— Другими словами, отвяжись, Сандерс.

— Точно.

Она беззлобно рассмеялась — скорее, над собой, чем над его словами. А может быть, ей просто захотелось засмеяться. У этой женщины все непредсказуемо.

— В тебе так много хорошего, сильного; ты особенный человек, — прошептала Джейн, словно говорила сама с собой. — Но все это так тщательно сокрыто, что я не уверена, знаешь ли об этом ты сам.

Он почувствовал, как в нем что-то щелкнуло, как перед пуском в прекрасно отлаженном механизме. А Джейн нежно положила руку на искалеченное плечо, наклонилась и поцеловала Рона.

4

У всех этих высокооплачиваемых ученых, которые клянутся, что алкоголь — верное, обезболивающее, явно общее помешательство. Страдальчески сморщившись, Рон одним махом бросил в рот две таблетки аспирина, взятые у официантки, и запил их горьким черным кофе. Принятое ранним утром решение выпить кофе помогло желудку, но не голове. Рон мрачно утешил себя, что стоить оно ему будет только головной боли и тошноты. Ошибочный брак и идиотское благородство на гонках обошлись куда дороже.

Где-то заплакал ребенок, и Рон снова поморщился. Семья с тремя детьми заняла соседнюю кабину, и старшая официантка суетилась там с высоким детским стульчиком.

Совсем рядом со звоном упала ложка, и Рон громко охнул от резкой боли в висках. И тут же увидел входящую в ресторан Джейн.

Она улыбнулась пробегавшей мимо старшей официантке и бросила несколько слов, заставивших озабоченную работой женщину засмеяться.

В нем шевельнулось чувство, похожее на первые позывы голода после долгого поста. Но по привычке он сумел подавить ненужные ощущения и стал наблюдать за Джейн, поглядывая на нее поверх чашки. Невысокого роста, она, тем не менее, привлекала внимание своим ладным и крепким телом, гибким, подвижным, и потому волнующим.

Джейн пыталась найти место для некурящих, но Рону показалось, что она ищет его. И вскоре догадка подтвердилась: заметив Рона у окна, Джейн направилась прямо к нему.

Рон уже приготовился к обычной приветливой улыбке, которой она одаривала всех, и не понял, радоваться ему или огорчаться, когда Джейн не улыбнулась.

— Ты уже заказал что-нибудь? — Она села напротив и положила сумочку на пустое сиденье между ними.

— Пока только кофе. — Рон кивком указал на кофейник.

— Мужчина моей мечты. — Джейн налила себе чашечку и сделала жадный глоток, прикрыв глаза и с наслаждением смакуя напиток. — Для меня утро не начинается, пока не выпью кофе, — пояснила она.

— Ты выгладишь отлично.

— Чего нельзя сказать о тебе.

— Спасибо, именно это я и ожидал услышать.

Она приподняла брови, словно это помогало ей прочесть то, что было написано на лице Рона. От него всегда исходит та особая мужская сила, которая почему-то так действует на меня, подумала Джейн. Как и вспышки злой самоиронии, У него твердый и надежный характер: это мужчина, который всегда окажется рядом, если ты невзначай оступишься, а затем отомстит холодностью за свою доброту.

Джейн улыбнулась. Сочувственно и в то же время с осуждением.

— Я думала, тебе нравится откровенность.

— Немного такта не помешало бы.

— Не хочется говорить тебе это, Рон, но я была тактична.

Подбодрив себя еще несколькими глотками кофе, она обхватила чашку руками и прижала ее к подбородку. От чашки поднимался пар, и глаза Джейн затуманились, что всегда приводило мужчин в смущение. Рон тут же попытался представить, как она пробуждается — медленно и лениво, как кошка, или мгновенно, как потревоженная лань?

Однако нет сомнений, что приятнее всего ей было бы проснуться от поцелуя. Недовольный собой и своими мыслями, он решил не обращать на Джейн внимания. Рон разговаривал по утрам только с самим собой, и эту привычку нелегко было сломать.

— Ну, адвокат, когда же ты лег спать? — спросила Джейн, чувствуя, что молчание затянулось.

Рон пожал плечами и поморщился от боли в висках.

— Мы с Крисом закрывали бар.

— С Крисом?

— Да, с барменом.

— А-а, это твой новый лучший друг?

— Вроде того.

Рон заметил, что сегодня аромат духов сменился здоровым запахом мыла. Он решил, что и то, и другое ей идет, тем более, что сам предпочитал женщин без косметики и духов.

— Тебе повезло, что в Калифорнии все дела рассматриваются на закрытых заседаниях.

— Говори за себя, доктор.

— Ой-ой, мы, кажется, в отвратительном настроении, не так ли? — Джейн откинулась на спинку стула, держа чашку в руке.

Интересно, подумал Рон, играет ли она в теннис? Или занимается танцами? Не этим ли объясняется такое сочетание — грация и выносливость?

— Я в достаточно хорошем настроении, чтобы поесть.

— Похоже, ты потерпел поражение в поединке с новой бритвой, которую купил вчера?

Рон не сразу понял, что речь идет о двух порезах на его щеках. Он пощупал недавно выбритую кожу и обнаружил, что ранки кровоточат.

— Мне никогда не нравились бритвы с одноразовыми лезвиями, — заявил Рон, вытирая пальцы бумажной салфеткой. Дома он пользовался элетробритвой. — Мне повезло, что я не перерезал себе горло.

— Нет ничего лучше, чем ночевать в мотелях.

Она поприветствовала его своей чашкой кофе и углубилась в одно из меню, лежавших на столике. Проглядывая свое меню, Рон думал о том, что не выспался и не отдохнул, хотя очень нуждался в этом. А еще его интересовало, слышала ли Джейн через стенку, как он всю ночь мерил шагами комнату.

Если да, то наверняка приписала это мукам совести. Отчасти так оно и было, согласился Рон, знаком подзывая официантку.

Другие же причины своей бессонницы он предпочитал хранить в тайне: боль в отсутствующей руке и тяга к маленькой рыжеволосой женщине — столь сильная, что это пугало его.

Джейн уже ознакомилась с меню, когда подошла официантка.

— Доброе утро, — сказала она, открывая блокнот на чистой странице. — Кажется, гроза уже прошла, не так ли?

Джейн бросила на Рона короткий взгляд.

— Не уверена. Спросите меня минут через десять.

Официантка, озадаченно посмотрев на Джейн, лишь пожала плечами. У нее не было времени разгадывать загадки.

— Что будете заказывать?

Рон наблюдал, как Джейн обсуждает преимущества вафель перед оладьями и отметил ее способность легко втягивать человека в разговор и делать его своим тайным союзником. Он долго вырабатывал в себе это умение, чтобы добиться успеха в суде. У нее же это получилось как-то естественно, само собой.

— Номер шесть: хорошо прожаренный бекон, яйца вкрутую и большой стакан томатного сока, — продиктовал Рон, когда официантка наконец повернулась к нему. — И добавьте в сок немного водки, пожалуйста.

— Вот это правильно, — с пониманием улыбнулась официантка и снова обратилась к Джейн: — А вы, мэм? Что-нибудь еще из напитков, кроме сока?

— Только апельсиновый сок. Я вчера легла спать намного раньше, чем мой друг.

Рассмеявшись, официантка направилась к бару.

Рон уставился в свой стакан, ожидая, пока пульсирующая боль в голове утихнет. Он с удовольствием отдал бы свой гонорар за месяц, лишь бы этот день поскорее закончился.

— Рон, я много думала.

Джейн смотрела на него. Еще одна из ее раздражающих привычек — улыбаться, когда ему совсем этого не хочется, и заставлять говорить о том, чем делиться он ни с кем не намерен.

— И наверняка ни о чем хорошем.

— Я знаю. — Джейн театрально вздохнула. — Это плохая манера, но избавиться от нее, похоже, уже не смогу. — А затем быстро втянула в себя воздух и, пока решимость не покинула ее, выпалила: — Я полагаю, тебе следует серьезно подумать об усыновлении ребенка Марии.

Рон был потрясен: лишь тренировка и умение скрывать свои чувства перед судом присяжных помогли ему.

— Ты шутишь?

— Вовсе нет.

— Меня называли по-разному, но «папой» еще никогда, и не без причины. Я не гожусь для этой роли.

— Откуда ты можешь это знать, если никогда не пробовал?