— Хочешь верь, хочешь нет, мне понятны твои чувства. Но ты относишься ко всему этому как-то по-мальчишески.

— Я не нуждаюсь в том, чтобы меня усыновляли!

— Прости. Я сказал именно то, что сказал. Твои мать с отцом и я — мы все уже стали взрослыми, по меньшей мере, попытались ими стать, задолго до твоего появления на свет. Но хвастаться тут нечем. Молодость — скоропортящийся товар.

— Все это не имеет значения. С тех пор, как не стало отца. И не думайте, что я ничего не вижу. Я не идиот.

— Мне кажется, ты все это себе нафантазировал, а сейчас ищешь подтверждения своим фантазиям. Тед, могу сказать тебе, что это не твое дело. Равно как и твои отношения с Карри — не мое дело. Но ограничиться такими словами я не вправе. Не вправе позволить себе такую роскошь. Я ведь осознаю, что нам всем приходится тяжело. Только смотри не вздумай через полгода или через год возложить на меня или на твою мать ответственность за твои собственные решения. У нас есть проблемы и поважнее.

Он сел, заслушавшись стрекотом цикад в ветвях: те тоже явно улаживали какие-то сердечные дела.

— Вам бы, мистер Эшер, надо познакомиться с Джулианом. У вас обоих есть проповедническая жилка.

— Воспринимаю это как искренний совет. Ты любишь Карри?

— Разумеется, — с некоторой неуверенностью в голосе ответил он. Да и ответ «люблю» прозвучал бы убедительнее. — А почему вы спрашиваете?

— О чем вы с ней разговариваете? Ну, вот о чем вы говорили, когда впервые встретились?

Он быстро отбил посланный ему мяч. Нетерпеливо дернул головой в сторону моей сумки с фотографиями.

— Абсолютно обо всем, кроме автомобилей.

— А об отце своем ты ей не рассказывал?

— Да, в конце концов дело дошло и до этого. Перед тем как я впервые отправился к ним с визитом, Карри сообщила мне о коллекции своего отца.

— Значит, твой отец ездил на «Бугатти», а ее отец коллекционирует машины этой марки. И ты сам стал свидетелем тому, до чего дошли Карри и Джон в своем стремлении заполучить машину твоего отца. Тебе не показалось все это немножечко странным? Совпадения, причем в таком количестве.

Тед на этот раз сумел взять себя в руки.

— Я знаю, как мы сошлись, и знаю, что нас связывает. А все остальное — это всего лишь ваши подозрения.

— Может быть, и так. С возрастом становишься подозрительней. Но ведь твоя мать делила ложе с твоим отцом, точь-в-точь как вы с Карри. И тоже думала, что все про него знает.

На этот раз я забил ему гол. Жалкий ты умник, Алан. Прорвал оборону мальчика — и не нарадуешься.

— Не пытайся надавить на Карри и не думай погубить все хорошее, что вас связывает, — мягко сказал я. — Только прекрати разгуливать с завязанными глазами.

— Тед! — Голос гулко прокатился по всему каньону, как будто к юноше воззвал, воскреснув, кто-нибудь из ветхозаветных патриархов. Стоя у подножия Белого дома, профессор Роше держал в руках мегафон. — Живо сюда! Мы тут кое-что нашли. И вы тоже, мистер Эшер!

Стряхнув пыль с брюк, Тед наконец удостоил меня ответом.

— Я над этим подумаю. Но вы ошибаетесь.

— Дай-то Бог!

— Так наше соглашение остается в силе?

— Что? Ах да, конечно, Тед. Скажи Карри и остальным Сполдингам, что я сохраню их тайну, как могила. — Тед воровато улыбнулся.

— Я им вообще ничего говорить не собираюсь.

Я дал ему спичечный коробок своего мотеля в Прово.

— Вот где я остановился. Еще не знаю, на сколько. Возможно, переберусь оттуда в отель «Юта». Если тебе придет в голову что-нибудь интересное, позвони.

Он опять заколебался, но коробок у меня все-таки взял.

— Не могу пообещать вам этого, мистер Эшер.

— Тед!

На этот раз его окликнула Карри.

Он судорожно сглотнул.

— Мне надо идти.

— Я тебя догоню.

Но Тед уже спешил по дну ущелья в сторону развалин. Идя стремительным, пружинистым шагом, он на ходу сунул в карман мой коробок. Может быть, и впрямь позвонит. Или всего лишь не хочет засорять окружающую среду.

Наутро в воскресенье я вновь взошел на борт старой «Чессны». Вел ее Том Пенни и меня опять транспортировали разве что не как порцию бесполезного груза. Истинной целью полета была доставка в университетскую лабораторию последней археологической находки. Фрагмент горшечной утвари с нетипичными конусообразными уголками они на первый взгляд отнесли к периоду, предшествующему появлению в здешних краях Анасази, и профессору понадобились четырнадцатикратно увеличенные снимки находки к тому моменту, когда он со всей группой возвратится в Прово автобусом.

Том Пенни не был большим говоруном, но и сохранить абсолютное молчание на протяжении пятичасового полета ему было не под силу. Он оказался любителем рассказов о войне, возможно, и потому, что название его племени навахо использовалось как одно из кодовых обозначений в тайной войне с нацистами. Поэтому я извлек из загашника свое боевое прошлое, по крайней мере, ту его часть, которая подлежала огласке. Мои россказни сильно походили на сюжеты комиксов, печатаемых в «Сержантской книжице», и казались ему куда более экзотическими и труднопредставимыми, чем его собственные легенды о Сидящем Быке и Диком Боевом Петухе.

Когда начало темнеть, на земле под нами со всей неотвратимостью проступили первые приметы цивилизации. Черепичные крыши, домики, кавалькада огней на пятнадцатом шоссе. Я решил не ночевать в Прово. После ночи, проведенной в запасном спальном мешке Оскара Ритфельда, я заслуживал немного комфорта. Я позвонил в отель «Юта» и узнал, что мой номер по-прежнему никем не занят.

Выехав из университетского городка, я оказался на дороге в полном одиночестве. Я включил верхние фары своего «Камаро», разогнав ночную тьму по обеим сторонам дороги.

Так что главными персонажами в следующем акте задуманной мною пьесы должны были стать наши молодые. Я не сводил глаз с дороги. Что я мог извлечь из этой затеи? Бесполезное преследование. Может быть, даже несколько недостойное.

И все же мне было никуда не деться от собственного любопытства. У меня в ушах вопреки собственной воле звучал шепот Карри. Так что же хотел сообщить тебе мистер Эшер, а, Тед? Ты ведь знаешь, что на меня можно положиться.

Я представил себе, как скрежетала зубами Карри в те дни, когда дети Сполдингов от обоих браков волей-неволей сливались в одну полигамную стаю. А сегодня даже трудно сказать, кто сильнее, брат или сестра. И особенно интересно мне было, каким образом двое людей, столь яростно ненавидящих друг друга, как Карри и Джон, одновременно решили — и успели — появиться там, где можно было ублажить их общего родителя.

Дорога свернула в сторону, и передо мной на фоне гор золотой гирляндой загорелись городские огни. Конечно, Тед мог и позвонить мне, но я решил на это не ориентироваться. А Фрэнсис прекрасно со всем справится без меня еще денек. Да, сутки, самое меньшее, я мог себе позволить проотсутствовать.

При нашей первой встрече Карри упомянула антикварную лавку Сполдинга в Солт-Лейк. Семейная лавка: всеми делами Джулиан заправляет там на пару с Маргарет. Конечно, в понедельник лавка может быть и закрыта. Или там не окажется посетителей. Или, не исключено, Сполдинги даже не пожелают со мной разговаривать. Но если я успею вставить ногу в дверной проем и заклинить дверь, им волей-неволей придется меня выслушать.

Глава девятая

30 сентября 1968 г.

Из предоставленного мне в отеле «Юта» углового номера на шестом этаже открывался безупречный, как на открытке, вид на Храмовую площадь. Я раздернул занавески, протер глаза, разгоняя остатки сна. С самой высокой из храмовых башен трубил ангел Мороний, но он возносил осанну на такой частоте, что это было слышно только верующим. Чартерные автобусы уже проезжали на площадь через ворота один за другим, туристы слонялись во внутренних садах между Табернаклем и Памятником морской чайке. Для сектантов эта часть города представляла собой собор Святого Петра в Риме и Стену Плача в Иерусалиме, взятые вместе.