Кристина застыла, не донеся вилку до тарелки. Она замерла полностью, как когда ее замечала косуля. Что же девочка будет делать? Заплачет?

Нет. Она выпрыгнула из постели. Немного прошлась по комнате и осмотрелась. В ее взгляде читалось удивление и вопрос.

Кристина медленно опустила вилку и отставила тарелку на стол. Она стала рукой подзывать девочку, показывая на сковородку с омлетом. Та посмотрела на сковородку, но не подошла. Вместо этого она принялась неторопливо и осторожно разгуливать по дому. Медленно прошла вдоль полки с творениями Кристины, подолгу разглядывая каждый предмет. Иногда она протягивала руку, словно желая к чему-то притронуться, но ее пальчики повисали в воздухе, будто их что-то останавливало, и потом почтительно опускались обратно.

Через полчаса, закончив, по всей видимости, свое исследование, она подошла к Кристине, та встала и уступила ей единственный стул. Девочка даже не обратила на него внимания. Она схватила тарелку с остывшим омлетом и овощами, которые положила ей Кристина, отнесла ее к куче одеял, уселась там и начала с аппетитом жевать, не отрывая взгляда от Кристининых вещей.

Настенные часы над холодильником показывали пятнадцать минут четвертого. Кристина подумала о байдарке. Она не затащила ее на берег как следует, а просто наспех вытолкнула из воды, поскольку держала на руках спящую девочку. Через несколько часов вода начнет прибывать, и байдарку может унести в море. Надо спуститься вниз и убрать ее.

— Оставайся здесь, — сказала Кристина девочке. — Пойду вытащу байдарку на берег. Я быстро вернусь.

Она вспомнила, что в холодильнике лежит пакетик с персиками. Высыпала их в миску и поставила на пол, у ног девочки:

— Угощайся.

Девочка не ответила, и Кристина предположила, что та не понимает по-шведски.

— Скоро приду, — повторила она, надеясь, что персики удержат малышку на месте.

Она сбежала на берег, оттащила байдарку на безопасное расстояние и поспешила обратно.

Девочка сидела там же, где Кристина ее оставила. Она ела персик, и сок стекал у нее по подбородку. Вытирая девочке лицо бумажным полотенцем, Кристина заметила, что у нее дрожат руки. От быстрого марш-броска она запыхалась. Сперва она очень боялась потерять байдарку, но на берегу стала столь же сильно бояться лишиться девочки.

Кристина достала гребенку, осторожно сняла резинки с красными шариками и принялась расчесывать девочке волосы. На это ушло много времени, поскольку волосы сильно спутались, а Кристина боялась потянуть слишком сильно. Она расчесывала колтуны по чуть-чуть, снизу вверх, и девочка не издала ни единого недовольного звука. Потом Кристина сделала пробор и теми же резинками завязала два высоких хвостика.

Как же ее удержать?

Девочка явно заинтересовалась ее вещами. Кристина стала показывать ей содержимое своих ящичков. Она положила малышке на руку яичную скорлупку и дала подержать. Рассказала, что привезла скорлупку из шхер, расположенных далеко в море.

— Теперь можешь положить ее обратно. Нет, погоди. Пусть лежит тут, на полке. Я хочу на нее немного посмотреть. Видишь птичье гнездо с клочками шерсти? Положи ее на шерсть.

Девочка сделала все, как ей сказали, и Кристина поняла, что шведский та все же знает.

Она села за стол и принялась за работу, предоставив девочке возможность покопаться в ящичках самой. Раньше она никому этого не позволяла. Девочка осторожно вынимала кусочки костей, ракушки и яичные скорлупки и, положив их на ладонь, подолгу разглядывала. Кристина поняла, что девочка тоже слышит их голоса.

Остаток дня каждая занималась своим делом. На улице ярко палило солнце и слышался страшный переполох, который подняли люди. С моря доносился рев лодочных моторов, а где-то в воздухе кружил стрекочущий вертолет.

Они вышли из дома только с наступлением сумерек. Кристина отправилась по тропам косуль, и девочка следовала за ней по пятам. Грациозные косули паслись на своей поляне. Кристина с ребенком молча стояли в сером полумраке летней ночи, пока животные не заметили их, не повернули к ним свои высоко посаженные, точеные головы и не унеслись большими скачками прочь.

Обратно они вернулись уже в полночь и улеглись на одеяла. Девочка заснула сразу, как только легла. Кристина же не смыкала глаз и смотрела на нее. Они провели вместе целый день. От восхода до заката. Девочка осталась дома и ждала, пока Кристина ходила к байдарке. Она слушала, когда Кристина рассказывала ей о лежащих в ящиках находках, и явно понимала все, что та ей говорила. Она сидела у Кристины на коленях в байдарке и следовала за ней вплотную по тропам косуль. Она съела приготовленную Кристиной еду. Дала себя причесать. Устроилась рядом с Кристиной на ложе из одеял. Смотрела на Кристину большими черными глазами. Смеялась вместе с ней. Но за целый день не произнесла ни одного, ни единого слова.

~~~

Следующие несколько дней они провели дома. Погода была прекрасная, море — спокойное, но вокруг стоял невероятный шум. Вокруг островов сновали моторные лодки. Их пассажиры громко перекрикивались. Все время низко кружил вертолет. Он оглушительно стрекотал, а от нагнетаемого им ветра гладкая поверхность воды шла мерцающей, беспокойной рябью.

Кристина поменяла день с ночью местами, она пользовалась этим приемом в определенные периоды. Пока солнце стояло высоко в небе, они с девочкой спали на куче старых одеял. А на закате они вставали. Кристина готовила еду и прибиралась в доме, а в сумерках они выходили на улицу.

Они бродили вдоль берега и по скалам. Им вполне хватало света летней ночи. Они выходили на байдарке во фьорд, но дальние путешествия за шхеры оставляли на потом. Уставая во время своей ночной прогулки, они усаживались, прислоняясь друг к другу, на какой-нибудь скале и наблюдали, как меняется и розовеет небо. А когда первые солнечные лучи будили птиц, гнездящихся на старых дубах около дома, они забирались обратно в полумрак и сворачивались клубочками на одеялах, точно два довольных ночных зверя в берлоге.

Через несколько дней все успокоилось. Звуки моторов со стороны фьорда доносились не чаще, чем обычно. По-прежнему стояла ясная и безветренная погода. Кристина собрала пакет с едой, и с утра пораньше, еще до восхода солнца, они отправились на байдарке к устью фьорда, миновали острова, и перед ними открылось море, огромное и свободное, но такое же спокойное. Просто удивительно тихое. Будто они в далеком Саргассовом море, а не в ветреном Бухуслене. Девочка раскачивалась в такт движениям весла. Кристина чувствовала на своей трепещущей груди ее безмолвные губы. Видела маленькую черную головку, которая ограничивала обзор. Малышка сделалась ее неотъемлемой частью.

Кристина уже успела к этому привыкнуть. Если девочка во сне откатывалась от нее, она просыпалась от беспокойства. Начинала шарить рукой, даже не осознавая, что именно ищет. А нащупав теплое тельце, тут же засыпала снова.

Они проплыли мимо гаг, которые спали на плоских скалах, свернувшись в рассветном полумраке, словно коричневые кошки, и добрались до самых последних шхер, настолько крошечных, что к ним не могла причалить ни одна лодка. Для лодочников они были все равно что несколько торчащих из воды холмов, окруженных невидимыми подводными скалами и опасной мелью, от которой следовало держаться подальше. Вода после длительного штиля и жары стояла низко, так что шхеры выступали сильнее обычного.

Кристина пустила байдарку медленно скользить над раскачивающимися зарослями фукусов. Девочка, уцепившись за ее руку, принялась разглядывать подводный мир. Она что-то увидела внизу — рыбу или краба, — засмеялась и резко дернулась в сторону, чтобы рассмотреть получше.

Байдарку закрутило, и Кристина почувствовала, что все мышцы девочки напряглись и малышка покрепче прижалась к ней. В следующее мгновение Кристина оказалась под водой. Во время падения девочка разжала руки. Кристина увидела под собой фукусы, до дна было около метра, и она коснулась его ногами. Но дно оказалось неровным, а фукусы — склизкими и скользкими. Ноги съезжали, и Кристина раз за разом скрывалась под водой, почти захлебываясь. При этом она все время пыталась нащупать малышку, которая должна была быть где-то поблизости.