевать, пока вы все не выйдете оттуда подкованными в доврачебной помощи. Ещё Айшу вон возьмите. А то духовные дела — это конечно да, но и писать-считать ведь тоже надо учиться.

Айша, до сих пор притворявшаяся мебелью, в твёрдой уверенности, что её разговор не касается, встрепенается и розовеет.

— Правильно, — соглашается Азамат. — А потом Алэк подрастёт, ему тоже в клуб надо будет хоть иногда ходить. Кстати, где он? Уже ночь на дворе, неужто Тирбиш всё ещё с ним гуляет?

— Не, они в переговорной, — объясняю я. — Алэк там играет с кузенами, Сашкиными детками. Девочке пять, мальчику три, ну вот и Алэк к ним в компанию.

— Это с моего новенького голографического трансмиттера? — переспрашивает Азамат. — Дети играют?