Я провела мгновение, восхищаясь великолепными мускулами его спины, прежде чем его брюки упали на пол. Я уставилась на него, мое дыхание застряло в горле от вида всей этой скульптурной, притягательной плоти.

Он повесил брюки в стенной шкаф и развернулся, собираясь что-то сказать, но остановился, когда поймал меня таращащую глаза. — У тебя трудности?

— Никаких. — Слово вышло грубым и рваным. Я прочистила горло и попыталась снова. — Вообще никаких.

Он положил руки на бедра. Я сильно наслаждалась рябью мускулов на его груди, когда он так сделал.

— Ты видела меня голым прежде.

Я покачала головой, все еще широко раскрыв глаза. Я не могла прекратить смотреть.

— Нет, не видела. В то время, когда мы занимались любовью, было темно. Я на самом деле никогда не видела тебя раньше.

— Во мне нет ничего уникального, чтобы оправдать такой осмотр. Я выгляжу как любой другой мужчина.

— Едва ли, — удалось мне вымолвить.

Он сложил на груди руки.

— Ты собираешься настоять на моем полном осмотре, не так ли?

— О, да, — вдохнула я, мои глаза расширились, когда я попыталась впитать всего его. Кристофф в одежде был умопомрачительно великолепным. С теми шелковистыми красновато-коричневыми кудрями, молящими о прикосновении. Его глаза затягивали меня и заставляли желать нырнуть в их сверкающие бирюзовые глубины. Ямочка на его подбородке гнала меня дикую от желания погрузить язык в нее. А его рот был симфонией, ждущей быть сыгранной, но без одежды он был…

— Поразительный, — сказала я, позволяя своему взгляду резвиться по всему нему, начиная от красивых ступней, двигаясь вверх вдоль достаточно мускулистых ляжек к бедрам, которых мои пальцы зудели коснуться. Его член задержал мое внимание на несколько минут, но в нем было больше для осмотра. Его живот как я помнила, имел совсем небольшую мягкость, которая теперь ушла. Я нахмурилась.

— Почему ты хмуришься на мой живот? — Спросил он, глядя вниз на него.

— Он раньше был лучше. Ты потерял некоторый вес, — медленно сказала я.

Его губы скривились.

— Я был немного не в форме. Чересчур легкая жизнь.

— Мне нравилась твоя мягкость.

Его брови поднялись.

Я покраснела, неспособная удержаться от поглядывания на его нижние области. Хотя он не был полностью возбужден, было очевидно, что мой визуальный осмотр его, взбудоражил некоторый интерес.

— Я имела в виду, что предпочла бы у тебя крошечную капельку мягкости вокруг живота. Я люблю мужские животы. И бока. Есть часть бока, которая заводит меня…Неважно, — закончила я, смущенная странным взглядом который он подарил мне.

— Ты закончила? — Вежливо спросил он через мгновение.

Я кивнула, желая суметь отвернуться от него, но не способная на это.

Он воззрился на меня.

— Я не сниму одежду, — быстро сказала я, стягивая жакетик-балеро немного туже вокруг себя.

Его лицо напряглось.

— Я говорил тебе, что буду счастлив найти другую комнату…

— И кто теперь увековечивает недоразумения? — Спросила я, махнув рукой в сторону кровати. — У меня нет каких бы то ни было проблем со спаньем с тобой. Добавлю «допуская, что ты хочешь спать со мной», но если я буду, ты, возможно, просто завопишь от моего вида, поэтому я не стану.

— Ты собираешься всегда быть такой? — спросил он, пытливое выражение трепетало на его лице.

— Какой такой?

— Приводящей меня к безумию? Да, не так ли? Ты собираешься заставить провести оставшуюся часть моей жизни, уверяя, что я хочу тебя.

Непроизвольно, мои глаза возвратились к его члену. Он теперь демонстрировал более чем небольшой интерес.

— Я никогда не сомневалась, что ты наслаждался временем, когда мы спали вместе, — осторожно сказала я. — Но в жизни есть больше, чем секс.

— Действительно есть. Почему ты не хочешь снять одежду?

Мой взгляд полыхнул по нему, румянец, который я знала, ждал шанса расцвести, просто сделал это.

— Я думаю, что это очевидно.

Его глаза сузились.

— Ты думаешь неправильно. Что очевидно?

Я посмотрела на кровать. Посмотрела на Кристоффа. Посмотрела на лампы по обе стороны кровати, прикидывая, как ужасно я хотела видеть его обнаженным против моей потребности удержать его сделать тоже.

Выражение явного мужского высокомерия наполнило его глаза.

— Ты не собираешься попытаться заставить меня поверить, что слишком застенчива?

— Я — фактически, очень скромный человек, — сказала я, поднимая подбородок и пытаясь смотреть вниз, чуя его. Это было нелегко, учитывая, что он был как минимум на добрый фут выше меня. — И ты можешь просто прекратить делать мне такое выражение лица. Да, мы спали вместе. Да, ты чувствовал мое тело, но это не та же самая вещь, что видеть его.

— Во имя любви к святым… — Кристофф промаршировал ко мне. Я пискнула и попыталась отступить, но он припер меня к стенке, прежде чем я смогла сделать пару шагов. — Ты не толстая.

— Я…

— Нет, — сказал он, прижимая меня к стене. Его тело было горячим и твердым и чувствовалось так хорошо, что я просто захотела плакать от правильности ощущения его со мной. Его дыхание было столь жарким на моих губах, его руки скользнули вокруг меня, подхватывая сзади, притягивая еще теснее к нему.

— Ты такая, какая есть, Пия. И я не нахожу тебя физически отталкивающей или вызывающей отвращение или любым из других неприятных образов, которые ты полагаешь я порождаю. Мое мнение наоборот, фактически, весьма очевидно.

— У мужчин есть такого типа реакции независимо от того, нравится или нет им данное тело, — возразила я.

Его глаза сузились.

— Кто тебе это сказал?

Я достаточно освободила руку, чтобы сделать неопределенный жест.

— Каждый знает это. Мужчинами управляют их члены. Женщины другие. Есть огромный рынок книг об отношениях, которые объясняют подноготную в них. Так сказать.

— Это одна из самых необоснованных и оскорбительных вещей, которые я когда-либо слышал от тебя, но я готов не учитывать это, если ты забудешь такую нелепую идею. Мужчины не просто секс-машины, Пия. У нас тоже есть чувства.

— Я никогда не думала подразумевать, что ты делал…

— Да, подразумевала. — Он приостановился на мгновение, его рот был так близко от моего, что я буквально скрутила свои пальцы в кулак, удерживаясь чтобы не схватить его голову. — Может быть есть какие-то люди, кто наслаждается сексом ради секса — и мужчины и женщины — но уверяю тебя, что я не включен в их число. Мне нравиться манера, в которой ты глядишь. Мне нравится твое тело. И я очень сильно хочу заняться с тобой любовью.

Я изучила его глаза, в поисках какого-нибудь признака обмана.

Какое хорошее мнение ты имеешь обо мне. Я не лгу тебе. Я не смог бы даже если бы хотел, а я так не делаю.

Ты не можешь?Спросила я, пальцы моих ног скрутило от ощущения интимности, которую приносил разговор таким образом.

Нет. Ты — моя Возлюбленная. Я не могу навредить тебе, лгать тебе или обмануть тебя каким-либо способом. Поэтому ты можешь верить мне, когда я сказал, что я действительно не нахожу тебя сколько-нибудь физически не привлекательной.

— Тогда ты должен быть поистине исключительным мужчиной, — не смогла не сказать я.

Он не произнес ничего, просто отпустил мою задницу, чтобы сорвать болеро с моих плеч.

Он на мгновение уставился на переднюю часть сарафана, прежде чем расстегнуть лиф и нежно коснуться средним пальцем моей плоти.

Я задрожала, но не от холода.

— Смею тебя уверить, что ни один мужчина в мире не нашел бы твои груди сколько-нибудь не великолепными, — пробормотал он, ловко расцепляя перед моего бюстгальтера, освобождая мои сиськи.

Я сжала его плечи и застонала, когда его жаркое дыхание охватило ложбинку между ними.

— Память о них оставалась со мной прошедшие два месяца, — пробормотал он, его рот сомкнулся на внезапно занывшем соске.

— Это так? — Спросила я, ахнув, когда его язык сделал длинный, медленный оборот. — О, милый Боженька, сделай это снова.