Хунак Кеель давно слышал о звуковом чуде площадки для игры в мяч города Чич'ен-Ица. Бывалые люди в Майяпане рассказывали, что два человека, один из которых находился в Северном храме, а другой в Южном, могли совершенно спокойно беседовать друг с другом, ничуть не напрягая голоса, хотя их разделяло расстояние в 300 локтей! Более того, говорили, что никто другой, если он не стоял рядом с беседующими, не мог услышать их разговор. Признаться, Хунак Кеель не поверил тогда этим рассказам. Однако, сидя у подножия Северного храма, он на самом себе испытал действие этого непостижимого для разума чуда. Чувство неуверенности и даже страха поползло в душу.

(Во время посещения Чич'ен-Ица автор имел возможность беседовать с помощью описываемой здесь «системы для переговоров», действующей по сей день на площадке для игры в мяч. Трудно поверить, что древние строители заранее предусмотрели этот акустический эффект; скорее всего, случайно обнаружив его, они довели до совершенства этот своеобразный «каменный телефон».)

Хунак Кеель стал следить за противоположной стороной площадки. Там, у Южного храма, в белых плащах и высоких головных уборах из перьев цапли застыла длинная шеренга старших служителей храма К'ук'улькана. Их было не меньше пятидесяти; они стояли в один ряд, и только Хапай Кан сидел впереди на каменном ложе, покрытом великолепными шкурами лесных зверей.

На правой трибуне один за другим появлялись новые гости. Они приветствовали правителя, Верховного жреца и Хунак Кееля, однако каменный голос молчал; по-видимому, не считал их достойными особого внимания. Но вот у края трибуны запылало в лучах солнца созвездие из ярких перьев, драгоценных камней и золота, украшавших стройную фигуру красивого мужчины лет двадцати пяти. Один из жрецов поспешно наклонился к круглому плоскому камню, лежавшему у ног Хапай Кана. Его губы зашевелились, и мгновение спустя заговорил круглый камень у ног Хунак Кееля:

— Правитель могучего и грозного города Ицмаля отважный Улиль приветствует тебя!..

Новые люди в богатых одеяниях продолжали прибывать на трибуны. Голос в круглом камне то молчал, то называл громкие, знакомые Хунак Кеелю имена. Голос в камне последним назвал имя правителя города Ульмиля, младшего брата Верховного правителя Чич'ен-Ица, известного своим беспутным поведением и бесчисленными любовными похождениями Хун Йууан Чака. Никого не приветствуя, даже своего царственного брата, он встал на краю трибуны прямо над каменным кольцом, разделявшие игровое поле пополам. Отсюда было лучше всего наблюдать за игрой: ее главной целью было забить тяжелый каучуковый мяч именно в кольцо, возвышавшееся над площадкой на целых двенадцать локтей.

Чак Шиб Чак кивнул головой, украшенной огромным плюмажем, и Хапай Кан подал жрецам знак начинать священную ритуальную игру в мяч.

Священная игра

Заиграли трубы, забили барабаны, и на площадке появились игроки обоих отрядов. Они были одеты точно так, как скульптор изобразил игроков в мяч на великолепном барельефе, украшавшем панель восточной трибуны. Отлично натренированные, ловкие, безумно храбрые и решительные игроки-воины не боялись страшного удара литого каучукового мяча, способного убить здорового и сильного мужчину. Стеганые щитки, кожаные налокотники и наколенники не спасали от увечий. Игроки привыкли возвращаться после ритуальной игры в синяках и ссадинах. Но не это печалило их. Закон священной игры требовал смерти капитана побежденного отряда, и обезглавливал его… капитан отряда-победителя! Так их и изобразил скульптор на своем барельефе: капитан-победитель с отсеченной головой капитана побежденных…

Литой тяжелый мяч размером с человеческую голову, будто живой, метался по площадке. Игрокам разрешалось действовать только на своей половине поля, ни в коем случае не переступая линию, делившую площадку пополам. Два больших каменных кольца были вделаны в стены обеих трибун по этой же самой линии. Противники стремились забить мяч в кольцо-ворота, перебивая его на чужую сторону. Бить по мячу разрешалось только локтем либо коленом, а также резной битой. Бросать рукой или ударять ступней категорически запрещалось.

Побеждала команда, которой удавалось попасть в кольцо, однако это было невероятно трудно, ибо его диаметр был лишь на ничтожную малую величину больше диаметра мяча. Между тем каждый неудачный удар, заканчивавшийся столкновением мяча с кольцом, засчитывался как штрафное очко; кольцо имело вид свернувшегося Пернатого змея или головы священного гуакамайя (попугая), прикосновение к которым считалось великим кощунством.

Красивые удары по мячу, высокие смелые прыжки, стремительный бег вызывали одобрительный гул и крики восторга у зрителей, стоявших по краям высоких трибун. Бывали случаи, когда, увлеченный ходом сражения на поле, кто-то из зрителей падал с высокой трибуны вниз. Падение могло оказаться смертельным.

Много часов длилась игра, и, когда уже усталые зрители и измученные игроки разуверились в чистой победе одной из команд, а жрецы начали было готовиться к ритуалу обращения к богам, чтобы они определили победителя, капитан игроков, богатые одеяния которых символизировали принадлежность к Пернатому змею, перехватил коленом сильно посланный противником мяч, ловко подбросил его локтем вверх и нанес тяжелый битой страшный удар.

Хунак Кеель видел, как каучуковый шар молнией влетел в узкое отверстие кольца, как он трепыхнулся в нем, задрожал, на мгновение застыл, будто решая, в какую сторону лучше упасть, и под дикий вопль зрителей и игроков перевалился на сторону противника.

— Хунак Кеель! — каждое слово Хапай Кана отчетливо звучало в говорящем камне. — Ты снова победил. Отряд Пернатого змея, в храме которого ты сидишь, твой отряд. Завтра ты пойдешь в Майяпан и будешь править этим богатым и сильным городом. Так повелел К'ук'улькан. Чтобы не гневить Великого и Всемогущего, будешь каждый виналь присылать в священный город Чич'ен-Ица подношения, достойные К'ук'улькана… Так повелели всемогущие боги… Ты исполнишь их повеление, правитель Майяпана!..

— Да, — ответил Хунак Кеель, не отрывая глаз от круглого камня.

Между тем на высокой стене, служившей платформой Южного храма, жрецы зажгли каучуковые мячи. Густой черный дым, медленно поднимавшийся к небу, известил о начале жестокого церемониала, завершавшего священную игру в мяч…

На рассвете следующего дня рослые выносливые индейцы, поочередно сменяясь, несли Хунак Кееля в дорожных носилках в город Майяпан, Новый правитель направлялся в свои владения…

Эти события случились в «двадцатилетие» 8 Ахав. (В перечислении с «короткого счета» майя соответствует 1185–1204 годам нашей эры.)

Заговор

…покинул правитель

Чич'ен-Ица

свои дома второй раз

из-за заговора

Хунак Кееля из рода Кавич

против Чак Шиб Чака, правителя Чич'ен-Ица,

из-за заговора Хунак Кееля,

правителя Майяпана-крепости…

В 10 год двадцатилетия 8 Владыки,

в этот год была покинута

Чич'ен-Ица, этому причиной

Ах Синтейут Чан,

Цунтекум,

Ташкаль,

Пантемит,

Шучвевет,