Зимой на 1330 год дом на Иерусалимской улице в Аррасе купила некая мадам Матильда Верене, обеспеченная купеческая вдова. Связать уродливую мещанку с блистательной придворной Маго не сумел бы самый дотошный следователь Трибунала. К тому времени Гонилон стараниями матушки уже получил архидиаконскую кафедру и отныне мог видеться с ореадой беспрепятственно, пускай и тайно.

Дело оставалось за малым: вернуть себе права на Артуа. Любым способом.

Способ был: завладеть секретом, о котором поведала Гонилону, а до того графине Маго, ореада — Дороги атребатов и то, что они скрывают.

* * *

— Вы понимаете, что натворили? — брат Михаил, ночью услышав от ореады эту историю, схватился за голову. — Сколько веков на белом свете живете? Могли бы изучить людскую природу! Знать, что высокие чувства всегда, — повторяю, всегда! — будут принесены в жертву власти, богатству и тяге к запретному плоду! Немногочисленные святые, как исключение из правила, только подтверждают аксиому!

— Не кричите, — без всякого выражения сказала Древняя, принявшая облик дамы Беатрисы. — Я так надеялась не ошибиться…

— Подите с глаз моих долой, — рявкнул преподобный. — И на досуге поразмыслите, во сколько жизней обошлась ваша необоснованная надежда! А ну постойте! Кто такой Пурпурный король?

— Бог, — не обернувшись бросила ореада. — Для вас он — substantia божественной природы. Подобная Церунносу, Эпоне или Таранису галлов.

— Еще не легче… Ступайте же! Теперь вы, — Михаил Овернский хищно обернулся к де Лангру. — Как и когда была отверста Дорога?

— После Пасхи прошлого года… В июне.

— Девять жертвоприношений в Пасхальные праздники — ваших рук дело?

— Да. Гонилон где–то отыскал список летописи Аррасского командорства тамплиеров с полным описанием обряда.

— Какого еще обряда? — возмутился Жан де Партене, но умолк, повинуясь решительному жесту доминиканца.

— То есть вы признаете, — с нажимом сказал брат Михаил, — что в мае прошлого, тысяча триста сорок седьмого года, вместе с подручными самым зверским и бесчеловечным образом умертвили девятерых христиан?

— Вы еще добавьте «во славу дьявола и бесовских сил», — зло огрызнулся комтур. — Сойдет для протокола и показательного процесса! Да, да, да! Прирезали вонючее быдло как свиней, тела разъяли, сердце и печень съели! Устраивает ответ?

— Съели? — упавшим голосом переспросил Рауль.

— Да бросьте, — преподобный скривился. — Его милость де Лангр преувеличивает, наговаривая на себя. Открою жуткую тайну: страстишка храмовников к обрядовости, внешней стороне дела, наводящим дрожь ритуалам сыграла с комтуром злую шутку. Объяснить, почему?.. Помните историю гигантского оборотня из Виварэ? Мэтр, я же вам подробно рассказывал! Зверь появлялся в Жеводане и Маржериде раз в несколько десятилетий, затем снова исчезал на долгие годы. Зная о Дорогах, я первым догадался поднять хроники Виварэ и окрестных монастырей за последние четыре века. Проверил, сопоставил. Чудовище приходило через каждые пятьдесят семь лет. Причина?

— Цикличность открытия Прорехи, — не раздумывая ответил барон де Фременкур. — У нас такое называется «прорывом». Когда с той стороны на Землю проникает… Чужое. Иногда случайно, иногда с намерением поохотится.

— Великолепно! Оставалось вычислить точные сроки и развернуть облаву на Зверя! Облава, что ни говори, удалась на славу. Вернемся, однако, в настоящее. Мессир де Партене прав: для открытия Врат не требуются кровавые жертвы и ритуальные языческие пляски. Достаточно одного человека, способного шагнуть на ту сторону . Человека со способностями привратника.

— Аргуса, — шепотом подсказал барон.

— Но… — комтур, как казалось, окончательно запутался. — В хрониках командорства ясно сказано — девятерых за семь пасхальных дней… Не верю!

— Вас обманули, — углом рта усмехнулся преподобный. — Спровоцировали. Сыграли на любви к тайному знанию. Только зря испачкали руки невинной кровью и погубили собственную душу. Как же вы оказались предсказуемы!.. Дальнейшее всем известно: Прореха отверзлась, началось аристотелевское взаимопроникновение миров. Interferencia. Отсюда неслыханные случаи помешательства, одержимости и безумия в округе. Чуждая энергия, сводящая с ума людей и оживляющая покойников, потихоньку распространялась. Когда число необъяснимых и жутких случаев переросло все мыслимые пределы, ученый схоластик при Сен–Ваасте Бенедикт сообщил в Авиньон. Кардинал де Бофор назначил в Артуа чрезвычайный Трибунал. В итоге все мы сейчас находимся здесь… Танкред!

— Слушаю, ваше преподобие.

— Будь столь любезен, избавь нас побыстрее от общества мессира де Лангра. По размышлению, в исповеди и причастии я ему отказываю, — сказал брат Михаил. — Эх, отлучить бы вас еще и от Церкви, комтур, — дабы отправились напрямую в геенну, — да нет ни времени, ни желания мараться… Бог рассудит. Прощайте.

Танкред ди Джессо молча потянул из ножен иглу–стилет.

* * *

— В последнее время мы стали свидетелями множества самых отталкивающих и необъяснимых чудес, — заявил брат Михаил на кратком утреннем совещании в кабинете мэтра. Решался важнейший вопрос: что предстоит делать прямо сейчас и какова диспозиция? — Каюсь: мною была совершена непростительная ошибка, повлиявшая на ход рассуждений и итоги расследования. Я не сумел разделись «свое» и «чужое», если угодно — смешал агнцев с козлищами. И только Бледный всадник, — Смерть явившаяся мессиру Ознару! — вольно или не вольно подсказал правильный ответ: «Четверо, но не пятеро»! Отличи принадлежащее нам, от пришедшего извне!

— Можно подробнее насчет агнцев и козлищ? — попросил Жан де Партене. — Я ничего не понял.

— Отгадка лежала на поверхности, протяни руку да возьми. Вильгельм Оккам остался бы мною недоволен — я всё переусложнил, полагая, что Моровая дева, к примеру, и Дикая охота имеют общую природу, общий исток. Ничего подобного! Призрак Косаря, Дева, идущая по колено в лесных кронах, пахучий Альдаберон в Кале — это чудовища наши, принадлежащие сотворенной человеческой Вселенной! Моровую деву, предвестницу великих эпидемий, видели в прежние времена неоднократно, вспомним Прокопия Кесарийского. В свете происходящего, появление Девы в Артуа вполне объяснимо…

— А ведь верно, — растерянно проговорил Рауль. — Следовало догадаться! Косарь, порождение войны — война продолжается! Откуда в Кале появился демон? Проще простого: его вызвал какой–нибудь полоумный колдун, не сумел удержать в магическом кругу. Тварь сбежала, предварительно разорвав неудачливого некроманта на мелкие кусочки — вполне возможно, нечисть жила среди смертных не один год, а то и десятилетия!.. Причем Альдаберона вернули в преисподнюю экзорцизм и святая вода, как и всякого беса явившегося в смертный мир!

… — Тогда как на живого мертвеца, содержавшегося в Речной башне, обряд изгнания, окропление и серебро не произвели ни малейшего впечатления, — согласно подхватил преподобный. — Одновременно, вы не усмотрели в феномене никаких следов колдовства и чернокнижия, так? Подчеркну — нашего чернокнижия. Откуда мы знаем, какими силами обладают гости оттуда , из–за Грани, и какова природа этих сил?

— Оборотни, — напомнил Рауль. — Перевертыши, которых мы видели в Вермеле! Пурпурный король мог набрать верных слуг без затруднений, достаточно воздействовать на первых попавшихся людей своей энергией! Оттого–то оборотня убили обычной рогатиной не используя серебро! Но почему тогда Вермель был окутан шлейфом черного колдовства, имевшего безусловно земную природу? Сотворенного человеком?

— Вскоре мы это выясним, — убежденно ответил доминиканец. — Собираемся, мессиры. Жак, посеребренное оружие и кольчуги обязательны.

— Не впервой, ваше преподобие.

— Позволите участвовать? — осведомился барон. — В серьезном бою я окажусь бесполезен, рана еще не зажила, однако сумею прикрыть на расстоянии… Своими методами.

— Какое–то оружие из ваших времен? — поинтересовался брат Михаил. — Впрочем, меня это не касается. Если полагаете, что в силах — не возражаю. На всякий случай возьмите у Жака самострел, он не тяжелый, стрелы с серебряными наконечниками. Умеете обращаться?