— Так вот оно что! Оказывается, мы уже пошалили тогда… И ты до сих пор молчал и ничего не делал! Но почему?

— Ну почему же не делал…

— А что ты делал? — Она рассмеялась. — Изо всех сил пытался скрыть свои чувства и при этом завести со мной роман? И то лишь потому, что тебе крупно повезло: меня откомандировали к вам на целый год! А если бы я продолжала работать в Нью-Йорке? Странный ты какой-то, Бернар! С виду решительный и даже страшный, а в душе — робкий…

— А разве это плохо?

— Нет, но… Господи, что я говорю! — Она вдруг поняла, что сильно обижает его. — Нет, Бернар! Ты — хороший. И мне с тобой хорошо. Правда.

Он убрал ее руку со своего плеча:

— Я уже говорил тебе, что мне не нужна твоя жалость.

— Прости. Но мне кажется, ты слишком забегаешь вперед.

— В самом деле?

— Да. Допустим, мы случайно встретились в Довиле, потом ты обманом увлек меня в Канаду… Потом случилась сегодняшняя ночь… Но что дальше? Дальше мы расстаемся на месяц, и ты снова бессилен перед обстоятельствами.

— Ты так думаешь? Думаешь, что я сидел на месте и лишь вздыхал, глядя на тебя?

— Ну что-то в этом духе. Бернар, не обижайся, но я…

— Хорошо, я скажу тебе, как все было на самом деле. — Он снова стал таким, как вчера, когда она испугалась его: словно дикий медведь.

Встал, натянул брюки, прошелся по комнате и вдруг резко присел на корточки перед Эвелин.

— В феврале прошлого года я послал в США запрос на специалиста в области пиар-технологий и желательно с образованием эколога и владеющего французским языком. Я точно знал, что у них есть всего один такой специалист, это ты. Видишь ли, у меня было время собрать и достаточно подробно изучить твое досье. Прости, Эвелин, но я знаю о тебе все с самого рождения: где ты жила, с кем… спала.

— Что?

— Впрочем… не сейчас. Потом, когда мне ответили, что есть такой специалист, я сделал так, что тебя прислали к нам на достаточно долгий срок. Я торопился успеть до твоего дня рождения, Эвелин. Все самое важное случается с тобой в канун твоего дня рождения, ты заметила?

Она медленно кивнула.

— А потом все было проще простого. Ты пожаловалась, что негде жить, и я помог тебе. Мадам Роше — моя… дальняя родственница и мой… хороший друг. Ничего не говори!.. Я все знаю. Это я попросил ее придумать какую-нибудь историю и выселить тебя. Мне было очень надо, чтобы ты поехала со мной в Канаду.

Эвелин казалось, что она сейчас лишится чувств. Хорошо, что в этот момент она сидела на кровати.

— Да! Мы забыли про самое главное. Себастьян. Он давно встречался с Сесиль, я знал об этом, а ты — нет. И тогда я просто попросил его обнародовать их роман… Они ждали, что ты придешь к нему в то утро. Специально ждали. Мне это было необходимо, чтобы еще подтолкнуть тебя к этой поездке. Ты прости, Эвелин, но каждый из нас преследовал свои цели. Если ты помнишь, мы с Себастьяном, хоть и не близкие, но все-таки приятели.

Эвелин, пошатываясь, встала и начала одеваться. Бернар сидел все в той же позе, опустив голову.

— Эвелин, я должен был тебе это сказать. Я хотел быть честным с тобой.

Она молча собиралась, радуясь, что Бернар не смотрит на нее. Эвелин чувствовала себя вдвойне раздетой: он все знает, он следил за ней, он все подстроил, он…

— Эвелин, я прошу тебя только об одном. Не совершай поспешных действий. У тебя есть месяц, чтобы подумать. Обещаешь?

Она не ответила, яростно запихивая в сумку косметичку и расческу.

— Скажи хоть что-нибудь!

Эвелин подошла к нему и с размаху влепила пощечину.

— Удачи тебе. Особенно в личной жизни.

10

— Да-да, деточка. — Мадам Роше отпила еще вина. — Так все и было. Ты уж прости.

— Но как же так… Зачем? Вы же видели, что это авантюра.

— Ну! Авантюра! Чего не сделаешь ради… Впрочем, он мне заплатил.

Эвелин с сомнением посмотрела на нее. Мадам была весьма состоятельная женщина, и квартиру сдавала не ради денег, как многие. А так… чтобы кто-то присматривал за ней. Не похоже, что ее могла прельстить любая, пусть даже круглая сумма.

— Но вы же видели, в каком я положении. Если бы не это… — Эвелин в отчаянии отвернулась.

Нет, она не станет рассказывать мадам, что Бернар окружил ее со всех сторон. Она вообще не будет ни о чем говорить.

— Ты не хочешь поделиться со мной своими проблемами, девочка? Или для этого ты слишком дуешься на меня?

— Простите, мадам. Мне сейчас надо идти. — Эвелин встала из-за столика. — Мы, наверное, еще встретимся с вами. Когда-нибудь.

— Как? А ты разве не будешь возвращаться в свою квартиру?

— Нет, спасибо. — Эвелин криво улыбнулась. — Мне есть где жить.

— Н-да? — Мадам явно озадачилась. — Личная жизнь? Мужчина?

— Да.

Пусть. Пусть мадам Роше думает, что это личная жизнь. Не станет она ей рассказывать про то, что живет у Рене, что Бернар оказался обманщиком, что она бросила работу, что у нее нет больше денег… И не будет.

— Эвелин, — мадам вдруг взяла ее за плечи, — у тебя все в порядке? Может, расскажешь мне?

Эвелин не могла отделаться от ощущения, что этой женщине известно абсолютно все.

— Квартира свободна. Он уехал. И вообще, я хотела извиниться перед тобой и предложить тебе ее уже как бы занять насовсем.

— Как насовсем?

— Ну мы же договаривались, что я тебе ее продам, помнишь? И арендную плату зачту в счет долга. Теперь я переоформила документы, дело в том, что квартира досталась мне от третьего мужа. А четвертый… Ну это не важно.

Эвелин высвободилась из ее рук:

— Извините, мадам Роше, но я больше не хочу жить там.

— Как?! Совсем?

— Ну, может, и не совсем, но в ближайшее время точно. Простите, мне надо идти, меня ждут.

Конечно, ее никто не ждал! Теперь, когда ей было совсем нечего делать, она дни напролет бродила по Довилю одна, а вечерами они с Рене гуляли и разговаривали о Бернаре.

Стоял конец апреля. Город утопал в цветах. Цвело все вокруг: деревья, клумбы, кусты в палисадниках, горшки, подвешенные на каждом окне. Цветы продавали охапками, их несла в руках каждая вторая женщина, идущая по улице, и многие мужчины…

От этого безумного благоухания у Эвелин кружилась голова. Она вспоминала морозные вечера на Баффиновой Земле, будоражащие запахи скорой весны, хвои и песка со льдом, и ей становилось не по себе в этом красивом городе.

Она вспоминала рассветы, которые снимала на камеру, закаты, которые били в окно номера Шарля, и ей казалось, что там — единственная реальность. А цивилизация, Довиль, вот этот сквер и клумба под ногами, Рене, и вообще все-все вокруг — лишь анимационная игра в формате 3D.

Ей хотелось обратно. Из этой потрясающей весны, из этого сумасбродного благоухания, отдаленного шума моря — туда, в суровую зиму среди угрюмых елей и гор. Там снег, холодные реки, медведи бродят по ночам между домиками базы… Там Бернар.

Он любит ее… Эвелин улыбнулась. Но он обманул ее.

— Рене, — вымученно сказала она, — расскажи мне про него. Я ведь, оказывается, ничегошеньки не знаю.

— Ты просто не интересовалась, — ответила подруга. — Хотя странно: ведь многие думали, что у вас роман.

— Какой роман? Что за чушь?

— Ну… по крайней мере… что вы спите вместе.

Эвелин поперхнулась. Она не знала об этом человеке ничего. Она не подпускала его к себе на пушечный выстрел, она даже… она даже целовалась с ним всего один раз! И то два года назад! А про них, оказывается, всякое болтают.

— Рене, представляешь, мы ведь уже встречались, — сказала Эвелин, закусив губу. — Он помнил меня еще с тех пор, как увидел в Нью-Йорке. А я и забыла, что мы были знакомы!

— Он любил тебя, это было видно.

— Кому?

Рене пожала плечами:

— Не знаю, во всяком случае, мне. А два года назад… Два года назад он развелся с женой. Может, поэтому его так пробила ваша встреча. Что называется, на свежую рану.

— Но ведь у него явно были женщины. И до меня, и после меня. Он… Слушай, Рене, а почему я не знала, что Бернар был женат?