– Бедуин, как по-твоему, Ерш мог его сломать?

– Нет. Потап включил маячок перед самым уходом. Ерша тогда рядом не было. И вообще, я все это время с него глаз не спускал. Он отстал от группы только один раз – когда якобы захотел в кусты.

– Почему якобы? У него и в самом деле живот прихватило, – возразил Могильщик. – Не надо было воду из реки пить. Сто раз ему говорил: не лакай из каждой лужи, там заразы всякой, как дерьма в Ванаваре. А он в ответ: у меня желудок луженый. Мда…

Изгой снял с пояса флягу с водкой, сделал огромный глоток, занюхал рукавом:

– Тебе не предлагаю, Бедуин. Сам понимаешь почему.

Я коротко кивнул: убийце и в самом деле не пристало поминать убитого.

– Ладно, пошли к Ершу. – Могильщик убрал флягу. – Закончим похороны и будем потихоньку догонять группу. Кстати, по поводу его смерти правду лучше пока не говорить. Скажем, что его панцирный пес сожрал.

– Не поверят.

– А это их трудности, – отрезал Могильщик, бросил взгляд на неработающий маячок и вполголоса прогудел: – А все-таки интересно, какая падла это сделала?

– Мда… Я бы тоже не прочь посмотреть этому долбаному диверсанту в глаза… – Я достал из кармана припасенный заранее новенький маячок и установил возле кургана. Включил, послушал жизнерадостное «бип-бип». – Вот так. Обломаешься, гад! Запаришься наши маячки ломать…

День близился к вечеру, но мы и не думали делать привал – Юрун утверждала, что «дичь» прет вперед без остановки.

Потап сменил состав первой разведдвойки: вместо Лося и Толмача теперь со следопытом в авангарде шли мы с Механиком.

Этот участок маршрута выдался спокойным, монотонным и однообразным – скучное болотистое редколесье. Изредка оно сменялось безлесными равнинами, а те, в свою чередовались с пригорками и косогорами.

За одним из таких вот довольно высоких пригорков нас поджидал сюрприз…

– Ого! – удивленно воскликнула Юрун. – Первый раз такое вижу!

Мы остановились на вершине холма, рассматривая открывшийся вид.

Перед нами лежала странная каменистая пустошь. Плоская, как столешница, она тянулась вперед и в стороны насколько хватало глаз.

Как я сумел рассмотреть в бинокль, на пустоши не росло ни единого деревца, кустика или травинки, зато имелось очень много камней и валунов. Некоторые были сложены в подобие коротких стен разной высоты. Другие – в кривобокие пирамиды. А прямо перед нами возвышалось и вовсе необычное сооружение: небольшой, размером с человеческую голову округлый камень держал на себе огромнейший бесформенный валун размером с вертолет. Как ни странно, конструкция из двух разнокалиберных камней шаткой не выглядела. Наоборот, казалось, никакая сила не сможет спихнуть верхний валун с его ненадежной опоры.

– «Памятник равновесию», – пробормотал Механик.

– Как ты сказал? – переспросила Юрун.

– Эта хреновина так называется, – пояснил наемник. – А прямо за ней начинается Змеиная пустошь.

– Область измененного пространства? – уточнила Юля.

– Да. И весьма пакостная. Здесь очень пригодится твое мастерство следопыта. Без тебя нам через пустошь не пройти.

Я не стал уточнять у Механика, откуда ему столько известно про здешние земли, потому что как раз в этот самый момент разглядел среди каменных пирамид человека. Он медленно шел… Нет, бежал… Вернее, застыл на месте, так и не сделав следующий шаг. Поднял ногу и даже качнулся вперед корпусом, да так и… окаменел?!

– Мех, Юля, гляньте на северо-северо-запад. Видите?

– Да. Там человек стоит, – откликнулась Юрун.

– Голем, – поправил ее Механик. – Тут таких много. И людей, и зверей.

– А поподробнее?

– На пустоши каким-то образом трансформируется структура организма живых существ. Человек или зверь каменеют. Превращаются в «песочных людей» – големов. Причем, как ни странно, на какое-то время они остаются живыми. Двигаться или говорить, правда, не в состоянии, но глазами вращают весьма активно… Забыл сказать: единственное, что не подвергается трансформации, это глазные яблоки и мозг. Человек все видит, осознает, но поделать ничего не может – ни шевельнуться, ни закричать.

– Они, наверное, испытывают жуткую боль, – предположила Юрун.

– Панику, дикий страх – это точно, испытывают. А насчет боли не уверен, – покачал головой наемник.

– И откуда ты…

– …все это знаю? – договорил за меня Мех, криво ухмыльнулся и пояснил: – Я прожил в здешних местах ровно пять лет. Был в плену. А потом мне удалось сбежать. Вдвоем с Лажей. Он был моим ключиком к этой пустоши – тоже видел эти самые нити, что и Юрун. Без него мне бы не выбраться…

– И где Лажа теперь? Как его найти? – заинтересовалась Юля.

– Никак. Он погиб при побеге. Волколаки сожрали. Их пустили по нашему следу вместо собак.

– Ты хочешь сказать, что они были ручными? – не понял я.

– Ручными – нет. Натасканными выслеживать и убивать беглецов – да.

– И кто же этот ловкач, что сумел приручить волколаков? У кого ты был в плену? – спросил я.

Механик не успел ответить – к нам подошел Потап.

– Ну, что тут стряслось? Почему стоим? – поинтересовался Алексей.

– Да вот, Мех нас байками развлекает, – хмыкнул я. – Так у кого ты в плену был, Мех?

– У скороходов, – ошарашил нас наемник.

– А вот с этого места поподробнее, – потребовал Потап. – Хотя нет, погоди… Бедуин, иди к группе, объяви привал и возвращайся. Кажется, Мех наконец-то дозрел до чистосердечного признания.

– Давно пора, – проворчал я и рысцой отправился выполнять приказ Потапа.

– И не надейтесь, что я сейчас раскрою вам все секреты разом, потому как и сам почти ничего не знаю, – охладил наш энтузиазм наемник. – Я по профессии инженер-наладчик. Работал в КБ завода спецоборудования. Того самого, что разрушило «Встряской». После катастрофы вернулся в Ванавару ждать нового назначения. Завод собирались не то восстанавливать, не то переносить на другое место… Короче, выдался у меня отпуск. А тут техник знакомый подвалил. Типа, а не сходить ли нам в дикие земли за хабаром, подзаработать малость? Дескать, есть знакомый проводник, который согласен с нами пойти… А я тогда как бродяга ну вообще никакой был. Огненный гейзер с паяльной лампой мог перепутать…

– Мех, ускорь темп, – посоветовал Потап. – О своем бродяжьем детстве и отрочестве потом как-нибудь в кабаке расскажешь. А сейчас ближе к теме. Давай о скороходах.

– Захватили нас на маршруте, – перешел к делу наемник. – Стрельнули усыпляющими дротиками. Очнулся я уже здесь, в Байкитке. В месте, которое все называли Избы скороходов. А самих хозяев, естественно, именовали скороходами.

– Так кто они такие? – не удержалась Юля.

– Люди. Обычные люди. Главным у них, кажется, какая-то шишка с Большой земли. Он же спонсирует, поставляет еду и оружие. Вернее, как я понял, его ставленники окопались на КПП-3. И среди хозяйственников в Ванаваре кое-кто есть… Имен не знаю, – сразу пресек наши расспросы Мех. – Я у них не в руководстве жировал, был обычным рабом. Вернее, не рядовым, а, можно сказать, среди рабской элиты. – Наемник горько хмыкнул. – Рабствовал по специальности – запускал им спецоборудование. Ведь Избы скороходов – это нечто вроде секретной научно-исследовательской базы, только необычной, на наши не похожей. Может, ее построили инопланетяне или гости из параллельного мира, а скороходы ее случайно нашли и используют. Вернее, пытаются использовать. Не знаю. Кое-какое оборудование работает, а кое-что абсолютно глухо. Хрен разберешь, с какого конца к этим фиговинам подходить…

– Ладно, о фиговинах потом, – прервал Потап. – Сперва два вопроса. Первый. Ты полагаешь, что наша «дичь» – это скороходы? Они идут в эти самые Избы? Второй. А почему ты, скотина, об этом еще в Ванаваре не рассказал?!

Наемник кольнул Алексея неприятным взглядом и отчеканил:

– Первое. Наша «дичь» не скороходы, а макаки – искусственно созданные гибриды человека и хуги. Сначала я не был уверен, но когда увидал хари убитых Могильщиками врагов, сразу узнал. Это действительно макаки – самый низший, полуразумный гибрид. Мозгов у них, как у котенка. Макаки обучены быть пушечным мясом, и не более того. А есть продвинутые гибриды – так называемые стрелки и пилоты. По первому вопросу все?