— Недоразвитая? Да, Джефф, он им сказал, что Джули недоразвитая.

Когда Бен злится, это проявляется в сарказме, поэтому сейчас трудно понять, что Эдвардсы сказали или не сказали полиции.

Джефф срывает с себя ветровку и отшвыривает ее в сторону. Она приземляется возле раковины, где Тулл с любопытством ее обнюхивает.

— Так где вы, ребята, все-таки были? — небрежно спрашивает Бен.

— Это серьезно, — говорит Джефф.

— Я так и понял, — отвечает Бен, преднамеренно неправильно интерпретируя слова брата.

Сидни садится за стол и пододвигает к себе записку. Когда она начинает ее читать, что-то мелькает в ее памяти и тут же исчезает. Сидни опять принимается изучать записку, надеясь поймать промелькнувшую мысль или, скорее, образ. Потом закрывает глаза и пытается сосредоточиться.

— Где Джули это оставила? — спрашивает она.

— На своей подушке, — отвечает Бен. — Никто этого не заметил, пока мы не начали ее искать.

Джефф запускает пальцы в волосы — жест человека, доведенного до отчаяния.

— Нам бы следовало…

— Что, Джефф? — спрашивает Бен. — Прыгнуть в машину и отправиться на поиски? И куда мы поедем? На север? На юг? В Портсмут? В Бостон?

Джефф опускает руки.

— Папа, должно быть, вне себя.

— Ты так думаешь?

Бен покачивается на деревянном стуле. Он держит в руке стакан и, похоже, изучает пленку на маслянистой поверхности.

— Ты знаешь, Джефф, у тебя это здорово получается.

Джефф хватает посудное полотенце с ручки холодильника, вытирает лицо и голову.

— Когда ты расстался с Вики? Во вторник вечером? Да, во вторник, потому что она позвонила мне на работу в среду утром. Теперь давай посмотрим… сегодня у нас вечер пятницы, был вечер пятницы, а ты уже… как бы это сказать… приклеился к старушке Сидни.

(Бен будет взбешен.)

— Заткнись, Бен.

— Быстро сработано, — говорит Бен, поворачиваясь к Сидни. — Он всегда был таким. Тебе понравилось? Должно быть, понравилось.

— Джули пропала, — напоминает Сидни братьям. Она пытается представить себе, как девушка сейчас едет в машине, а может, ест гамбургер, а может, смеется.

— Да. Ну и что? К черту все! — говорит Бен, наклоняясь вперед, с грохотом опуская ножки стула на пол.

Сидни вздрагивает от ругательства и от звука.

Джефф швыряет полотенце на гранитную стойку.

— Ты пьян, Бен. Пойди проспись.

— Да. К черту все! К черту всю нашу семейку!

Мокрая юбка Сидни прилипла к голым ногам, и она чувствует, что в ней полно песка. Она вытаскивает руки из рукавов плаща. Когда Сидни поднимает голову, она видит, что Бен уставился на ее блузку. Может, она ее неправильно застегнула в темноте?

— Я рад, что Джули убежала, — говорит он, переводя взгляд на Джеффа. — Что у нее была за жизнь? Как в тюрьме. Ах да, она рисовала. Подумаешь! Ах да, она возилась с розами. Ее собственный дом был для нее тюрьмой. Она бы никогда не вышла на свободу.

(— Я думаю, это мужчина найдет ее.

— Надеюсь, еще не скоро.

— Нет, не скоро.)

— Давайте спокойно все обсудим, — говорит Сидни.

— Теперь она хочет помочь, — сообщает Джеффу Бен.

— А вот это уже лишнее. — Ответ Джеффа звучит настолько вежливо, что это кажется странным.

— Лишнее? Лишнее? — Бен с размаху опускает стакан на кухонный стол. — В таком случае, давай сделаем это нелишним! — Он рывком садится на краешек стула. — Джули убегает, а чем в это время занимается Сидни, ее новая лучшая подруга? Она трахает моего брата где-то на пляже, вот чем.

Одним стремительным движением Джефф опрокидывает кухонный стол на колени Бена. Бен успевает отскочить, и крышка стола ударяется о пол. Бутылка «Мэйкерс Марк» разбивается у ног Сидни. Сидни наблюдает, как записка Джули, порхая, опускается в лужу бурбона. Затем наклоняется и выхватывает ее оттуда.

Привлеченный всей этой суматохой, мистер Эдвардс открывает кухонную дверь. Он придерживает ее перед женой.

— Что?..

Сидни обращает внимание на то, что у обоих красные глаза, то ли от слез, то ли от недосыпания.

— Джули вернулась? — спрашивает мистер Эдвардс. Братья, которых минуту назад переполняла ненависть, быстро превращаются в единую команду. Сидни подозревает, что за этим стоят годы тренировок.

—

— Что сказали в полиции? — спрашивает Джефф, отвечая вопросом на вопрос.

Мистер Эдвардс заходит на кухню.

— Что за черт! Что здесь происходит?

Его жена, ссутулившись, прижимает к груди сумочку.

— Я споткнулся, — говорит Джефф. — И врезался в стол. Бен, подай мне, пожалуйста, вон ту коробку. Я соберу стекло.

Сидни изумленно наблюдает за тем, как братья работают, ликвидируя последствия взрыва. Она берет со стойки бумажное полотенце и осторожно вытирает записку.

Когда она оборачивается, стол уже стоит.

— Мне кажется, нам всем нужно присесть, — бормочет мистер Эдвардс, держась за спинку кухонного стула. Он как будто съежился от страха.

Стульев не хватает. Бен, который внезапно кажется на удивление трезвым, прислоняется к гранитной стойке.

— Сидни, — произносит мистер Эдвардс. Со времени праздничного ужина в честь дня рождения он постарел на десять лет. Он слишком многого пожелал, задувая свечи? Вызвал гнев богов? Жестокая судьба так быстро положила конец его благополучию.

— Я знаю, что ты взволнована, — продолжает он, — но попробуй что-нибудь вспомнить. Быть может, Джули регулярно выходила из дому? Может быть, она с кем-нибудь встречалась?

Сидни чувствует на себе взгляды всей семьи. Ей хочется, ради Джули, ради мистера Эдвардса, как можно точнее и недвусмысленнее сформулировать свой ответ.

— Полагаю, это возможно, поскольку я не проводила с ней все свое время, — начинает она. — Иногда я отправлялась гулять или к себе в комнату. Но регулярно Джули уходить не могла. И я этого ни разу не видела.

— Думай! — приказывает миссис Эдвардс.

— Она думает, — говорит мистер Эдвардс, накрывая своей рукой кулак жены.

— Ты должна была за ней смотреть! — выкрикивает миссис Эдвардс. — Тебе за это платили. — Ее лицо как будто закрылось, образовав правильный квадрат со щелочками вместо рта и глаз.

— Мама, — говорит Бен.

— Ежесекундно? — спрашивает Джефф.

— Мне трудно себе представить, чтобы моя дочь могла с кем-нибудь связаться, а Сидни этого даже не заметила.

Какое-то мгновение обвинение висит в воздухе. На него нет ответа, от него невозможно защититься, а тем временем у них за спиной деревянный, отделанный медью барометр продолжает регистрировать атмосферное давление.

— Чего я не понимаю, — нарушает молчание мистер Эдвардс, — так это почему Джули не сказала, куда она едет. Почему она сделала это тайком?

— Потому что вы бы взяли и поехали за ней, — прямолинейно заявляет Бен. — А потом вернули бы ее домой.

— Мне это страшно даже произнести, — опять начинает мистер Эдвардс, опуская голову на руки, — но, как вы думаете, ее могли заставить написать эту записку?

Сидни, перед которой лежит записка, еще раз ее перечитывает. Буквы расплылись, но зная, что там написано, ее нетрудно расшифровать.

— Это Джули, — говорит Сидни. — И я имею в виду не только почерк. Именно так бы она и написала. Это она бы и сказала. Даже ошибка…

— Так значит, ты ее изучила достаточно хорошо, чтобы знать, как она пишет, — опять обвиняет миссис Эдвардс, швыряя в Сидни словами, — но недостаточно хорошо, чтобы знать, что она собирается убежать из дому?!

От злости ее голова трясется.

Сидни предпринимает попытку оправдаться:

— После того случая не было никаких оснований предполагать…

— Какого случая? — Миссис Эдвардс начеку даже в горе.

Сидни слишком поздно вспоминает, что хозяйка дома ничего не знает о пьяной эскападе Джули.

— Однажды, две недели назад, — быстро вмешивается Джефф, — Джули поздно вернулась домой. И она пила.