Такие же церемонии, но менее пышные, проводились и в других городах под руководством местных властей. Даже в школах дважды в год отмечалась память Конфуция: школьники вместе с учителями склонялись перед поминальной табличкой духа мудреца или его изображением и возжигали в его честь фимиам. Так чествовали Конфуция и в гоминьдановском Китае.

П. Россов в книге «Религиозные воззрения китайцев», изданной в 1907 г., замечает: «В поклонении памяти Конфуция, совершаемом по официально установленному ритуалу, отнюдь не следует усматривать каких-либо признаков идолопоклонства. Моления совершаются перед табличкой, означающей имя философа, носят характер прославления и чествования памяти великого человека. Причем он сам божеством не признается, и обряды, совершаемые в честь его, отнюдь не имеют значения умилостивительных жертв».

Конфуций жил в смутное время, когда Китай потрясали внутренние распри и войны. Династия Чжоу, основанная в XII в. до н. э., переживала период междоусобиц. Китай оказался разделенным на многочисленные княжества, которые лишь номинально объединялись центральной властью правителя династии. Владетельные князья вели между собой нескончаемые войны, стараясь расширить свои земли за счет соседей. Народ страдал от налогов и поборов.

Убежденный, подобно многим его современникам, что владетельные князья забыли высокие принципы, которыми якобы руководствовались древние правители, мудрец поставил себе целью воскресить эти принципы. Тем самым он рассчитывал вернуть владетельным князьям утраченный престиж и влияние, улучшить нравы и сделать народ счастливым.

Конфуций считал себя хранителем и толкователем мудрости древних, которые служили примером для подражания. К их числу относились легендарные правители Яо, Шунь и Юй. Народные сказания о благодетельных деяниях этих правителей передавались из поколения в поколение.

Отличаясь стремлением к общественному долгу и бескорыстием, Яо просвещал народ, проявлял человеколюбие, утверждал начала гражданственности и законности. Во время его царствования не затворяли двери домов, а потерянные вещи всегда возвращались их владельцам.

Яо жил в хижине, крытой грубым камышом. Столбы и балки в ней были сделаны из неотесанных стволов, подобранных в горах. Питался он отваром из диких трав и рисовой кашей, носил грубую одежду из пеньки, а в холодное время — накидку из оленьей шкуры. Посудой ему служили глиняные чашки. Если в стране был кто-нибудь голоден, Яо обязательно говорил: «Это я виноват, что он голоден». Если в стране у кого-нибудь не было одежды, Яо обязательно говорил: «Это я виноват, что ему нечего надеть». Если в стране кто-нибудь совершал преступление, Яо обязательно говорил: «Это я довел его до преступления». Он брал на себя ответственность за всех.

Управляя страной много лет, Яо постепенно старел. Его сын не отличался способностями, и Яо не хотел, чтобы после его смерти народ страдал из-за его непутевого сына. Поэтому он, приближая к себе способных людей, искал среди них самого мудрого, чтобы уступить ему престол. Таким оказался Шунь. В юности он прославился особым почтением к родителям, овладел мастерством земледельца, рыбака и гончара.

Старейшины говорили Яо, что Шунь достоин избрания на пост правителя, ибо он мудр, отличается сыновней почтительностью и обладает талантами. Тогда Яо отдал Шуню в жены двух своих дочерей и поселил его вместе со своими девятью сыновьями, чтобы убедиться, действительно ли Шунь так талантлив, как о нем говорят. Яо подарил ему одежду из тонкой пеньки и цитру, приказал соорудить для него несколько амбаров и наделил его стадом коров и овец. Так Шунь сделался зятем правителя, знатным и богатым человеком, а затем и правителем.

Шунь, как и Яо, царствовал несколько десятков лет и сделал, как говорили, многое для блага людей. Потом он, подобно правителю Яо, передал трон не своему сыну, увлекавшемуся лишь пением и танцами, а Юю, который прославился тем, что усмирил небывалый потоп. Согласно легенде, при борьбе с наводнением Юй сам трудился с корзиной и лопатой. Он шел впереди, не обращая внимания на ветер и дождь, и вел за собой весь народ. Он расчищал реки, прокладывал протоки и наконец победил потоп, причинивший столько бед. Своими деяниями Юй завоевал любовь и уважение людей.

Конфуций в своих проповедях всегда ставил в пример легендарных правителей Яо, Шуня и Юя, призывая своих современников учиться у них, подражать им во всем. О себе он говорил: «Я толкую, но не создаю. Я верю в древность и люблю ее». И еще: «Учение мое не что иное, как учение, которое преподали и оставили нам древние. К учению этому я ничего не прибавляю, ничего от него не отнимаю, но передаю его в первоначальной чистоте. Учение это неизменно — само небо создатель его. Я сам уподобляюсь только земледельцу, который бросает зерно в землю и поливает его, но который сам по себе не имеет силы заставить посеянное зерно пустить ростки и принять формы растений иного рода».

Конфуций понимал, что в обществе существует социальное неравенство, разделение людей на высших и низших, богатых и бедных. Но как покончить с несправедливостью? Этого можно достичь путем морально-этического воспитания людей, независимо от их социального положения, путем внутреннего совершенствования личности. Если угнетатель и угнетенные, эксплуататор и эксплуатируемые, правитель и его подданные будут придерживаться установленных морально-этических принципов, следовать примеру легендарных правителей Яо, Шуня и Юя, то на земле, согласно учению Конфуция, восторжествуют гармония и справедливость.

Раннее конфуцианство пыталось решать социальные проблемы не экономическими средствами, а с помощью морализаторских поучений и строжайшего соблюдения этических догм. Широкое распространение среди конфуцианцев получило такое утверждение: «Умереть с голоду — событие маленькое, а утратить мораль — большое».

По учению Конфуция, знатные люди мудры и самим небом наделены властью; простолюдины глупы, поэтому их удел работать на полях и кормить благородных господ — таковы исходные классовые посылки его этико-политического учения. А чтобы простолюдины не возмущались своим тяжелым положением, их следует воспитывать в духе покорности. Идея покорности пронизывает все конфуцианские догмы: сын подчиняется отцу, жена — мужу, нижестоящий чиновник — вышестоящему, а все вместе — правителю. Эта идея нашла свое отражение в понятии «преданность» (чжун).

Согласно конфуцианскому учению, китайское общество делилось на «благородных мужей» (цзюньцзы), обладающих высокими морально-этическими качествами, и «ничтожных людей» (сяо-жэнь), управляемых этой элитой.

Духовную основу всех качеств «благородного мужа» составляет учение о «великой морали» (да дэ), имеющей «небесное происхождение». Небо в состоянии наградить человека совершенными качествами, которые и воплощены в «благородном муже»: он стоит на страже «небесной воли», чтобы ее не могли нарушить остальные люди, не наделенные этими качествами.

Созданный Конфуцием абстрактно-утопический идеальный образ — «благородный муж», наделенный качествами человека честного и искреннего, прямодушного и бесстрастного, все видящего и понимающего, осмотрительного в речах и осторожного в делах. Относясь безразлично к богатству, жизненным удобствам и материальным выгодам, «благородный муж» всего себя посвящал высоким идеям, служению людям, поискам истины. Как эталон морального и этического совершенства, он призван был служить образцом поведения для всех.

«Благородный муж» наделялся пятью добродетелями: человеколюбием (жэнь), долгом (и), нормами поведения (ли), знанием (чжи), верностью (синь) и, кроме того, еще одним обязательным качеством — сыновней почтительностью (сяо). Заметим, что русский перевод пяти добродетелей весьма условен: каждая из этих категорий конфуцианской этики слишком емкое понятие, чтобы его можно было выразить одним словом.

Существо пяти добродетелей состоит в следующем.

Человеколюбие (жэнь) в широком смысле слова включает совокупность этических и социальных принципов взаимоотношений между людьми: милосердие, сдержанность, скромность, доброту, сострадание, любовь к людям, альтруизм и другие высокие нравственные качества.