— Я не уйду, пока не поговорю с тобой.

— Это неудобно, я не одна.

— С тобой только Розин. Так что впусти меня, Лоури.

Она колебалась в мучительных сомнениях.

— Я все равно никуда не уйду, — сказал Адам с непреклонной решимостью, которая заставила Лоури сдаться.

— Если тебе доставляет удовольствие быть непрошеным гостем, то входи, — с презрением сказала она, — но только на одну минуту. Я очень устала.

Она отключила автоматический замок и побежала наверх, посмотреть, как Розин. Уложив малышку на бок подоткнув ей одеяльце, она собрала свою волю в кулак и отправилась открывать Адаму дверь. Он стоял на крыльце, одетый в то же темное пальто, с улыбкой глядя на ее обернутую полотенцем голову и длинный пунцовый шерстяной халат.

Лоури поднялась в свою маленькую гостиную.

— Сюда.

Адам вошел, оглядев функциональную мебель и голые, ничем не украшенные стены. Единственным цветным пятном были алые шелковые занавески, которые придавали легкий оттенок роскоши в строгом стиле комнаты.

— Значит, вот где ты живешь. Можно мне снять пальто?

— Разве ты собираешься остаться надолго? Мой друг должен скоро прийти.

Адам решительно покачал головой.

— Я тебе не верю. После того как я ушел отсюда сегодня, я навел справки. Ты живешь одна, Лоури. С ребенком.

Лоури неприязненно посмотрела на него, а потом пожала плечами.

— Понятно. Тогда присядь и подожди. У меня с волос капает. Мне надо высохнуть. Здесь где-то была вечерняя газета.

В голове у нее все перепуталось. Она поспешила в спальню и стала энергично вытирать волосы, затем зачесала их назад и прихватила лентой, надеясь, что не схватит воспаление легких с мокрой головой. Ее халат вызвал у нее некоторые сомнения, но она их отбросила. Это можно оставить, решила она: если Адам будет шокирован ее полосатой пижамой, то так ему и надо за его бесцеремонность.

Когда она вернулась в гостиную, Адам встал с дивана с помрачневшим видом.

— Почему ты соврала мне, что ты живешь здесь не одна, Лоури?

— Я не соврала. Ты спросил, будет ли кто-нибудь возражать, если я приведу домой незнакомого мужчину, и я сказала, что да, будет, — ответила она холодно. — Боюсь, что Розин требует всего моего внимания — без остатка.

— Так где же ее отец?

— Он и я больше не общаемся, — Лоури выдавила из себя улыбку. — Я не держу в квартире никаких налитков, в смысле алкогольных. Хочешь кофе?

— Нет уж, спасибо.

Он откинулся на диване, глядя на нее прищуренными глазами, а она села в кресле напротив него.

— Я сегодня заезжал в гараж.

— Какой гараж?

— В который увезли твою машину. Они сказали, что она будет готова на следующей неделе. — Адам приподнял бровь с сардонической улыбкой. — Владелец гаража — такой симпатичный парень, он сказал, что для тебя постарается поскорее. Пообещал, что не будет брать с тебя ничего лишнего, потому что ты женщина и сама себя содержишь.

Лоури, оскорбленная, смерила его взглядом.

— Я не знала, что мистер Букер такой феминист.

— Он сказал, что ты храбрая малышка, мать-одиночка и так далее, и успешно ведешь свое дело. И что ты живешь над своим магазином. Ты мне не пожелала сообщить, что владеешь магазином, — добавил он с печальной улыбкой.

— Я и не владею одна. У меня есть партнер. Фрэн живет с мужем и детьми недалеко отсюда.

— Я не знал, что ты состоятельная дама.

— Я вступила во владение очень скромным капиталом, когда мне исполнился двадцать один год. Он мне достался в наследство от мамы и пришелся очень кстати, — добавила она с холодной улыбкой.

Ответная улыбка Адама также была лишена тепла.

— Кстати, этот парень, Букер, сказал мне еще кое-что любопытное.

— Неужели?

— Ты недавно уже ремонтировала машину — хотела, чтобы она была готова ко дню рождения дочки, который был на прошлой неделе. Розин старше, чем ты мне сказала.

Лоури сидела, не шевелясь, глядя ему в глаза.

— Ты солгала мне, — хрипло сказал он, — не один раз, а два. Розин не девять месяцев, и тревога не была ложной. Она — моя дочь! Ты меня обманула. Почему ты не вышла за меня замуж, ты…

— Глупая женщина? — закончила она за него и гордо подняла голову. — Давай разберемся раз и навсегда, Адам. Случайное зачатие не означает автоматически, что Розин — твоя дочь, или, если считать ее твоей дочерью, то не более чем в биологическом смысле. Она тебе была не нужна, так что она — моя. Только моя. И я не вышла за тебя замуж, потому что не могла себе представить жизни с человеком, который меня едва терпит. Я хотела бы сказать тебе, что разлюбила тебя, как только ты обвинил меня в том, что я все подстроила, но это была бы неправда, поэтому не сказала, и тем большая я дура! Я до последней минуты надеялась, что ты переменишься и снова станешь относиться ко мне так, как раньше. Когда стало ясно, что этого не произойдет, я начала строить планы совсем другой жизни. Если это согреет твое самолюбие, то могу признаться тебе, Адам, что я любила тебя. Иначе я не стала бы твоей любовницей. Но для тебя я была сексуальной маленькой подружкой по постельным играм, и не более того. Ты настолько охладел ко мне, как только узнал о беременности, что я не могла себе даже представить, какой будет наша дальнейшая совместная жизнь. Я не могла вынести даже мысли об этом. Поэтому я тебя обманула. И я ни разу об этом не пожалела, — добавила она и грустно улыбнулась. — Мне было очень трудно уговорить папу, не говоря о Руперте, чтобы они тебе ничего не сказали. Но мне удалось сделать все так, как я хотела.

— Не удивительно, что твой отец вышвырнул меня из дома, — с горечью сказал Адам. — Ты ведь не сказала ему, что я собирался на тебе жениться?

— Собирался?! Как мило с твоей стороны! Но мне нужен был человек, который бы хотел на мне жениться, а не просто «собирался».

Вопль, неожиданно раздавшийся из соседней комнаты, положил конец этой перепалке. Лоури вскочила и побежала на крик дочери, которая стояла в своей кроватке с залитыми слезами личиком.

— Маленькая моя, ты совсем мокрая. Глупая мамочка тебе плохо закрепила подгузник.

Со все еще колотящимся сердцем Лоури положила малышку на полотенце, лежащее на полу и, быстро ее переодев, протянула ей любимого розового кролика.

— На, миленькая, покачай Флопси, пока я тебе переменю постельку.

Но Розин вместо этого попыталась встать, обхватив колени матери. Глаза ее стали как блюдца, когда она увидела входящего в детскую Адама.

На мгновение все трое замерли, как на картине, а потом он спросил сдавленным голосом:

— Можно, я помогу?

— Нет! — Лоури снова усадила свою дочку в кровать. — Я только переменю ей постель, и она снова будет спать.

Однако Розин не собиралась сидеть. Она снова поднялась на ножки и глядела на Адама расширившимися темными глазками. Он невольно засмеялся.

— Ты сейчас выглядишь точно, как твоя мама. — Он успокаивающе протянул к ней руку. — Иди ко мне, давай поиграем.

— Оставь ее в покое! — приказала Лоури. — Если она возбудится, я не смогу снова уложить ее спать.

Но любопытство Рози оказалось сильнее, чем страх. Уронив на пол кролика, она заковыляла по комнате к Адаму, который наблюдал за ней чуть ли не с гордостью.

— Она уже ходит!

Лоури ничего ему не ответила, снимая мокрое белье и кладя на его место сухое, заправляя с такой скоростью и аккуратностью, которой могла бы похвастаться разве что профессиональная няня.

— Можно мне взять ее на руки? — спросил он, не сводя глаз с малышки.

— Она тебе не позволит. Она вообще мало видит мужчин.

Лоури добавила еще одно одеяло, а потом оглянулась и увидела свою дочь в неловких, осторожных объятиях отца. Он держал малышку так неуклюже, что Лоури рассмеялась бы, если бы это был не Адам, а кто-нибудь другой.

Розин с любопытством рассматривала незнакомое ей лицо, которое было так близко от ее собственного. Она протянула ручку и схватила Адама за волосы, а потом оглянулась на мать, как будто спрашивая, что этот незнакомый человек делает в ее комнате.