— Звучит неплохо, — говорит Сидни, хотя ей не удается сообразить, что может быть интересного в Портсмуте в воскресенье.

— Поехали с нами.

— Спасибо, но мне все равно придется ехать туда в понедельник. Нет смысла ездить два раза подряд.

Бен улыбается ей. Сидни вспоминает слова отца, произнесенные им много лет назад: «Всегда найдется человек, который видит тебя насквозь…»

Сидни встает.

— Куда ты идешь? — спрашивает Бен.

— За пивом, — провозглашает она. Ей отчаянно хочется поскорее уйти от него.

На кухне она прижимается лбом к стальной дверце морозильной камеры.

— Ты хорошо себя чувствуешь?

В вопросе не слышно сострадания, скорее намек на то, что сейчас неудачный момент чувствовать себя плохо. Миссис Эдвардс ставит пустую тарелку на кухонный стол.

— Все в порядке, — отвечает Сидни, обернувшись к ней.

— Ты не могла бы мне помочь? — спрашивает миссис Эдвардс.

— С радостью, — откликается Сидни.

Сидни отведена часть овального стола, которую можно охарактеризовать только как несуществующую. У нее есть стул, на котором она как в ловушке, и достаточно места для тарелки, но не для ножа и вилки, которые лежат возле ее стакана с водой. Она ест, прижав локти к туловищу, чтобы не потревожить миссис Эдвардс, сидящую справа, или Ферриса, сидящего слева. С таким же успехом можно было усадить гостей за детский столик, думает Сидни. Затем ей приходит в голову, что, быть может, она вообще не должна была здесь присутствовать. Нет, решает она, мистер Эдвардс не потерпел бы ее отсутствия.

— Ключевые интересы Вашингтона и Тегерана совпадают, — говорит Джефф, — но в силу исторических и идеологических причин никто не хочет, чтобы его уличили в сделках с другим.

— Буш не делает секрета из своего намерения помочь освободить Ирак от Саддама, — неуверенно говорит Арт.

— Это также было одной из главных целей покойного аятоллы Хомейни, — добавляет Джефф.

Мистер и миссис Эдвардс опять приглашают гостей за стол. Клэр и Уилл, оказавшиеся в возрастной изоляции (они моложе миссис Эдвардс, но старше Бена), выступают единым фронтом. Они даже стулья придвигают поближе друг к другу, тем самым разрушая посадочный план миссис Эдвардс, от которого почти немедленно приходится отказаться. Забывшая о воображаемых обидах Марисса, похоже, загипнотизирована сенсационными новостями из мира нью-йоркской прессы, которыми сыплет Венди. На глазах Сидни скоропалительно зарождается дружба, хотя пока еще неясно, что может предложить Венди Марисса, если не считать пристального внимания. Феррис, муж Мариссы, немногословен и сдержан, как все выздоравливающие алкоголики в окружении алкоголя. Виктория говорит несколько громче, чем это необходимо, и не может произнести слово «общественность». Перед ней стоит почти пустая бутылка из-под шампанского, из которой пила только она. Со своей стороны, мистер Эдвардс, как и надлежит радушному хозяину, следил за тем, чтобы ее бокал не оставался пустым. Сидни с интересом наблюдает за тем, как алкоголь смазывает черты лица, а не только согласные звуки. Губы Виктории заметно расслаблены, а белки глаз порозовели. Даже кожа под глазами обвисла. В результате незначительных, но весьма разрушительных перемен Виктория уже не может претендовать на звание самой красивой женщины за столом.

— Вы слышали о Принстоне и Йеле? — спрашивает Бен.

— Вообще-то этот скандал касается только Принстона, — уточняет Джефф.

— А что случилось? — спрашивает Арт.

— Принстон взламывал файлы Йеля с данными о приеме студентов, — с некоторым злорадством провозглашает Бен.

«Наверное, его не приняли в Принстон», — думает Сидни.

— Кажется, они утверждают, что не воспользовались этой информацией, — говорит мистер Эдвардс.

— Па, они взломали компьютеры Йеля четырнадцать раз в течение трех дней.

—

— Полетят головы, — предрекает Арт.

Нельзя сказать, что обед удался на славу. Баранина сыровата. Венди и Арт открыто ругаются. Венди раздражает Арт, который постоянными вопросами отвлекает ее от беседы с Мариссой. «Когда состоится просмотр, на который мы собирались?» — «Я тебе уже говорила, двадцатого». — «Дорогая?» — «Что?» Бен немногословен, а Джефф озабоченно посматривает в сторону Виктории. Миссис Эдвардс, внимание которой приковано к десерту, не спрашивает, куда собирается Джули и во сколько она вернется, когда девушка встает из-за стола и быстро прощается с гостями. Этот недостаток родительского внимания Сидни находит недопустимым. Ей стоит больших усилий не вскочить и не выбежать вслед за Джули на кухню. А ей пришлось бы именно вскакивать, потому что почти в ту же секунду Джули покидает дом. Девушка не водит машину. Она пойдет пешком? Или она с кем-то договорилась заранее и ее на дороге ждет автомобиль? И когда именно она могла договориться об этой встрече? После своего триумфального погружения в воду? По телефону? Инициатива исходит от мальчика с чудесными каштановыми волосами или это идея Джули?

Сидни считает, что она несет за Джули ответственность сродни родительской. Мистер Эдвардс стиснут с обеих сторон на дальнем конце стола и, похоже, даже не заметил ухода дочери.

«Одиннадцать часов, — говорит себе Сидни. — Я не буду волноваться до одиннадцати часов».

— «Акела» больше не ходит, — изрекает Феррис, внося незначительный вклад в застольную беседу. Возможно, он приберегал этот козырь в течение целого вечера.

— Ты шутишь, — говорит Арт.

— Трещины в амортизаторах.

Это, похоже, предвещает грандиозную катастрофу. Как Арт и Венди теперь попадут домой? Даже Сидни знает, что они планировали в понедельник утром отправиться на автобусе в Бостон, а там пересесть на «Акелу» — скоростной поезд до Манхэттена. На мгновение на лице миссис Эдвардс отражается беспокойство.

Количество грязной посуды потрясает воображение. Джефф приходит на помощь, и его никто не прогоняет.

— Па, я возьму это на себя, — говорит он, положив руку на плечо отцу. Мистер Эдвардс выглядит измученным, как парус, более не наполняемый ветром.

Джефф закатывает рукава голубой «оксфордской» рубашки. Несколько мгновений Сидни разглядывает его запястья.

Тарелки усеяны розовыми гранулами жира, вызывающими у Сидни мысли о закупоривающихся артериях миссис Эдвардс. Блюдца с остатками торта свидетельствуют о различном отношении гостей к десерту. Сидни знает, что торт представлял собой готовую смесь, в которую миссис Эдвардс добавила салатный майонез, ванильный пудинг быстрого приготовления и апельсиновый сок в попытке придать десерту домашний вид и вкус. Сидни видела рецепты в кулинарной книге миссис Эдвардс и перечисленные там аномальные ингредиенты: лимонное растворимое желе, толченые «Сникерсы», концентрированный томатный суп. Откусив от своего куска целых четыре раза, Сидни со всей ответственностью может утверждать, что ни майонез, ни пудинг не смогли скрыть химический привкус.

Сидни весьма некстати охватывает отвращение к испачканной гостями посуде. Вот эту самую грязную вилку запихивал в рот Уилл? А это помада Виктории? Джефф работает, как будто у него за плечами изрядная практика на кухне какого-нибудь ресторанчика. У него, пожалуй, больше навыков, чем у Сидни. Хотя, возможно, она сама навеселе и это ей только кажется. Десятки стаканов перепачканы отпечатками пальцев и губ, мечта следователя, если бы здесь было совершено преступление.

— Где Вики? — спрашивает Сидни.

— Наверху. В постели.

— Она хорошо себя чувствует?

— Работает на полную катушку и оттягивается точно так же.