— Но я всегда спала здесь.

— На лестнице?

— На лестнице? На что вы, собственно, намекаете?

— Я намекаю, естественно, на лестницу, которую мы ищем. Впрочем, я не задал пока вам еще одного важного вопроса. Где тот молодой сеньор, что находился у вас в качестве пленника?

— Я не знаю. Мужские дела меня не интересуют.

— Но мы знаем, что его привели сюда.

— Я об этом ничего не знаю.

— В таком случае придется нам открыть вам глаза. Он находится под вашей лежанкой.

Внезапно она бросилась на кровать и закричала:

— Вы не получите этого человека! Жестоко, подло то, что вы хотите сделать!

— Встаньте, сеньора!

— Нет! Я могу уступить только насилию. Вы будете драться с женщиной?

Я, честно говоря, растерялся. А помог мне, как всегда, Виннету. Иногда он любил пошутить:

— Кто не уходит с нашего пути добровольно, того мы смываем водой.

И он поднял с земли огромный глиняный сосуд с водой. Тот был настолько тяжел, что даже Виннету едва мог его нести. Апач приблизился с ним к лежанке.

— О небо! — воскликнула Юдит и отскочила.

Виннету еще не поставил сосуд на место, а я уже сбросил все с лежанки. Мы увидели то, что ожидали: под ней скрывался ход, ведший отсюда в подвальное помещение. Он был прикрыт сложенными вокруг и перевязанными крепкими ветками.

— Ну как, сеньора, вам не кажется, что пропавшая лестница сейчас найдется? — спросил я.

Она не ответила. Мы отбросили прочь ветки, закрывающие вход в подвал, и посветили вниз. Там стояла лестница.

— Вот она! Что ж, сеньора, убедитесь, что я умею отыскивать нужный мне след. Будьте настолько добры, спуститесь, пожалуйста, первой!

— И не подумаю! Я вообще туда не пойду!

— А я настаиваю, чтобы вы нас сопровождали. Вы же непременно станете вредить нам, оставшись здесь. А кроме того, мы не знаем, какая там глубина и сможем ли мы потом опять подняться.

— Повторяю: я не пойду с вами!

— Вы снова вынуждаете меня взять вас за руку, сеньора.

Я протянул к ней руку, но она шагнула к проходу и гневно сказала:

— Не прикасайтесь ко мне! У меня до сих пор болит рука после того, как днем вы так дурно со мной обошлись. Вы ужасный человек!

И она стала спускаться. Я с лампой шел за ней, а Виннету позади меня. Когда нам осталось пройти последнюю ступеньку, в нос нам ударил сырой, затхлый воздух. Мы находились в начале длинного, узкого прохода.

— Куда ведет этот ход, сеньора? — осведомился я.

— Никуда! — ответила она.

— Может, тут есть еще помещения?

— Ищите!

Обе стены прохода были глиняными, совершенно глухими, без всяких намеков на вход. Пройдя его наполовину, мы дошли до места, где пол оказался не земляным, а из крепких, толстых досок, пригнанных друг к другу таким образом, как будто они прикрывали какой-то люк или яму. Я опустился на колени и приподнял три из них. Где-то глубоко под нами сверкнуло водное зеркало. Я оторвал одну из досок и бросил ее вниз. По звуку понял, что водоем был не более двух локтей в глубину, а расстояние между ним и полом составляло один локоть.

— Уфф! — сказал апач. — Мой брат уже видел водный резервуар на наружной стороне пуэбло, точно по середине.

— Да. Мы находимся в середине коридора, проходящего насквозь через все пуэбло. Значит, вода поступает сюда из реки. Если спуститься в этот ход и двигаться вперед по подземной реке, то можно достигнуть Флухо.

— Верно! Младший Мелтон ушел именно этой дорогой!

— Какая досада! Мы должны выяснить это у скво.

— Скажет она, как же!

— Она должна. Тихо! Мой брат не слышал вздоха?

— Нет.

— А мне кажется, впереди кто-то есть. Скорее туда!

Я вернул доски на прежнее место, и мы продолжали наши поиски. Теперь я тоже услышал вздохи или, точнее, хрипловатые стоны. Мы ускорили свои шаги, не заметив, как отстала Юдит. Но зато мы нашли Фогеля — связанного ремнями и прикрепленного к врытому в землю столбу. Во рту у него был кляп. Мы вынули его. Он сделал глубокий вздох и воскликнул:

— О небо, я благодарю тебя! Я увидел вас сразу, как только вы появились в проходе, и очень боялся, что вы не дойдете сюда, а повернете обратно.

Мы перерезали ремни, и, когда Фогель немного размялся и потянулся, я спросил его:

— Ты очень испугался?

— Конечно!

— Они все же могли бы тебе сказать, что мы пришли.

— Я мог поверить в то, что вы проникнете в пуэбло, но что доберетесь до этого места — никогда! Я уже простился с жизнью!

— Да уж, вполне могло случиться самое худшее. Но скажи, как можно заснуть, когда тебе доверили стеречь лошадей?

— Я не знаю, как это вышло. Я и спать-то совсем не хотел, но скука меня усыпила. Меня везли через каньон и теснину, а допрашивали уже здесь.

— Кто?

— Оба Мелтона и Юдит. До сих пор она выдавала себя за просто легкомысленную женщину, но на самом деле она гораздо хуже. Такая же, как Мелтоны. Она знает, что собственность, которой владеет Джонатан, досталась ему в результате обмана и преступления. Я пришел в ярость, и это меня погубило.

— Они говорили, что они законные наследники?

— Да. Они с радостью и удивлением обсуждали это. Говорили, что я должен умереть, а потом посадили меня сюда.

— Не стоило так унывать. Мерзавцы хотели запугать тебя, чтобы сломить твое сопротивление. Они сделали нам одно предложение, которое я отклонил. Поговорим об этом потом. Скажи лучше нам: они расспрашивали тебя о наших планах?

— Конечно. Мелтоны пытались выяснить, какому плану вы следуете, чтобы достигнуть цели. Но я ничего им не сказал.

Теперь мы возвращались назад. Дойдя до конца прохода, увидели, что лестницы нет. Кто-то уже поднял ее наверх. Мы переглянулись.

— Что скажет на это мой брат? — горько усмехнулся Виннету.

— То, что мы — болваны!

— Теперь путь наверх для нас закрыт, — заключил Фогель. — Мы пленники.

— Нет, — сказал Виннету. — А даже если мы пленники, то ненадолго. Сначала нужно попытаться открыть верхний люк!

— Мы не попадем наверх без лестницы!

— Она уже здесь, — ответил я. — Мы сами соорудим лестницу. Вам ведь приходилось и не по таким кручам лазить. Вы же немножко гимнаст, да? — спросил я Фогеля.

— Да.

— Я встану на колени, Виннету встанет на меня, а вы ему на плечи. Вы окажетесь наверху и сможете попытаться приподнять люк.

Все у нас получилось, но Юдит, когда поднялась наверх, втащила за собой лестницу, задвинула крышкой люк и положила на нее лестницу. В общем, сдвинуть крышку люка Фогель не смог.

— Господи, вот какая судьба! — сказал он. — Я только что освободился — и опять в плену.

— Сэр, Эмери ждет нас наверху. Если мы не придем вовремя, он поспешит к нам на выручку.

— А вдруг и с ним что-нибудь случилось?

— Тогда у нас остается еще один путь, по воде.

— По какой воде?

— Ты не знаешь, что в середине прохода под землей находится вода?

— Нет.

— Эта подземная река сообщается с рекой, что снаружи. Мы предполагаем, что именно этой дорогой и ускользнул Джонатан Мелтон.

— Что? Когда это случилось?

— Немногим более часа назад.

— Приблизительно в это время я видел, как по проходу несли лампу, и слышались голоса. Я не мог ни разобрать слов, ни рассмотреть, что это за люди. Мне показалось, их было двое. Некоторое время свет держался на одном месте, потом опять удалился.

— Это были Юдит и Джонатан Мелтон. Он опять ушел от нас! Но все же нам повезло в главном: теперь мы знаем, как выйти отсюда. Мы не будем дожидаться, пока сэр Эмери посчитает нас пропавшими, а пойдем водным путем. В лампе еще есть масло, она будет освещать нашу дорогу. Потом нам придется пробираться в потемках, что будет совсем нелегко. Но мой брат пойдет со мной?

Апача в этом смысле можно сравнить с виртуозом скрипачом. Чем сложнее музыка, тем больше он воодушевляется. Конечно, он был со мной согласен. Фогель, хотя сначала и протестовал против моею плана, в конце концов покорился неизбежному. Итак, мы вернулись к середине прохода и отодрали доски. Потом сняли обувь, револьверы и другие предметы, которые не стоило мочить, и двинулись по воде. Она не раз доходила нам до груди. Мне вспомнились самые трудные минуты моей жизни. Однажды в Египте, чтобы вызволить из гарема похищенную девушку, мне пришлось прыгнуть в канал во дворе дома. Этот канал был разделен крепкими деревянными брусьями и свободно болтающимися железными решетками. Ныряя в него вниз головой, я рисковал разбить себе голову. Мог погибнуть также от удушья или утонуть. Похожие минуты я пережил в другой раз на севере Соединенных Штатов, будучи со всех сторон окруженным враждебно настроенными индейцами. Это были, пожалуй, более серьезные переделки, чем нынешняя. Так я себя подбадривал.