Пирс перерастал петь.

— Матерь божья, защити нас, — прошептал он.

Сердце билось быстро, и подумала, что сейчас умру. Лай собак звучал приглушено, но прямо над нами. Я дернулась, и хватка Пирса стала еще крепче. Я затряслась, глаза закрылись, и я вспомнила ломающиеся ветки, топот лошадей и бегущих собак, приближающихся ко мне, пока я пыталась убежать. Я не могла сбежать от них, но ужас того, что меня растерзают заживо, толкнул меня бежать сквозь заросли ежевики и трясину шипов. Я дрожала в руках Пирса. Мы должны бежать. Слезы текли по щекам. Я не могла дышать. О Боже, нам надо бежать.

Звук рога послышался в отдалении, и ему ответили собаки. Мои глаза резко открылись, когда на лицо стали падать кусочки земли и послышался стук копыт. И с быстрым топотом… они исчезли.

Из меня вырвался хриплый выдох через его мокрые от моих слез пальцы. Обхватившие меня руки Пирса ослабили захват. Он не отпустил меня, да и его самого трясло, когда он убрал руку от моего рта, и я вдохнула чистый воздух, почти рыдая.

— Я полагаю, мы были так же близки к смерти, как когда-то был я — перед тем, как умереть, — сказал он тихо.

Они ушли?Я села на полу, все еще не веря в это. Меня не должно здесь быть. Ведь здесь были собаки, собаки, охотящиеся на меня. Я выжила?

Я быстро дышала, уставившись в стену, ничего не соображая, но в голове медленно появлялось понимание. Голова Пирса стукнулась о грязную стену, когда он посмотрел вверх. Он сидел позади меня, и от него шло тепло и запах пота, грязи и красного дерева. Мужской запах. Они ушли.

— Отпусти меня, — прошептала я.

Пирс разжал руки. Быстрым движением он выскользнул из-за меня, унеся свое тепло и комфорт на другую сторону норы. Свет в углу стал темнее.

Замерзшая и с ноющим сердцем, я подтянула забытое одеяло поближе и обернула его вокруг себя. Меня снова затрясло, когда я вспомнила свою панику. Боже, я полностью потеряла контроль над собой. Что, черт возьми, со мной не так? И меня все еще трясло.

— Спасибо, — сказала я, глядя на свои дрожащие руки, покрытые грязью и пахнувшие рекой. — Я не знаю, что на меня нашло. Это было…

Наши взгляды встретились, его глаза были темны от жалости ко мне.

— На тебя уже охотились с собаками?

Я кивнула, глядя в потолок и подтянув колени к подбородку. Мои кожаные штаны промокли и выглядели отвратительно. И в них было холодно. Его тонкая одежда была покрыта мокрыми пятнами, там, где он держал меня.

— Я понял это, — сказал он, нахмурившись, когда вспомнил прошлое. — От людей, за которыми уже гонялись собаки, всегда было больше всего неприятностей. — Слабо улыбнувшись, он перевел взгляд на меня. — Извини, если сделал тебе больно. Я не намеренно.

Я вспомнила ужас, охвативший меня, и опустила глаза, смутившись.

— Нет…

— О, Рэйчел, — мягко произнес он, и я подняла глаза, услышав сострадание в его голосе. — Я не придаю большого значения, тому, что случается в этой норе в земле. Ни при каких обстоятельствах. Все это неважно. Клянусь, однажды потребовалось трое человек, чтобы удержать одного из нас и заставить его замолчать. Когда эльфы едут верхом, они насылают чувство страха на свою добычу. А стая Каламака уже охотилась на тебя прежде.

Он хотел успокоить меня, а вместо этого я почувствовала себя еще большей дурой, ведь эта магия не подействовала на него. Глядя угрюмо, я сняла носки и проверила, что между холодных пальцев моих ног нет пиявок.

— Я выключилась. Извини, — я вспомнила тепло его тела позади меня, и его голос, успокаивающий и пугающий одновременно, молящий меня молчать, пока он напевал о серебре и золоте. — Ты уже проходил через это. Заставлял человека замолчать.

Он кивнул, не глядя на меня, и нахмурился.

— И это всегда срабатывало?

Он отрицательно качнул головой, и я задрожала. Значит, у меня было право бояться.

— Ты замерзла, — сказал он, видя, как я обхватила руками ноги. Конечно, я замерзла, но и схлынувший адреналин тоже давал о себе знать. Это был чистейший страх. Ни легкости, ни эйфории. Боже, ну и дуррра же я. А может, я просто, наконец, поумнела.

Я осмотрела небольшую комнату, и мой пристальный взгляд остановился на стене из крупных камней.

— Где мы?

— Недалеко от реки.

Моя сумка, крепящаяся к ремню, лежала у стены, и я уставилась на нее. Я замерзла, проголодалась и сидела в норе под землей, но, по крайней мере, я добыла эльфийскую порно-статуэтку, черт ее подери.

— Дженкс?

Пирс сел удобней, глядя в потолок.

— Направляется к Айви, — сказал он. — Он не был настроен уходить, пока не удостоверился, что с тобой все в порядке, и когда ты порозовела, он улетел.

Вытерев рукой под носом, я расположилась поудобней. Здесь было не так уж много места. В ширину комната была, ну, скажем… как два гроба, и приблизительно четыре фута в высоту.

Пирс шевельнул босыми ногами, сменив позу.

— Мы, вероятно, пробудем здесь некоторое время. Я полагаю, что если ты поделишься одеялом, нам обоим будет комфортней.

Я уставилась на него, и во мне поднялись подозрения.

— Можешь забрать его, — я стащила его с плеч и бросила ему. Оно приземлилось между нами, каким-то образом выглядя опасным.

Пирс наклонился вперед, глядя раздраженно, и подтащил одеяло к себе, видя, что я дрожу.

— Я не скажу, что ты необъективна, Рэйчел, это не так. Но ты… слишком подозрительно относишься к тем, чье намеренье — лишь обеспечить тебе комфорт. Стисни зубы, если тебе это необходимо, но сейчас я пододвинусь, и мы разделим это одеяло.

— Эй! — возразила я и замерла, уставившись в потолок, пока страх втекал в меня. — Оставайся на своем месте, — прошептала я, предупреждающе вытянув руку. — Я же сказала, что ты можешь забрать одеяло.

Он неловко пробирался, сгорбившись под низким потолком, и замер, услышав мои слова. Его темные волосы разметались в беспорядке, а белое нижнее белье, полностью покрывавшее его, ничего не скрывало.

— И что ты намерена сделать? — спросил он. — Ударишь меня за то, что я хочу укрыться с тобой одним одеялом? Я не поставлю под сомнение твою честь. Ты очень злая женщина, если не позволишь сделать мужчине такую мелочь.

Он двинулся вперед, и я вжалась в стену, ощутив ее холод через свою тонкую рубашку.

— Я сказала, остановись! — услышав мой напряженный голос, он замер, потом отполз на фут назад. Сердце вырывалось из груди, и я прошептала:

— Я смогу. Я била людей и раньше. Этим я и занимаюсь. Я родня демонам. Я их родня, и события этой ночи доказали это.

— Да, ты на это способна, — глаза Пирса сузились. — Я рискну.

У меня не было времени среагировать, как он двинулся вперед и сел рядом со мной, оттолкнув мою руку, когда я попыталась отодвинуть его, и обернул одеяло вокруг нас, придвинувшись еще ближе.

— Сукин ты сын, — сказала я, протянув руку, чтобы оттолкнуть его, но он перехватил мое запястье и прижал его другой рукой, чтобы укутать меня по плечи. — Отвали!

— Телу нужно тепло! — раздраженно произнес он. — Сиди спокойно.

Он двинулся и поймал мою руку, которой я попыталась ударить его, и теперь обе они были зажаты в его руках.

— Ты доверяла не тем людям. И это теперь никак не исправить, — сказал Пирс, и я, удивленная, притихла. — Что мне еще сделать, чтобы добиться твоего доверия? Проклятье, женщина, я спас тебя уже три раза, а солнце еще даже не взошло.

Тяжело дыша, я уставилась на него сквозь пряди упавших на лицо волос.

— Я доверяю Дженксу и Айви.

Его глаза были в дюйме от моих.

— Твое доверие поверхностное, а не полное. Ты не знаешь, что можно иначе. Для такой умной женщины ты очень несправедливо выносишь суждения, когда дело касается мужчин.

Я толкнула его плечом, увидев, как он зажал в одной руке оба моих запястья.

— Уйди! Я не хочу играть в эти игры, Пирс.

Я дотянулась до линии, рискуя тем, что Трент почувствует это, и Пирс сжал мои запястья сильнее.

— Игра, — сказал он сердито. — Это чертовски серьезная игра, и мы закончим ее. Я не вижу смысла в том, что ты врешь себе, стараясь защитить свое сердце. Скажите мне правду, и я отпущу тебя. Воспользуешься линией, и я стукну тебя головой о стену.