Виктория медленно повернулась, чтобы увидеть, как Норман относит Макса на кухню. Она последовала за ним. Ей было стыдно за свою нерешительность, за то, что она оставалась в доме, под защитой любимого человека и собаки, пока они рисковали собой ради нее.

Она включила свет, а Норман сбросил на пол книгу по психологии, чтобы удобнее разместить Макса на стойке бара.

— Пуля попала в плечо, — сказал Норман, осторожно раздвигая шелковистую шерсть, чтобы рассмотреть рану.

Стук в дверь, ведущую во двор, заставил обоих вздрогнуть. Норман в смятении прорычал, а Виктория вскрикнула от страха. Но это был всего лишь Пит.

Виктория с облегчением вздохнула и поспешила закрыть за ним дверь.

— Что здесь происходит, черт возьми? Боже! Макс! Что случилось? Я спустился сразу же после того, как стало более или менее безопасно. Я видел, как Норман что-то нес… Макса? Хорошо. А то я думал, это ты, Виктория. Кто-нибудь вызвал полицию?

Норман с трудом вклинился в этот бесконечный поток вопросов.

— Виктория, у тебя есть перекись водорода? И принеси мне, пожалуйста, из ванной бинты.

— Лучше это сделаю я, — молниеносно откликнулся, Пит и, отстранив Викторию, умчался из кухни.

Из раны на плече Макса медленно текла кровь. Пока Норман осматривал ее, пес лишь изредка скулил, мужественно перенося испытание.

— Пуля легко задела его. Все будет хорошо.

Макс, с трудом поднял голову и, лизнув Нормана в руку, снова бессильно уронил морду на стойку бара.

Хлопнула дверь, и запыхавшийся Пит с грудой медикаментов влетел на кухню.

— Я принес все, что только смог найти, — сказал он, с трудом переводя дыхание. — С ним все будет в порядке? Может, следует вызвать ветеринара?

Макс поднял хвост и стукнул им по стойке бара, выражая свое мнение на этот счет.

— Дайте мне пару тряпок, смоченных в горячей воде, — спокойно произнес Норман.

Виктория бросилась за тряпками, даже не сообразив, что собирается делать Норман. Она так устала, что была рада человеку, который взял на себя все заботы о Максе.

Норман попросил Викторию подержать собаку, пока он обработает рану. Затем выдавил почти целый тюбик мази с антибиотиком на один из бинтов, только сегодня купленных Питом. Прежде чем кровь снова появилась, Норман уже аккуратно забинтовал рану.

— Удивительно! — воскликнул Пит. — Вы когда-то были ветеринаром?

Норман бережно поднял Макса и перенес на одеяло, которое Виктория постелила в углу комнаты. Там обычно стояли вода и еда для пса. Он положил его и приласкал.

— Ветеринаром? Нет. Просто у меня была неплохая практика. Все это мне уже приходилось делать. Собакам, которые ищут наркотики, часто достается.

— Собакам, которые ищут наркотики? — переспросил, Пит, глядя уже не на Нормана, а на Викторию.

Норман, казалось, не расслышал вопроса. Он подошел к раковине и начал мыть руки.

Виктории стало и жарко и холодно одновременно. Память возвращалась к Норману, но он, похоже, сам того не сознавал.

— Норман, — позвала Виктория, почувствовав на себе, полный сострадания взор Пита. Она крепко прижала руки к груди, словно хотела унять стук своего сердца.

Он повернулся, устало улыбаясь.

— Да, — откликнулся Норман, пристально посмотрев ей в лицо. — Что? Что случилось, Виктория?

И тут прозвучал звонок. Норман отскочил от раковины.

— Кто?.. — начал было Пит.

— Оставайтесь на месте, — рявкнул Норман, бросившись к входной двери.

— Норман, — крикнула Виктория, — все в порядке.

Он замер, нахмурившись, и ожидая, ее объяснений.

— Это полиция.

Звонок зазвенел снова.

— Что?

— Я вызвала полицию.

Виктория подумала, что Норман станет возражать, как и раньше, но он только пожал плечами.

— Сейчас это уже ни к чему — он нашел нас и успел скрыться.

Пит резко толкнул сестру локтем в бок. Но это было почти ничто по сравнению с болью, которая пронзила ей сердце. В состоянии Нормана явно наступил перелом — прошлое и настоящее в его сознании столкнулись, и любое ее слово могло привести к самым серьезным последствиям. Виктория вздохнула и с трудом выдавила:

— Может быть, полиции удастся его поймать? Все, что от тебя требуется, рассказать, кто это был.

Норман пристально посмотрел на Викторию. Звонок затрезвонил в третий раз.

— Рассказать, кто это был? Но ты же знаешь, Виктория, я не могу этого сделать.

— Почему? — упорствовала она.

— Потому, что тогда все потеряю.

— Что? — воскликнула она, хотя боялась услышать ответ. — Что ты потеряешь?

— Все, Виктория. Я потеряю тебя.

— Нет, не потеряешь, — спокойно произнесла она, чувствуя, что словно падает в бездонную пропасть.

Норман печально покачал головой.

— О, да! Мне кажется, если я вспомню, кто это был, то проснусь, и тебя уже не будет со мной.

10

В дверь постучали, и снаружи донесся голос:

— Откройте! Полиция!

Норман повернулся и направился в холл. Трудно было понять, делает он это неохотно или с облечением. Виктория медленно последовала за ним. Мысленно она повторяла последние слова Нормана: «Мне кажется, если я вспомню, кто это был, то проснусь, и тебя уже не будет со мной».

Руки Виктории были холодны, а сердце жгла нестерпимая мука. Нынешнее состояние Нормана наверняка было много хуже, чем она могла вообразить. Она думала, что все понимает, когда замерла, увидев неподвижного Макса на руках Нормана, когда ощутила его желание раствориться в другой жизни, найти свое новое «я».

Его сознание пыталось вырваться из призрачного мира, но из этого ничего не получилось. И не потому, что Норман не мог восстановить события, просто теперь, узнав Викторию, он не хотел, чтобы прошлое одержало верх над настоящим.

Конечно, следовало настоять, чтобы он лег в больницу. Там он намного быстрее пришел бы в себя, если бы остался в живых. В госпитале Норман не смог бы защитить себя от убийцы. Здесь, по крайней мере, у него под рукой пистолет.

Но как знать, что Норман старался забыть? Каким бы он был без Майкла, с которым его четырнадцать лет связывала дружба? Без Мэри, женщины с каштановыми волосами, которая, умирая, желала только одного, чтобы он не тосковал по ней?

Каким бы был человек без множества незначительных и не связанных между собой воспоминаний, которые и делают его человеком? Но когда они вернутся к Норману, думала Виктория, он забудет ее. И что же у нее тогда останется?

Словно во сне, Виктория видела, как Норман открыл дверь — поток холодного воздуха сразу проник в дом. Стоявшие на крыльце полицейские отпрянули, но продолжали твердо держать взведенные «Магнумы» 357-го калибра. Их глаза от напряжения были расширены, а пальцы лежали, на курках.

Норман отступил. Его глаза потемнели, а лицо стало непроницаемым — он готов был к схватке.

— Мистер Генри? — спросил один из полицейских.

— Да.

— Они могут расценить это как попытку обманам, — шепнул, Пит Виктории, но она отмахнулась от него, как от назойливой мухи.

— Нам сообщили, что кто-то пытался силой ворваться в ваш дом, — сказал полицейский, переводя взгляд с невозмутимого Нормана на Викторию.

— Да, здесь был какой-то человек. Он стрелял в нашу собаку и в меня. — Голос мужчины звучал безжизненно, как у телефона-автомата.

— Вы ранены?

— Нет.

— Откуда он стрелял? — допытывался полицейский.

— Со двора, — ответил Норман, — но он уже скрылся.

Полицейские вошли в дом, мгновенно подмечая все мелочи: босые ноги Виктории и Нормана, кровь на его свитере, пушистый домашний халат Пита и его прическу в стиле «дело было ночью».

В холле один из полицейских спросил:

— Откуда вы знаете, что он скрылся?

— Я преследовал его до ворот, но когда почти настиг, он сел в машину и уехал.

Полицейские замедлили шаги и обернулись к Норману. Совершенно одинаково насупив брови, они посмотрели на него. Потом один из них засунул пистолет в кобуру и вытащил маленькую записную книжку.