— Значит, ты любишь его?! Ты признаешь это? Можешь не отпираться! Повтори, что ты мне сказала! Повтори еще раз, что ты любишь его! — Саид схватил Жади и начал трясти, но она оттолкнула мужа от себя.

— Не лови меня на слове! Зачем вы заставили меня выйти замуж, зачем?! Я не хотела, а вы заставили! — со слезами кричала она.

— А почему ты не сказала «нет», когда свидетели спросили тебя, хочешь ли ты выйти замуж? Почему?! Ты могла это сделать, тебя ведь спрашивали! — закричал Саид в ответ.

И он был прав... Видимо, Жади тогда тоже была слишком растеряна.

— Ты могла ответить «нет», но не ответила! Потому что он бросил тебя! У него не хватило духу изменить свою жизнь ради тебя! Для него ты была всего лишь экзотическим приключением в Марокко, выходкой безответственного юнца!

— Кто тебе это сказал, кто?! Его жена?! — оскорбилась Жади.

— Об этом говорят все его поступки! — твердо заявил Саид.

— Что ты знаешь о нем? Ты ничего о нем не знаешь, — сквозь слезы пробилась ироничная

улыбка.

— Я знаю, что ради того, кого любишь, можно изменить свою жизнь, а он не сделал этого ради тебя!

— Все гораздо сложнее, чем ты думаешь.

— Что он дал тебе? Слова! Слова ничего не стоят! Болтать может любой! Если бы я не любил тебя, то вернул бы твоей семье в первую брачную ночь! Ты была бы опозорена, проклята своей семьей, а ему было бы все равно, что с тобой будет! Он вернулся в Бразилию, женился на другой и жил счастливо без тебя!

— Думаешь, он был счастлив?

— Если бы он любил, то приехал бы за тобой!

— Как будто это так просто, — Жади горько усмехнулась.

— Когда любишь, все просто! Когда любишь, даже в пропасть прыгнуть проще простого, и люди прыгают! Сколько раз я это делал, Жади, сколько? — спросил ее Сайд.

— Я только об одном тебя прошу, дай мне развод, — спокойно и уверенно ответила она на тираду мужа. — Не для того, чтобы быть с ним, я знаю, что не нужна ему. Я хочу быть свободной! Хочу быть сама себе хозяйкой! Дай мне развод, — сказала она так убедительно, что можно было поверить, что она совсем не надеется на Лукаса.

— Я уже принял решение, — твердо ответил ей Саид.

— Какое же?

— Узнаешь сегодня вечером, — он повернулся и ушел.

Саид спустился вниз. Подошел дядюшка Али.

— Ты словно путник, который, проходя по од-ной дороге, спотыкается об один и тот же камень. Ты сам посеял ту бурю, которая сейчас обрушилась на тебя. Сколько раз я говорил тебе: не сей ветер, не бросай ростки в землю, иначе пожнешь бурю, но ты меня не слушал! — мудро сказал дядюшка.

— Если так, то у меня нет обратной дороги, — вздохнул Саид.

— Обратная дорога есть всегда, пока мы живы. Горе человеку, который ставит разум на службу чувствам. Чувства — плохие советчики. В моем доме изволь уважать моих гостей, под моей крышей никто не оскорбит гостя и не поднимет на него руку. Поднять руку на моего гостя — значит поднять ее на меня, — Али нахмурил брови с жестким намеком.

— Я знаю, дядюшка, знаю, — ангельским тоном отозвался Саид.

— Хорошо, что знаешь, — многозначительно заключил дядя и пошел на кухню.

Зорайде пожаловалась ему, что у нее тяжело на сердце. Но и для нее мудрый дядюшка нашел не менее мудрые слова, рассказав, что в пустыне, во время песчаной бури, все люди ложатся на землю и закрывают голову руками, поскольку не видят иного выхода, как покориться стихии. Так и в жизни... Когда люди не могут управлять событиями, лучше покориться им, а после того, как буря утихнет, можно будет подняться с земли, подсчитать убытки и посмотреть, что еще можно спасти. Затем дядюшка предпочел отправиться развлекаться поближе к танцовщицам.

Жади все больше нервничала и осложняла ситуацию. Она позвонила в гостиницу Лукасу, но услышала, что ее подслушивает Саид, и поспешно бросила трубку.

Саид нервно поглядывал на часы, ожидая гостей. Дядюшка Абдул тоже уловил нервное состояние племянника.. Он сказал, что вовсе не поздно жениться во второй раз и отдать Жади ее семье. И сразу предложил юную дочь Асефа: она совсем молода, красива и ее выдавали замуж. Саид не раздумывал долго и согласился. Абдул посоветовал предварительно познакомиться с невестой, но Саид не считал это обязательным и попросил Аб-дула устроить его новый брак.

Лукас и Лобату нехотя шли на праздник. Лукас говорил, что лучше будет сказать, что они отравились, им плохо, и уйти. Но они все-таки пришли. Лобату попросил Ахмеда, слугу дяди Али, доложить об их приходе Саиду.

Но Ахмед доложил о приходе Лукаса дядющке Али.

— Не пускай его! Пусть уходит, — отдал тот приказ слуге.

Но тут к Ахмеду подошел Саид и попросил привести гостей. Али угрюмо кивнул.

Лукас и Лобату вовсе не спешили пройти через наряженную толпу. Наконец, Саид увидел долгожданных гостей.

— Добро пожаловать, вы озарили наш дом светом! — Саид не сводил своего острого взгляда с соперника.

Он пожал Лукасу руку. Дядюшка Али вышел с сияющей улыбкой на лице. Он кинулся, как ни в чем не бывало, расцеловывать Лукаса, а затем и Лобату, который явно обалдел от такого приветствия.

— Так принято, — Лукас похлопал друга по плечу.

— Зорайде, позови Жади, — приказал Саид, но служанка была напугана и не знала, стоит ли выполнять указание.

Али молча кивнул служанке.

— Жади, они уже внизу, — с испугом сообщила Зорайде.

Жади поцеловала свой медальон и положила его поближе к сердцу.

— Не бойся, я уже ничего не боюсь, я тоже приняла решение, — сказала она твердо и вышла.

Жади встала рядом с мужем.

— Какой прекрасный праздник! — воскликнул Лобату и поспешил удрать подальше от образовавшегося в середине зала любовного треугольника.

— Осторожно, сегодня вечером может произойти все, что угодно, — шепнула Жади любимому.

Все танцевали. Жади стояла между мужем и любовником, ей и Лукасу явно было неловко, а Саид лишь ухмылялся, наблюдая за ними.

Жади попробовала отойти от мужчин, но Саид цепко схватил ее за руку.

— Нет, побудь с нами, — с улыбкой сказал он. Лукас сказал, что Лобату нездоровится, и они

предпочли бы уйти.

— Похоже, ему лучше, не беспокойтесь, — насмешливо кивнул Саид в сторону Лобату, который уже увлекся беседой.

Тот говорил с Али об исламе.

— Мусульмане никогда не навязывали ислам завоеванным народам и с уважением относятся к другим религиям, — вещал дядюшка. — Наша религия очень рациональна, она подобна человеку, умудренному опытом. К примеру, иудаизм относится к детству человечества, так как она основан на инстинктах, христианство соответствует юно сти, так как оно основано на чувствах, а ислам — это религия разума...

Лобату решил с ним немного поспорить, хотя был не силен в подобных вопросах. - И никто, кроме Зорайде, не заметил, как в пылу дискуссии Саид осторожно подсыпал в чашку Лукаса какой-то темный порошок. Служанка стала подавать знаки Жади, но та ничего не понимала и только волновалась все сильнее.

Лукас снова подошел к Саиду, а тот вдруг схватил Жади и обнял ее.

— У вас только одна дочь? — спросил Лукас.

— Да, но я хочу еще и сына. Слава Аллаху, у меня скоро будет сын! — ответил он, не выпуская Жади из объятий.

— У меня тоже только одна дочь, — сказал Лукас.

Зорайде пугливо потянулась к его чашке, сказав, что чай, наверное, уже остыл, но Саид с улыбкой остановил ее.

— Не беспокойся, чай горячий.

— Нам пора идти, — объявил Лукас. Его нервы были на пределе.

— Не торопитесь, в Фесе никто не торопится. У нас говорят так: «Все твое само упадет к тебе в руку», — многозначительно произнес Саид.

— Коран — это кодекс поведения, — Лобату потянулся к чашке, в которую Саид что-то под-сыпал. — Али, можно называть вас Али? — он отпил чай. — Возвращаюсь к нашему разговору, по-моему... — с этими словами Лобату упал без сознания.

Все в ужасе бросились к гостю, но Саид не проявлял беспокойства.

— Лобату с утра плохо себя чувствовал, — заметил он. — Гости сами говорил об этом.