Голос Люцивара понизился, превратившись в грозное шипение:

— Запомните хорошенько вот что, лорд Джорвал: пока вы и этот слизняк Фриант хнычете перед своим Советом, я поставлю Королев других Краев в известность о том, что в вашей организации некоторые члены открыто игнорируют правила проведения ярмарки услужения.

— Это чудовищная ложь!

— В таком случае могу сказать только одно: лорд Фриант некомпетентен и не должен получать впредь подобные задания.

— Фриант — один из самых ценных членов Совета!

— Тогда получается, он так огорчился, потому что ожидал получить свой процент от взятки, полученной у стола, еще не зная, что вы уже все прикарманили?

— Да как вы смеете!.. — Долгое молчание. — Что ж, возможно, лорд Фриант отчасти ответствен за этот прискорбный инцидент, однако Совет будет твердо придерживаться своего мнения по второму вопросу.

— Это какому еще? — ласково пропел Люцивар.

— Мы не можем позволить вам принять в услужение мужчину, который носит Камень темнее вашего.

— Однако королевы в Малом Террилле делают это каждые полгода.

— Они — Королевы. Они знают, как справляться с мужчинами.

— Я тоже.

— Совет запрещает.

— Совет может провалиться в самые недра Ада.

Люцивар неожиданно показался в проеме входа в Экипаж.

— Вы не можете так поступить! — завопил лорд Джорвал из-за спины эйрианца.

Люцивар обернулся и одарил его ленивой, надменной улыбкой:

— Я — Верховный Князь, носящий Эбеново-серый Камень. Я могу поступать так, как мне заблагорассудится, будьте вы прокляты!

С этими словами он захлопнул дверь под самым носом лорда Джорвала, а затем покосился в сторону водительского отсека, посылая приказ на ментальной нити. Экипаж тут же поднялся в воздух и тронулся в путь.

Когда Деймон решил вернуться в главный отсек, Люцивар двинулся наперерез, загородив выход из коридора. Спокойно приняв невысказанный приказ, Сади засунул руки в карманы и прислонился к стене.

Убедившись, что эйрианец закончил инструктаж водителя — кем бы он ни был, — Деймон отправил мысленное сообщение по Эбеново-серой нити от копья к копью: «У тебя будут неприятности из-за этого?»

«Нет», — отозвался Люцивар, обводя глазами иммигрантов. Все они поспешно отворачивались, не желая встречаться с ним взглядом.

«А Совет не направит требование каким-то образом убедиться в моем послушании?»

«Направит, разумеется. Советник прочтет его, возможно, даже покажет Капитану Стражи, а затем оба забудут об этом».

Деймон осознал, что дышит слишком часто, однако не сумел справиться с собой, с усилием задавая следующий вопрос: «А они не покажут его твоей Королеве?»

«Нет, — медленно отозвался Люцивар. — Они не станут упоминать при ней очередное послание Совета, если только не останется другого выхода. А если это произойдет, то попытаются свести ущерб к минимуму, не говоря при этом откровенной лжи».

«Почему?»

«Потому что Темный Совет досаждал ей и раньше, и последствия перепугали всех до полусмерти». — Люцивар поежился.

— Мы уже за пределами Гота, — довольно громко произнес он. — Устраивайтесь поудобнее, насколько это вообще возможно. У нас есть еще пара часов, на протяжении которых можно немного отдохнуть, прежде чем мы достигнем места назначения.

— Разве мы не едем в Эбеновый Рих? — спросил кто-то из новичков.

— Пока нет.

Люцивар вошел в маленький коридор, заставляя Деймона попятиться, а затем, открыв дверь, ведущую в маленькую комнату, отрывисто велел:

— Входи.

Сам он протиснулся боком, чтобы не повредить крылья.

Деймон неохотно последовал за братом и закрыл дверь.

Эйрианец встал в дальнем конце комнаты. Деймон предпочел замереть у двери.

Люцивар сделал глубокий вдох, а затем с присвистом выпустил воздух сквозь зубы.

— Мне очень жаль, что я сорвался на тебя. Я злился не на тебя. Я… Проклятье, Деймон, я проверил все списки, до которых только смог добраться, и, видимо, пропустил твое имя! Если бы не счастливый случай, ты оказался бы при другом дворе, и, возможно, не было бы способа вырвать тебя оттуда до истечения срока службы.

Деймон почувствовал, как напряжение начинает ослабевать, и заставил себя ухмыльнуться.

— Что ж, на сей раз удача улыбнулась нам. — Только теперь он позволил себе по-настоящему взглянуть на брата, и ухмылка стала искренней, наполнившись теплом. — Ты жив.

Люцивар улыбнулся в ответ:

— А ты в здравом уме.

Деймон непроизвольно вздрогнул и усилил контроль над собственным телом. В глазах защипало от непрошеных слез.

— Люцивар, — прошептал он.

Деймон не знал, кто из них сделал первый шаг. Только что они стояли так далеко друг от друга, как только позволяли размеры комнаты, а уже в следующее мгновение оказались в крепких объятиях друг друга, сцепив руки так, словно от этого зависела их жизнь.

— Люцивар, — снова прошептал Деймон, прижавшись щекой к шее брата. — Я думал, ты мертв.

— Огни Ада, Деймон, — хрипло отозвался эйрианец. — Мы никак не могли отыскать тебя. Даже не знали, что с тобой случилось. Но мы искали. Клянусь тебе, мы искали!

— Все в порядке. — Деймон погладил брата по голове. — Все в порядке.

Руки Люцивара стиснули его с такой силой, что у Деймона заболели ребра.

Пальцы Сади внезапно сжались в кулак.

— Люцивар… Я знаю, что у нас еще остался незаконченный разговор и нерешенные дела. Однако… мы не могли бы их отложить — ненадолго?

— Мы можем отложить их, — тихо произнес тот.

Деймон сделал шаг назад и большими пальцами обеих рук стер слезы со щек брата.

— Нам следовало бы присоединиться к остальным.

Встав за его спиной, Люцивар схватил направившегося было к двери Деймона правой рукой. Тот на мгновение накрыл ее своей. Убирая пальцы, он опустил глаза, но так и не понял значение того, что увидел.

— Деймон, — решительно произнес Люцивар. — Я должен сказать тебе еще одну вещь. Полагаю, ты уже знаешь об этом, но тебе необходимо услышать…

Она жива! Тело Деймона вновь непроизвольно содрогнулось.

— Нет, — хрипло произнес он. — Не сейчас. — Мужчина поспешно открыл дверь и, спотыкаясь, вышел в коридор. Едва сумев сохранить равновесие, он направился в ванную и запер дверь энергией Черного Камня. Его тело яростно дрожало. Желудок словно заворочался внутри. Склонившись над раковиной, Деймон попытался побороть тошноту.

Слишком поздно.

Если бы он попытался отыскать ее пять лет назад, когда только вышел из Искаженного Королевства, возможно, все было бы по-другому. Если бы он нашел Повелителя и хотя бы попробовал узнать, что действительно произошло той страшной ночью у Алтаря Кассандры…

Слишком поздно.

Он может продержаться. Он сумеет продержаться. Его разум был куда более хрупким, чем другие могли предположить, — Деймон попросту не давал им такой возможности. Разумеется, сознание не осталось неповрежденным. Он утратил парочку воспоминаний, несколько крохотных частиц хрустальной чаши, однако сохранил целостность и рассудок. Но исцеление никогда не смогло бы завершиться, поскольку он потерял единственного человека, способного одним своим присутствием ускорить процесс. Это уже не имело никакого значения, когда он хотел остаться в Кэйлеере лишь с одной целью — уничтожить Повелителя, — а теперь и вовсе утратило смысл. Он продержится достаточно долго, чтобы увидеть ее. Хотя бы один раз.

Больше ему ничего не удастся сделать. Если бы между ними стоял другой человек, Деймон приложил бы все силы, сделал бы все возможное, чтобы попытаться стать ее любовником. Если бы между ними стоял другой мужчина. Но не Люцивар. Он ни за что не станет соперником собственного брата.

Поэтому Деймон не мог позволить ему сказать жестокие слова, которые отчаянно желал услышать. Он искренне хотел знать, что Джанелль жива и с ней все в порядке. Просто Деймон не был готов узнать правду о золотом обручальном кольце на правой руке Люцивара.