Там, спрятавшись в тростниках, он ждал до тех пор, пока не перестала всплывать пена. Потрясенный, оп повернулся, пытаясь сообразить, где именно находится. Семеркет чувствовал, что убийцы-заговорщики где-то совсем рядом. Так и есть — он заметил красный флажок на мачте барки царицы Тийи, хлопающий над тростниками в лагуне неподалеку.

Он почувствовал прикосновение человеческого тела и крутнулся, взбаламутив воду. С его губ сорвался короткий крик. Но это была всего лишь протянутая рука Ассаи. Семеркет невольно взглянул вниз, на тело, колеблющееся прямо под поверхностью воды. Как только чернокожий прекратил бороться, затонувшая яхта отпустила его. Рот несостоявшегося убийцы был открыт в ужасающей гримасе, полный молчаливого эха последнего вопля, немигающие глаза смотрели вверх, на солнце.

Чиновник знал, что должен быстрее убираться из тростниковых зарослей. Кровь, сочащаяся из ран, которые Ассаи нанес сам себе, и из порезанного лба Семеркета, наверняка привлечет крокодилов, хотя те и предпочитали тростниковым зарослям открытые воды. И заговорщики в лагуне тоже наверняка отправятся искать своего сотоварища.

Словно наколдованный его мыслями, жалобный голос Пентаура донесся из-за ближайшего заслона тростников:

— Ассаи? — окликнул царевич. — Где ты?

Чиновник схватил тело Ассаи за шею и протащил к дальнему кусту водорослей, надеясь, что труп затеряется в тени гниющей растительности. Чем дольше не найдут тело фаворита, те больше времени будет у Семеркета, чтобы оставить тростниковые заросли и двинуться в безопасное место.

Внезапный мощный плеск заколыхал воду в лагуне, как будто кто-то прыгнул с лодки. Потом до Семеркета донеслись новые всплески, и он погрузился в воду, чтобы скрыться из виду. Оставаясь под поверхностью, он проплыл столько, сколько смог, сквозь заросли тростников. Над ним виднелись корпусы охотничьих лодок заговорщиков, самый большой принадлежал лодке царицы. Чиновник бесшумно всплыл у кормы, прижавшись к выступу палубы. Его черные блестящие волосы позволили ему раствориться в темной воде.

Потом он вздрогнул, услышав пронзительный вопль: Пентаура нашел тело Ассаи. Глядя сквозь высокую траву, Семеркет наблюдал, как царевич схватил друга за руки и держит его, умоляя жить, снова вдохнуть, моля богов о милости.

Семеркет видел по искаженному отражению в воде, что Тийя встала на носу своей лодки.

На другом конце лагуны раздался нервный голос Пасера:

— Ваше величество! Если Семеркет жив…

— Молчать! — прошипела царица.

— Но он все расскажет!

Тийя повернулась к толстому градоправителю, и лодка закачалась под ее шагами.

— Вот какой советник из тебя выйдет, когда ты станешь министром?! Ты должен был дать мне совет, а не утверждать очевидное!

Семеркет услышал шум весел Ироя, Накхта и Неферхотепа, когда они подогнали свои лодки ближе. Безумные крики Пентаура все еще будили эхо в лагуне.

— Если Семеркет уже добрался до фараона, ваше величество… — начал Накхт.

— Это невозможно! — огрызнулась Тийя. — Рамзес на другой стороне этого проклятого болота. Чиновник не смог бы добраться туда так быстро. Наверняка о нем позаботились крокодилы…

— Крокодилы избегают тростников, ваше величество, — заметил Ирой.

— Мне плевать! Его с фараоном нет, говорю я вам!

— Но это просто вопрос времени, так? — сказал Пасер.

Семеркет мог ясно представить его себе — жирное лицо, свисающее унылыми складками. Пасер, без сомнения, уже видел ужасную смерть, которая ждет его, когда он будет схвачен. Так как он не был царских кровей, его не ждала шелковая удавка или самоубийство, уготованные благородным. Казнь станет ужасным публичным представлением.

— Мы должны бежать, — голос его надломился. — Отправиться в изгнание.

— Да. — согласился Накхт. — В Сирию. Или в Ливию. Потом, когда можно будет вернуться…

Их прервал смех царицы.

— О, какие храбрые мужи меня окружают! — пренебрежительно сказала Тийя. — Даже если бы мы добрались до самой Индии, фараон все равно бы нас нашел.

— Вы говорите, что мы пропали?

Это снова заговорил Пасер, его голос стал на октаву выше.

— Нет, — твердо ответила Тийя. — Я говорю только, что наша единственная надежда — осуществить план… Этой же ночью.

— Но, ваше величество!.. Мы не готовы! — раздалось над лагуной характерное прискуливание Неферхотепа. — Сокровища все еще в тайнике… Полководцы даже еще не получили свое золото…

Тийя ответила не сразу. Внизу, под палубой ее лодки, Семеркет ждал.

— Сокровища и вправду перенесут нынче ночью? — спросила, наконец, царица.

— Да, божественная, — ноющий голос Неферхотепа зазвучал еще пронзительней. — Но уйдет много дней, чтобы добраться до Пер-Рамзеса, и еще много дней, чтобы нищие передали золото военачальникам.

— Тогда полководцам придется просто подождать своего вознаграждения.

— Но кто защитит нас от наших врагов? — спросил Пасер. — Нельзя ожидать, что северная семья фараона станет просто сидеть сложа руки, особенно после того, как будет убит наследный царевич.

Семеркет вздрогнул в воде. Итак, в планы заговорщиков входило даже убийство царевича Рамзеса! Следовало бы догадаться — как еще сможет править Пентаура, если не будет устранен главный претендент на трон?

Тийя немного подумала.

— Мы превратим Диамет в крепость и забаррикадируемся в ней, пока сюда не придут наши армии.

Мужчины в лагуне замолкли. Хотя Семеркет не мог видеть их из своего убежища, они явно молча согласились с царицей, потому что Тийя быстро дала указания:

— Пасер, ты вернешься в Восточные Фивы и соберешь людей гарнизона храма Сехмет. Приведи их в храм Диамет, для нашей защиты. Ирой, ты вернешься с Пасером. Приготовь все для волшебства. Направь чары на наших врагов, чтобы они могли знать, что находятся под действием чар. Особенно проследи за тем, чтобы стражники фараона понимали — я контролирую их.

Пасер и Ирой что-то пробормотали в знак согласия.

Накхт, вы с Неферхотепом отправитесь в Великое Место, чтобы отослать с нищими сокровище на север.

— А как же вы, ваше величество? — кашлянув, спросил Накхт.

Семеркет услышал в голосе Тийи рычание клыкастой львицы:

— А я просто буду ждать в гареме часа наслаждения фараона, разряженная в азиатский шелк и надушенная благовониями с берега Понта. А что еще мне остается делать?

— Но… — начал Пасер.

— Да? — богатый голос Тийи тронул свирепую струну.

— Это мудрый план, превосходный план, ваше величество. Но как насчет наследного царевича? Кто будет…. Так сказать…. кто получит почетное задание?..

Семеркет услышал, что царица зовет сына. Пентаура все еще стонал и всхлипывал рядом с трупом Ассаи.

— Иди сюда, сын мой, — сказала Тийя. — Мы возведем могучую гробницу для твоего героя — но позже. А теперь нужно подумать о важном деле…

Семеркет погрузился под воду, бесшумно поплыл прочь по соединяющимся заводям, заросшим тростниками, оставив заговорщиков далеко позади. Когда он понял, что охотничий флот остался далеко позади и его уже не увидят, Семеркет выбрался из Нила.

Холодный ветер обжег его кожу. Взглянув на юг, поверх внутреннего моря тростников, он увидел, что охотничий флот широко рассыпался по болотам. Охота все еще продолжалась.

В голове Семеркета начало стучать, он поднес руку ко лбу. Отняв ее, он увидел, что рука вся в крови. Только сейчас чиновник вспомнил, что Ассаи рассек ему лоб.

Что теперь делать? Он знал, что должен немедленно предупредить фараона, пока заговорщики все еще совещаются в лагуне, но понимал, что правитель слишком далеко. На то, чтобы обогнуть болота пешком, ушли бы часы; а если Семеркет попытается пуститься вплавь, он, без сомнения, безнадежно заблудится в тростниках или станет жертвой притаившегося крокодила. Нет, лучшее, что он может сделать — это предупредить власти в храме Диамет.

На севере, над краем пустыни, Семеркет увидел массивную груду темных облаков, их освещали мягкие вспышки молний. Надвигалась редкая для страны гроза, нельзя было ни терять времени.