Тарик напряжённо посмотрел на волны, вздымавшиеся перед носом корабля — пена с их гребней долетала до штурмового паруса.

— Недолго, — бешеный ветер сорвал эти слова с его губ так, будто никто и не должен был их услышать. — У меня такое чувство, что худшее уже позади. Скоро шторм прекратится.

Но Герольт его расслышал.

— Дай Бог, чтобы твое чувство тебя не обмануло! — взмолился он.

Все вокруг говорило о том, что Тарик ошибается. Никаких признаков того, что шторм стихает, не было. «Калатрава» оставалась беспомощной.

Но вдруг погода резко изменилась. Сначала прекратился дождь. Вой ветра сменился мягким шелестом. Хотя море бурлило ещё долго, волны перестали захлёстывать палубу и опасность того, что они накроют корабль, миновала.

Наконец шторм прекратился окончательно, а облака стали рассеиваться. На востоке показалась серая полоска света. Начинался рассвет.

Гюстав Гранвиль, постаревший за ночь, как за несколько лет, нетвёрдой походкой подошел к Тарику и обнял его за плечи.

— Как же вы догадались, что шторм скоро прекратится? — растерянно спросил он.

— Это мне открыл Господь, — просто ответил Тарик и посмотрел на друзей.

Когда стало ясно, что опасность гибели миновала, на корабле началось ликование. Люди со слезами на глазах читали благодарственные молитвы. Песнопения и страстные слова возносились ко все ещё тёмному небу.

Никос Патрикиос даже приказал квартирмейстеру выкатить на палубу две бочки вина и выдать каждому по полковша. И поторопил свою команду на работу — нужно было как можно скорее откачать воду из трюма, а на передней мачте — поднять новый парус.

Скромно подкрепившись, Гюстав Гранвиль отправился в каюту вместе со своими обессилевшими дочерьми — им просто необходимо было отдохнуть после мучений минувшей ночи.

— Теперь нам стоит подумать, как добраться до Кипра, — вздохнул Морис, оставшийся вместе с друзьями на палубе. — Ветер отогнал нас далеко на юго-восток.

— Будь доволен, что тебя больше не рвёт, а обломки «Калатравы» не плавают по морю, — заметил Тарик.

Надзиратель снова ударил в барабан. Ряды весел опустились и, подчиняясь монотонным звукам, начали вспенивать воду. Галера медленно двинулась вперёд.

— Правильно. Хотел бы я увидеть сейчас какие-нибудь корабли из нашего каравана, — сказал Герольт, всматриваясь в морские дали. Но ни кораблей, ни береговой линии на горизонте видно не было.

— Уверен, что нас отогнало ближе к Дамьете или к дельте Нила, чем к Газе или Аскалону! — рассудительно произнёс Мак-Айвор. — Мы подошли, так сказать, ко двору мамелюков!

Капитан Патрикиос, судя по всему, разделял его опасения. Он велел одному из матросов забраться в корзину на передней мачте.

Ветер, наконец, разогнал последние тучи, и взошло солнце, похожее на только что отчеканенную золотую монету.

Спустя несколько минут из корзины на передней мачте донёсся голос смотрящего:

— Впереди, справа по борту корабль! Нет, три корабля!

Никос Патрикиос подбежал к мачте.

— Это наши корабли? — испуганно крикнул он.

— Это галеры, капитан! — донеслось сверху. — Триера [24]и два небольших корабля с двумя ярусами весел!

На «Калатраве» воцарилась гробовая тишина.

— Ты можешь опознать их флаги?

Капитан не получил ответа. Матрос пристально всматривался вдаль.

— Чёрт побери, да скажи же, что ты видишь! Лучше тебя в команде не видит никто! — возбуждённо прокричал Никос Патрикиос. — Какие флаги на их мачтах?

— Это серебряные полумесяцы неверных!

5

Мучительные стоны огласили «Калатраву». Их сопровождали вопли женщин и детей, обращённые, казалось, к самому утреннему небу. Пассажиры и матросы проклинали немилосердную судьбу — сразу после того как люди выжили в шторме, она уготовила им встречу с тремя мусульманскими галерами.

— Леонидас, взять курс на запад! Наше спасение — только в тумане! — крикнул капитан Патрикиос.

Он нагнулся и проревел гребцам:

— Вы будете налегать на весла, будто сам дьявол стоит с бичом за вашими спинами! Если мы успеем добраться до тумана, там, возможно, нам удастся спрятаться от врага!

Капитан все ещё кричал, а удары в барабан превратились в настоящую барабанную дробь. Вода под вёслами закипела.

Никос Патрикиос приказал своему квартирмейстеру и матросам открыть оружейную каюту, достать мечи, пики и сабли и раздать их команде и вообще всем на корабле, кто достаточно силен и умеет обращаться с оружием, чтобы при необходимости вступить в бой с мамелюками. Капитан приказал также приготовить ключ от цепей, к которым были прикованы гребцы. Если вражеские галеры настигнут «Калатраву», рабы и каторжники тоже возьмут оружие и будут спасать свои жизни. Если корабль удастся спасти, они получат свободу, — пообещал он.

Герольт и его товарищи тоже были крайне взволнованны. Но опасались они не за свои жизни, а за Святой Грааль.

— Нас, похоже, не спасёт уже ничто! — воскликнул Герольт. — Если дело дойдёт до абордажа, долго мы не продержимся!

— Вспомни о силе и мужестве гребцов. Они ведь будут драться за свою свободу, — не совсем уверенно проговорил Тарик.

Морис кивнул с мрачным видом:

— Да, и мы любой ценой спасём Святой Грааль. Что бы ни случилось, он ни в коем случае не должен попасть в руки мамелюков!

— Аббат Виллар предупреждал: будет лучше, если священная чаша навсегда пропадёт, чем окажется у искарисов! — напомнил Мак-Айвор. — Может быть, сейчас нам надо бросить её за борт?

— Ради Бога, нет! — воскликнул Герольт. — Бросать в море её нельзя ни в коем случае! Ещё не всё потеряно!

— Но тогда её надо спрятать, — предложил Тарик. — Спрятать где-нибудь на корабле, где чаша будет в безопасности и где мамелюки не смогут найти её, если завладеют галерой.

— Её негде спрятать. Трюм с грузами, а в каютах нет подходящих мест, — сказал Морис.

— Чушь! На галере есть место, в котором чашу никто не станет искать! — возразил Герольт.

— Какое же? — спросил Мак-Айвор.

— Балласт в трюме! — объяснил Герольт. — Никому и в голову не придет искать мешок, зарытый в песке и камнях. Или вы знаете место лучше?

Лучшего места никто из рыцарей не придумал, и они решили последовать совету Герольта. Медлить не приходилось — вражеские галеры уже направлялись к «Калатраве».

— Идём, Тарик! Сделаем это вместе! — сказал Герольт.

Он схватил лампу, все ещё горевшую под козырьком возвышения в носовой части корабля, и вместе с Тариком они отправились вниз.

Никто не встретился на пути рыцарей, когда они спускались по лестнице, ведущей в трюм. Пассажиры, вернувшиеся было в свои каюты, чтобы отдохнуть, снова в ужасе выскочили на палубу, когда их разбудили громкие причитания женщин и крики капитана.

Друзья без труда нашли люк, через который можно было пробраться вглубь трюма. Здесь повсюду стояли неуклюжие помпы с рукавами из вощёной парусины, которыми откачивали проникшую внутрь галеры воду. Они показали им путь к цели. Рыцари выбрали один из люков, находившийся в нескольких шагах от основания сломанной мачты.

— Дай это сделать мне, — попросил Тарик. — Там, внизу, должно быть очень тесно. Посмотри, чтобы нас никто не заметил!

Герольт кивнул.

Тарик быстро скинул тамплиерский плащ, перевязь с мечом и тунику. Тут он задержался.

— Нам надо спрятать и пояса с золотом и драгоценными камнями. И тайные печати братства лучше бы спрятать тоже, — сказал он, развязывая шнурки своего пояса. — Если нас обыщут и найдут их, это доставит нам одни неприятности.

— Ты прав. Но как ты смотришь на то, чтобы сохранить камни и немного золота на случай, если мы выживем в драке и окажемся в тюрьме? Так мы сможем выкупиться или хотя бы подкупить стражу.

— Хорошая мысль! Но как ты спрячешь их на теле без пояса? — поинтересовался Тарик. — Если мы не погибнем и окажемся в тюрьме, нас обязательно обыщут. Мамелюки не такие уж простофили.