У буддийских монахов непременно были четки, представлявшие собой пояс или ожерелье из жемчуга, изумрудов, рубинов, сапфиров, бирюзы, кораллов, янтаря, нефрита, слоновой кости, золота, серебра. Маленькие четки имели 18, а большие — 108 бусин одинакового размера.
Нередко буддийские монахи удалялись из монастыря, поселялись в уединении среди гор, жили в хижинах или пещерах. Они занимались только тем, что возжигали свечи перед божествами, повторяли молитвы и готовили себе простую и грубую пищу. Некоторые из них проводили долгое время в запертых комнатах или кельях. Свою уединенную жизнь они начинали с исполнения соответствующего ритуала… В назначенный день монах входил в комнату, двери в которую были опечатаны и на них наклеены полоски бумаги с написанными иероглифами — датами начала уединения и «выхода на белый свет». В стене такой комнаты делалось небольшое отверстие для передачи пищи.
Перед буддийским храмом неизменно водружалось каменное изображение фантастического животного, напоминавшего льва, стоящего или сидящего на задних лапах.
Львов на территории Китая не было. Появление их изображений связано с проникновением буддизма, в соответствии с символикой которого лев является защитником закона и стражем священных храмов. У входа в официальные учреждения также нередко устанавливали скульптуры львов — они служили средством запугивания демонов. Иногда каменные львы «охраняли» могилы императоров, их приближенных и других знатных людей.
Возле статуй будд обычно находилось много лампад и курительных палочек из сандалового дерева. Всякий входящий в храм должен был зажечь от горящей лампадки три курительные палочки и воткнуть их в пепел. Тем самым верующий как бы показывал свое преклонение перед образами небесных владык.
Одним из наиболее популярных храмов был храм Чэнвана — покровителя города. Если в остальные храмы верующие обращались с повседневными просьбами, то сюда приходили за советом по наиболее серьезным и неотложным делам.
Покровитель города Чэнван считался у буддистов посредником между землей, небом и адом. Он неотступно следил за добрыми и дурными делами своих подопечных в данной местности, о хороших делах докладывал небу, а о дурных — владыке ада. Это божество внушало верующим особый страх — ведь каждый боялся попасть в ад. Культ Чэнвана был непосредственно связан с поклонением богам ада, поэтому в его храме обычно помещались изображения ада и Страшного Суда.
Покровитель города якобы лучше всех остальных божеств умел разбираться в сложных и запутанных преступлениях, мог излечивать самые тяжелые болезни. Он был призван мстить за преступления и злые дела людей, так как постоянно общался с владыкой преисподней и являлся его представителем на земле. Наказания, насылаемые покровителем города на людей, — это лишь прелюдия гораздо более страшных мучений, которые ожидали грешников в аду. Ни одно злодеяние, ставшее известным покровителю города, не оставалось без возмездия. Идол находил тысячи способов наказать виновного. Болезнь кого-нибудь из домашних — это лишь первое предупреждение, а потом следовали куда более тяжкие испытания: то дела виновного приходили в полное расстройство, то умирал кто-ни-будь из его близких, то еще какие-нибудь несчастья начинали сыпаться на его дом.
Карая людей, идол заботился лишь о восстановлении попранной справедливости; он не считался ни со званием, ни с положением виновного, и поэтому никакие заслуги и никакое заступничество друзей не могли отвратить неминуемой кары.
Одной из важных обязанностей божества — покровителя города была забота о благе находившегося на его попечении населения. Если после продолжительной засухи чиновник молил небо о ниспослании на землю дождя, он должен был обратиться к посредничеству городского бога. Чиновник падал ниц перед его изображением, а буддийские монахи произносили в это время молитвы и заклинания. После богослужения обычно устраивалось шествие по городу. Впереди процессии несли бумажную куклу, изображавшую демона засухи, которую затем разрывали в мелкие куски или топили в реке.
Чтобы привлечь внимание богов к просьбам молящихся, использовались различные ударные музыкальные инструменты: гонги, барабаны, колокола — железные, медные или даже деревянные. Иногда применялись взрывающиеся хлопушки: предполагалось, что таким грохотом можно отпугнуть злых духов и разбудить дремлющих богов.
По китайскому обычаю, лучшее средство заслужить чье-нибудь благоволение — поднести подарок, и чем дороже, тем больше шансов на успех. Этот обычай соблюдался во всех случаях жизни. Например, поднесение подарка судье было совершенно обязательным. Наделяя идолов человеческими чертами, суеверные люди рассуждали так: раз подарки принимаются чиновниками, они должны быть приятны и идолам — ведь боги прежде были людьми и вряд ли, покинув землю, они сумели исцелиться от пристрастия к подношениям и взяткам. Поэтому каждому обращению к божеству предшествовало сжигание бумажек, имитировавших деньги. Эта процедура преследовала цель умилостивить идола и расположить его в пользу молящихся.
Когда кто-либо особенно хотел, чтобы его молитва была услышана, он приносил в жертву мясо или другие вкусные блюда. Жертвоприношение ставилось на алтарь перед божеством. Предполагалось, что бог, наслаждаясь ароматом, почувствует удовлетворение, а посему согласится уважить обращенную к нему просьбу.
Свои впечатления о храме, где находился бог — покровитель города, Дж. Макгован описывает так (передаем с некоторыми сокращениями):
«Войдя через одну из боковых дверей, мы заметили двенадцать сделанных из дерева фигур в человеческий рост каждая. Это была стража или слуги главного идола, исполнявшие различные его поручения. В их обязанности входило выяснить обстоятельства преступления, совершенного грешником, привести виновного к главному идолу, который определял меру наказания в соответствии с содеянным. Разрушительные силы времени и погоды оставили свой глубокий след на внешности этих фигур, и, чтобы вернуть им соответствующий вид, требовалось мастерство плотника и художника.
Пройдя мимо стражи, мы вступили в храм и на возвышении увидели главного идола. Если внешность его слуг оставляла желать лучшего, то об их повелителе этого сказать было нельзя. Покрывавшая статую позолота была подновлена, и вообще во всем чувствовалась забота о нем.
Лицо идола было сурово: казалось, он нахмурился и обдумывает решение по какому-то очень сложному делу. Такое выражение лица идола как нельзя более подходило к запутанным и темным делам, обыкновенно разбиравшимся в этом храме.
Рядом с главным идолом находилась другая статуя в рост человека — его секретарь или письмоводитель. С суровым, ученым видом он сидел за столом, держа в руках кисть, и писал что-то важное и серьезное. По народным представлениям, он ведет летопись всех злодеяний и преступлений, излагаемых на суде перед идолом — покровителем города. Записи секретаря должны храниться в архиве храма, а затем быть переданы в подземный мир, где каждому будет установлено соответствующее наказание…»
В день богослужения верующие небольшими группами направлялись в храм. Они несли корзинки со свечами и курительными палочками. Обычно все одевались в красивые чистые халаты — считалось неприличным и неуважительным показываться перед богами в повседневной одежде. Верующие надеялись, что одежда и скромное поведение произведут должное впечатление на богов.
Придя в храм, зажигали свечи и ставили их перед алтарем, а зажженные курительные палочки втыкали в золу курильниц, которые стояли перед каждой скульптурой. Тем самым давали знать богам о присутствии верующих в храме и их намерениях. Установив свечи и курительные палочки, верующий опускался на колени, совершал челобитие и произносил молитву.
Верующие общались с богами по-разному. Бывало и так. Человек хотел «посоветоваться» по поводу возникшего затруднительного положения. Он брал в руки открытую с одной стороны цилиндрическую коробку, наполненную множеством маленьких полосок бумаги, становился на колени перед изображением бога и начинал трясти эту коробку до тех пор, пока одна из бумажек не выпадала. На выпавшей полоске бумаги была написана цифра. В священной книге отыскивали соответствующее место и получали ответ — есть ли какой-либо выход из затруднительного положения или нет, будет достигнута поставленная цель или нет и т. п.