— К тому времени, как я закончил покраску дома снаружи, — продолжал Кристофер, — у меня уже была готова половина книги, я показал ее издателю и рассказал ему дальнейший сюжет. Он прекрасно о ней отозвался, заключил со мною договор на ее издание и оплатил аванс. Теперь я мог просить разрешения у Маргарет остаться, по крайней мере, до окончания книги.

— Опять бесплатно? — съехидничала Элизабет, но Кристофер не прореагировал на ее тон.

— Конечно же, нет. Маргарет была добра, но не глупа. Источником ее дохода был пансион и ее гости. Поэтому я платил, но значительно меньше как постоянный клиент.

— И как преданный, любящий друг, — не смогла не вставить Элизабет.

— Снова за старое? Да? — искренне возмутился Кристофер.

— Хорошо, не будем к этому возвращаться. Скажите, Кристофер, и хорошо вы пишете?

— Думаю, неплохо.

— И вы действительно полагаете, что сможете заработать на этой книге?

— А почему бы и нет? Это будет отличная книга, вот увидите.

— Вижу, скромность не относится к числу ваших добродетелей, — рассмеялась Элизабет.

— Как, впрочем, и к числу ваших, — сказал Кристофер, переводя взгляд на глубокий вырез ее рубашки. Элизабет выпрямилась в кресле. — Не сердитесь, Элизабет. Я знаю, это запрещенный прием. Нет ничего дурного в том, чтобы гордиться… своими достоинствами. Вы сами, кстати, много работали, прежде чем добились такого положения. Полагаю, у вас было нелегкое детство?

В который раз Элизабет удивилась прозорливости Кристофера.

— Мне так показалось. Я не ошибся? — повторил он свой вопрос, растягивая слова.

— Вы тоже нуждались в детстве? — ответила она вопросом на вопрос.

— Очень нуждался!

Элизабет переваривала эти слова добрых тридцать-сорок секунд.

Ах, вот в чем дело! Если наши с ним судьбы схожи, то финансовая обеспеченность значит для него так же много, как и для меня, заключила она.

Были времена, когда Элизабет не побрезговала бы никакими средствами, чтобы выбраться из нищеты. Но в последнее время живущая в ней раньше все двадцать четыре часа в сутки острая потребность зарабатывать деньги несколько утихла и сменилась ощущением удовлетворения, которое дает стабильное положение и высокооплачиваемая работа.

— Так что же случилось с теми деньгами, которые вы заработали в банке? — поинтересовалась Элизабет.

Когда-то у нее был мимолетный роман с молодым человеком, который работал дилером, поэтому она имела некоторые представления об огромных зарплатах таких профессионалов, не говоря уже о комиссионных и бонусах.

— Я их вложил, — ответил Кристофер.

— И… видимо, неудачно? — спросила она.

— Ну, мог бы, как говорится, и лучше.

Интонация явно означала, что он их потерял. И Элизабет могла себе представить, как все произошло. Обычно дилеры играют чужими деньгами. Видимо, Кристоферу этого показалось мало, и он решил рискнуть еще и своими.

Ее поразило то, как спокойно он об этом рассказывал.

Может быть, он просто умело скрывает чувства или рассчитывает поправить дела изданием книги и продажей сценария. Наверное, он искренне благодарен Маргарет за свое второе рождение. Вот почему его нисколько не заботило отсутствие собственного имени в завещании. Он снова надеется разбогатеть… А может быть, все, что я думаю, — полный вздор, размышляла она.

— Какие это были вложения? — непринужденно продолжила свой допрос Элизабет. — Денежный рынок?

— Вы непременно хотите продолжить эту тему? — В светлых глазах Кристофера блеснул огонек раздражения. — Если я что-то и открыл для себя, поселившись на острове, так это то, что не деньги делают людей счастливыми. Коль вы настаиваете, то назовем это так: я вложил деньги не туда, куда следовало, и не в то время. Не я первый, не я последний, кто круто погорел на финансовых операциях. Но поверьте, далеко не каждому удавалось заново встать на ноги и чувствовать себя так великолепно, как чувствуя себя я! Я не вспоминал об этом дерьме больше трех лет, и не заставляйте меня вновь переживать.

Элизабет обдумывала со всех сторон каждое его слово, но так и не знала — верить ему или нет. Рассеять сомнения могли только новые вопросы.

— Хорошо, — сказала она, опасаясь, что ее настойчивость начнет тяготить его, — тогда лучше поговорим о другом. Какие у вас были отношения с моей тетей?

Кристофер устало вздохнул.

— Мне казалось, что с этим мы уже разобрались. Я повторю. Мы были друзьями. Она помогала мне, а я — ей. Нам было интересно вместе, просто приятно общество друг друга. Все предельно просто. Если вы не поняли и на этот раз, милая Элизабет, проще мне уже не объяснить.

Но его слова все же полностью не исключают возможности того, что он спал с ней. И, по-моему, он не собирается прямо говорить об этом, намеренно заставляя меня мучиться неизвестностью. Попробуем зайти с другой стороны, решила она.

— А почему же тетя Маргарет не оставила вам ничего в своем завещании? Почему все мне? Она и знать меня не знала, а вы с ней были так… близки.

Кристофер не проявил никакого волнения.

— Вы — ее племянница, ее плоть и кровь. Она поступила абсолютно правильно, — спокойно ответил он, уверенный в своей правоте.

— И вы ничуть не сожалеете об этом? — спросила Элизабет.

— А о чем я должен жалеть? — удивился Кристофер.

— Ну, как… Никто не осудил бы вас, если бы вы втайне надеялись на часть…

— …Ее наследства? Я вас правильно понял? Так она мне действительно кое-что оставила.

От неожиданности Элизабет открыла рот.

— Ну, не имеете же вы в виду какую-то дурацкую машину!

— Конечно нет. — Он помедлил мгновение, явно получая удовольствие от произведенного этой фразой впечатления. — Я говорю о душе.

— О душе?!

— Именно. За годы моей сумасшедшей работы я ее окончательно потерял. А она мне ее вернула.

— Но…

— Понимаю ваше удивление, Элизабет. Не тешьте себя надеждой, что я не замечаю ваших попыток разоблачить меня. Я искренне советую вам перестать обличать меня в грехах, которых я не совершал. А теперь, простите, мне пора за работу, — твердо закончил разговор Кристофер.

— Но вы так ничего и не сказали мне о своей книге, — выпалила Элизабет в надежде задержать его. Ее мозг все еще обдумывал его последние слова. Неужели я ошибалась в нем? Неужели действительно была слишком цинична, — подумала она.

— Да мне особенно и нечего рассказывать. Обычная приключенческая история. Правда, основана она на исторических событиях, которые происходили на этом острове сто лет назад во времена первых поселений каторжан. Если хотите, мы можем завтра поехать на экскурсию в старую тюрьму. Там и поговорим о сюжете и персонажах. Все, что я расскажу, там, среди развалин темниц, будет звучать намного убедительнее.

Но все остальное пока звучит абсолютно неубедительно. Логики нет ни в чьих поступках. Ни в тетиных. Ни в его. Ни в моих, подвела итог Элизабет.

Она наблюдала, как он встает из-за стола. Почему, вопреки здравому смыслу, он так запал ей в душу? Почему? Боже милосердный, мысль о том, что им предстоит каждое утро проводить вдвоем, как молодоженам или влюбленным, вызывала у нее приятное головокружение.

Думая об этом, Элизабет наблюдала за Кристофером. Он всего лишь собирал посуду и ставил ее в моечную машину, но как пластичны были его движения, сколь изящны пальцы! Для мужчины его руки имели безупречную форму.

Несмотря на хорошие манеры, было в нем что-то от грации дикого зверя. И это завораживало Элизабет. Наблюдая, как он привычным жестом отбрасывает волосы со лба, она почувствовала огромное желание провести рукой по его длинным шелковым прядям. Соблазнительные, возбуждающие картинки одна за другой промелькнули в ее воображении, и Элизабет еле сдержала стон. Господи, это уже переходит все границы! Пора положить этому конец, ужаснулась она.

— Я уберу сама. — Она вскочила из-за стола. — Идите лучше писать.

Она торопливо и неловко протянула руку к стопке тарелок, и их руки на мгновение соприкоснулись. Ее словно обожгло, пронзило током.