В чистом поле стояла одинокая гора. И хотя казалось, до нее рукой подать, солнце стояло уже высоко над головой, когда путники подошли к жилищу Змея. Ветра почти не было, и пекло немилосердно, но из входа в пещеру пахнуло такой жарой, что они поневоле остановились.

Кот попятился назад, затем забрался под куст в тень и принялся задумчиво выводить когтями на земле какие-то каракули:

– Горыныч – он добрый. Можно сказать, Змей, приятный во всех отношениях. Один недостаток: со зрением у него плохо. Он еще сослепу не заметит меня да ненароком усядется. Так что ты лучше один туда сходи. А я тут на холодке полежу. Только одно не забудь: Змей нахальных визитеров не любит. Разговор веди степенный, сам о деле не заговаривай, пусть Горыныч первый спросит. Да, и не пытайся его обмануть.

Санька с сомнением посмотрел на кота, но делать было нечего, и он направился внутрь. Проход оказался прямым, просторным, безо всяких боковых ответвлений, и заблудиться в нем было практически невозможно, и вскоре богатырь очутился в большой пещере, которая из-за переполнявших ее сокровищ больше смахивала на ювелирную свалку, чем на жилище.

Огромные, обшитые кованым железом сундуки, большие резные лари и совсем маленькие ящики, самые разнообразные плетеные корзины и просто мешки лежали и стояли везде, куда ни кинь взгляд. Некоторые из них не закрывались, так как были до самых краев забиты золотом, серебром и самоцветами. Кроме этого, золото грудами лежало просто на полу вперемешку с богато украшенными доспехами и оружием.

Все это великолепие светилось, переливалось и блестело, отбрасывая яркие блики на стены и потолок.

У богатыря зарябило в глазах, и он не сразу разглядел хозяина пещеры, тихо лежавшего в дальнем углу.

Вернее, он заметил небольшой серебряный холмик, полузакрытый чем-то смахивающим на кожаный плащ, однако принял его за большую кучу монет. Но тут в воздух вылетела тоненькая струйка пламени. Настоящий, живой, огнедышащий Змей лежал на боку, вытянув в стороны мощные лапы, и тихо посапывал. Из полураскрытой пасти при каждом выдохе вылетал огненный язычок, которого хватало, чтобы освещалась вся пещера. Будить такого грозного зверя было опасно; еще спросонья огнем обдаст или зевнет и случайно проглотит.

Санька, не зная, что предпринять, в нерешительности остановился и, хотя время поджимало, решил не торопиться, а немного подождать, надеясь на свою удачу. Он уселся на пол и принялся с любопытством рассматривать первый попавший под руки меч.

Неожиданно ему стало неуютно. Он поднял голову и, несмотря на жару, похолодел: Горыныч проснулся и смотрел на него своими круглыми, черными как смоль глазами.

– Здрасте, – слегка запинаясь, проговорил богатырь.

Змей легко вскочил на лапы; монеты оказались сияющей серебряной чешуей, а кожаный плащ – парой прекрасных крыльев. Затем он потянулся и рыкнул:

– Здорово, коль не шутишь. Зачем пожаловал?

От этого приветствия от потолка отвалился изрядный каменный кусок.

Санька замялся: с одной стороны, очень хотелось сразу же приступить к делу, с другой – Баюн зря предостерегать не будет.

– Красота-то какая, – начал он издалека.

– Это ты к чему? – подозрительно прищурился Змей.

– Нет, нет, ничего, – смутился паренек. – Если тебе на эту тему говорить неприятно, давай о чем-нибудь другом: например, о погоде.

Морда у Горыныча сделалась совершенно мрачной. Глаза у него сузились, а хвост непроизвольно задергался из стороны в сторону.

– Тут до тебя приходил один такой, тоже погодой интересовался. Солнышко, птички, прогулка на свежем воздухе, а сам хотел у меня хрустальный шар украсть.

– Да неужели?! – всплеснул руками Санька. – И что, ценная вещь?

Горыныч пошарил лапой в ближайшей куче и выложил в ряд несколько прозрачных шаров размером с большое яблоко, внимательно наблюдая за выражением лица гостя.

– Неплохая коллекция, – согласно кивнул тот.

– Чего?

– Замечательное собрание красивых вещей. Таких чудаков, как ты, коллекционерами называют.

Горыныч с явным удовольствием посмотрел на богатыря. Рот у него расплылся до ушей, и из него с шипением вылетела маленькая молния. Воздух при этом так наэлектризовался, что у Саньки волосы поднялись дыбом.

– Наконец-то встретился человек, который меня понимает. А то только и слышно: хапуга, жадина, ворюга. Сколько обидных слов за свою жизнь выслушал, сколько желающих поживиться за мой счет сюда пытались пробраться – и не сосчитать. И барыша от всего этого никакого. Лапа не поднимается продать даже самую маленькую, самую пустячную вещь. Слабость у меня такая; люблю, понимаешь, красивые вещи. А все красивое, сам знаешь, нынче дорого. Приятно, что не перевелись еще люди, понимающие толк в прекрасном. А еще у меня изумрудное яйцо есть. Превосходная, следует отметить, штучка. Редкостная.

И Змей принялся увлеченно показывать свои сокровища, попутно рассказывая, где и каким образом он приобрел ту или иную вещицу.

Санька, которому не терпелось перейти к вопросу перелета в тридевятое царство, слушал вполуха, стараясь поймать момент и вклиниться в этот монолог, чтобы высказать свою просьбу.

Змей, заметив, что его богатство не производит на гостя никакого впечатления, умолк на полуслове, а затем спросил:

– Слушай, а откуда у тебя Кащеево колечко?

– Почему ты решил, что оно Кащеево? – теперь уже насторожился богатырь.

– Да не бойся. Я про драгоценности и волшебные вещи все знаю. Это колечко сделано в Подземном мире и у плохого человека на пальце не удержится. Если учесть, что мой рассказ о золоте тебе совершенно неинтересен, то можно развить мысль дальше: ты и есть тот самый богатырь, который царство спас, а награды не взял. Так что давай выкладывай, зачем пришел?

– Дело у меня есть в тридевятом царстве. Помощь нужна. Твоя.

– Да ты что, даже и не уговаривай, – замахал лапой Змей и завалился на свое добро. – Это ж бог знает где. А я уже, можно сказать, в преклонном возрасте, силы не те. Да и подкрепиться не мешало бы – с самого утра еще ничего не ел. И чего тебе там понадобилось?

– Василису похитили.

– Как Василису? – зарычал Горыныч. – Кто?

– Если б я знал, – сокрушенно развел руками богатырь. – Есть предположение, что в тридевятое царство ее увезли силой, в смысле – околдовав, а еще я думаю, что в этом деле замешан бывший советник царя Берендея.

Услышав о Хряке, Змей Горыныч снова вскочил: глаза его запылали, из пасти вырывалось пламя:

– Опять этот негодяй. Это именно он пытался у меня хрустальный шар украсть. Прескверный человечишка. И Василису жалко. Хорошо, уговорил: я тебя доставлю к Волшебным горам, за которыми находится тридевятое царство. Дальше, извини, не могу. Но я знаю заветное местечко, где начинается дорога через эти самые горы. Ты один, или еще кто есть? Путь неблизкий, тяжеловато будет.

– Нет, нет, совершенно один. Больше ни одного человека.

– Тогда пошли! – И Змей резво затопал к выходу из пещеры.

Они выбрались на свежий воздух. Солнце перевалило далеко за полдень. Время совершенно не желало идти хотя бы немного помедленнее.

Из-за груды камней показалась встревоженная голова кота:

– Цел? Чего это там у вас произошло; гром, вспышки какие-то? Я уж не чаял тебя живым увидеть.

– Беседовали, – коротко ответил Санька.

– Ой, хомячок на завтрак, – раздался радостный возглас Змея. – Хоть червячка заморю перед дальней дорогой.

Баюн пулей метнулся назад, в свое укрытие.

Санька выскочил перед Горынычем, прикрывая друга.

– Какой завтрак? Протри глаза. Это же кот Баюн!

– Не может быть! – всплеснул лапами Змей и самым нежным, насколько сумел, голосом позвал: – Кис-кис-кис. Ты где? Извини, обознался.

– Ну, что я говорил? Так и смотри в оба, чтобы какой-нибудь близорукий Змей по ошибке не проглотил, – проворчал кот, выползая из своего убежища, грустно посмотрел на свой пушистый хвост, сплошь усеянный колючками, и укоризненно заметил Горынычу: – Давно пора очки носить.