Герольт, Тарик, Мак-Айвор и Морис преклонили колени перед великим магистром.

— Ступайте и сражайтесь отныне за то, за что вы должны сражаться, таинственные братья, — прошептал он им. — Я больше не буду теряться в догадках о вашем особом задании. О задании, которое вознесло вас над всем орденом. И о вашем тайном братстве. Если на то будет воля Всемогущего Господа, скоро он откроет мне эту тайну. Да пребудет на вас Божья благодать!

В глубокой печали тамплиеры покинули церковь. За воротами Железного замка их уже ждали Бисмилла и Джуллаб.

— Час вашего второго посвящения и ухода из города настал, — торжественно сказал им Бисмилла. — Прежде чем ночь ляжет на Аккон, вы сможете взять в руки священный сосуд и испить из источника вечной жизни!

6

Порывистый ветер, не суливший ничего хорошего, срывал пену с волн, проносился над скалистым мысом и гнал по переулкам столбы песка и пыли.

Бисмилла поторапливал спутников и вскоре перешёл почти на бег. Он не повёл рыцарей прямо к южному склону Монжуа, но сделал порядочную дугу, чтобы не идти против потока людей, стремившихся попасть в гавань. Многие тащили тяжёлые узлы с пожитками и товарами. Они ещё не понимали, что должны молиться о возможности пережить нынешний день.

Слепые братья с уверенностью, свойственной только лунатикам и по-прежнему поражавшей их спутников, быстро находили путь через извилистые переулки генуэзского квартала.

Когда они достигли поросшего деревьями холма Монжуа, местами покрытого террасами, но сохранившего и природные выступы, Герольт заметил, что Бисмилла и Джуллаб принялись поворачивать головы то влево, то вправо и рывками втягивать через ноздри воздух — совсем как собаки, пытающиеся взять след. Пожары и плотные облака дыма не позволили бы сделать это в центре города, но сюда, в его южную часть, не долетел ни один горшок с греческим огнем.

— Зачем вы это делаете? — спросил Герольт у Бисмиллы, когда они поднимались по тропе, ведущей к церкви Святого Иосифа Аримафейского. — Что вы хотите найти?

— Следы искарисов, — ответил Бисмилла. — Они издают особый затхлый запах. Его ни с чем не спутаешь. Иногда он совсем слабый, а иногда даже сильнее, чем у падали. Когда вы пройдёте второе посвящение и ваши способности раскроются полностью, вы тоже сможете узнавать их запах.

— Вы думаете, что мы встретим искарисов? — испуганно воскликнул Морис.

— Да, некоторые из них совершенно точно вошли в город с мамелюками! Поэтому мы больше не могли терять времени! Их шпионы, должно быть, хорошо поработали в последние дни! Так что смотрите в оба!

Вскоре короткий подъем остался позади, и тамплиеры с братьями-слепцами начали переходить площадь в направлении недостроенной церкви.

— Искарисы! — крикнул вдруг Бисмилла и выхватил из ножен меч.

Герольт, Морис, Тарик и Мак-Айвор тоже обнажили мечи, хотя никто из них не заметил искарисов — апостолов Иуды, предавшихся князю тьмы и охотившихся за Святым Граалем.

— Да где же вы их… — начал было Герольт, но осёкся на полуслове, потому что все вопросы стали лишними — из тени деревьев, стоявших слева от церкви, вышли семеро. На первый взгляд они ничем не отличались от обычных рыцарей. Герольт не почувствовал никакого затхлого запаха, а тем более смрада, который могла бы издавать падаль.

— Приветствую вас именем Всемогущего, братья! Вам нет нужды хвататься за мечи! — крикнул один из незнакомцев. Ростом он был выше своих спутников, а его лицо было обезображено заячьей губой. Подходя к тамплиерам вместе со своими спутниками, он поднял руку в приветственном жесте. Ничто в поведении этих рыцарей не выдавало спешки или враждебности.

— Но это же иоанниты! — воскликнул Тарик, увидев белые кресты на черных одеждах, и опустил меч.

— Не дайте себя обмануть! — шепнул им Бисмилла, не сбавляя шага. — Быстро! К порталу! Поторопитесь же! Это искарисы, верьте мне! Они могут переодеться во что угодно и пойти на любую хитрость! Они боятся только освящённых одежд! Я чувствую их запах! Это искарисы!

И, повернувшись к приверженцам зла, Бисмилла презрительно крикнул:

— Есть только один Всемогущий — это Господь Бог! Вы, порождения ада! Будьте вы навеки прокляты за предательство нашего Создателя и Спасителя!

Как только Бисмилла произнёс это проклятие, собратья-тамплиеры сразу поняли, что они действительно имеют дело со своими заклятыми врагами. Потому что все семеро одетых в плащи иоаннитов тут же выхватили мечи.

— Этих тамплиеров всего четверо! Их кровь — наша! — крикнул искарис с заячьей губой. Судя по всему, он был главарём. — Но оставьте в живых хотя бы одну из этих слепых собак! Хранитель Грааля доверяет им, и они могут привести нас к цели! Помните, что велел нам Зейд!

— Если на то пошло, Уракиб, слепцов мы можем пока пощадить! — ответил, вынимая меч, один из его сообщников. — Хвала единственно верной истине — чёрному князю мира от ночи к вечной ночи!

— Хвала единственно верной истине — чёрному князю мира от ночи к вечной ночи! — хором ответили другие искарисы.

— Мы должны прорваться к церкви, чего бы это ни стоило! А раз их всего семеро и одного из нас они хотят заполучить живым, это нам удастся! — проговорил Бисмилла, бросаясь вперёд. До входа в церковь было ещё с десяток шагов. — Держитесь за нашими спинами! Джуллаб, ты будешь прикрывать нас, пока сможешь!

И началась битва, целью которой было не уничтожение всех врагов до последнего, но возможность как можно скорее оказаться в церкви.

Искарисы попробовали перерезать им дорогу, но это им удалось лишь частично. Бисмилла зарубил первого из нападавших — тот вышел ему навстречу из-за строительных лесов. Он разрубил верхнюю часть его тела от шеи до середины груди, но кровь не хлынула из чудовищной раны, а стала сочиться по каплям. Она была вязкой, как смола. Искарис скорчился на земле и держался за края раны, будто хотел соединить их. Наконец густая, почти черного цвета кровь хлынула у него из горла, по телу прошла последняя судорога, и голова безжизненно замерла на земле.

В следующее мгновение скрестили клинки Герольт и другой искарис. У второго были жёлтые, как у кошки, глаза. Своим взглядом поклонник зла пытался пригвоздить рыцаря к месту, на котором тот стоял. Теперь и Герольт почувствовал запах, о котором говорил Бисмилла. До его ноздрей доходило мерзкое зловоние, действительно напоминающее запах тухлой воды и падали.

Поклонник зла был подвижен, ловок и прекрасно владел мечом.

— Сейчас хлынет твоя кровь, жалкий раб креста! — восклицал он. — И тогда мы, верные ученики черного князя, выпьем её! Ещё тёплую! Нет ничего лучше, чем отметить победу кровью заклятых врагов, которые поклоняются проклятому кресту!

Слова кровопийцы потрясли Герольта, однако он сохранил самообладание и отразил опаснейший удар, направленный в его горло.

— Единственное, что попадёт от меня в твое трижды проклятое сатанинское тело, это освящённая сталь моего меча!

Искарис хладнокровно ухмыльнулся.

— Ты умрёшь, потому что мешаешь великому делу, но представляешь собой лишь жалкую пылинку на пути огромного колеса, которое катится к своей цели, — злорадно бросил он. — Хвала единственно верной истине — чёрному князю мира от ночи к вечной ночи!

Апостол Иуды бросился на Герольта и при этом сделал обманный приём, собираясь поразить его в живот, однако он недооценил своего противника.

Герольт распознал его трюк, отскочил в сторону от удара, и тут же его меч отсек искарису кисть.

— Ну что, исчадие ада, нравится тебе моя освящённая сталь?

Искарис взвыл — больше всего его крик походил на завывание волка. Однако боль не лишила его боевого духа. Он подскочил к телу сообщника, которого зарубил Бисмилла, и схватил уцелевшей рукой валявшийся в пыли меч.

Джуллаб, который вместе с братом дрался возле входа в церковь, подбежал к Герольту.

— Оставь его мне! — потребовал Джуллаб. — Искарис так просто не умирает! Если хочешь его убить, надо отсечь ему голову либо поразить в самое сердце! А сейчас уходите! Вы должны беречь себя, насколько это возможно!