Складывается впечатление, что свиноводство хочет убедить нас в том, что поля могут поглотить токсины из свиных фекалий, но мы знаем, что это неправда. Утечка ползет к водным путям, а такие ядовитые газы, как аммиак и сероводород, испаряются в воздух. Когда выгребные ямы размером с футбольное поле вот-вот разольются, Смитфилд, как любая другая ферма в промышленности, начинает разбрызгивать на поля удобрения, превращенные в жидкость. Иногда они просто распыляют их прямо в воздух, гейзер дерьма, разносящий мельчайшие брызги фекалий, которые создают водоворот газов, способный вызвать серьезные неврологические недомогания. Люди, живущие рядом с этими промышленными фермами, жалуются на постоянные носовые кровотечения, отолгию, хроническую диарею и жжение в легких. Даже когда жителям удается провести законы, которые ограничивают подобную практику, огромное влияние промышленности на правительство приводит к тому, что предписания зачастую аннулируются или не проводятся в жизнь.
Прибыли Смитфилда выглядят впечатляюще — в 2007 году продажи компании достигли 12 миллиардов долларов — пока, впрочем, не осознаешь масштаб издержек, облеченных в конкретную форму: загрязнений от дерьма, конечно, а также болезней, вызванных этими загрязнениями, и связанного с загрязнениями снижения цен на частную собственность (я называю только самые очевидные из них). Если бы вынести на публику эту и подобные ей темы, компания Смитфилд не смогла бы производить дешевое мясо и обанкротилась бы. Иллюзия прибыльности и «эффективности» митфилда, как и всех остальных промышленных ферм, сохраняется при условии широчайшего распространения ее продукции. Сделаем шаг назад: само по себе дерьмо штука неплохая. С давних пор оно было другом фермера, удобрением его полей, на которых он растил корма для своих животных, чье мясо шло в пищу людям, чье дерьмо вновь возвращалось на поля. Дерьмо превратилось в проблему только тогда, когда американцы решили, что мы во что бы то ни стало хотим есть мяca больше, чем любой другой народ в мире. Ради той иллюзорной выгоды мы отказались от фермы-мечты Пола Уиллиса и подписали договор со Смитфилд, позволив сельскому хозяйству (заставив его) отказаться от рук фермеров и приняв руководство корпораций, которые решительно боролись (и борются) за то, чтобы переложить свои расходы на общество. Потребители рассеянны или забывчивы (или, что еще хуже, поддерживают их), поэтому такие корпорации, как Смитфилд, держат животных в невыносимой тесноте. В такой ситуации фермеру не вырастить хоть сколько-нибудь достаточного количества корма на собственной земле, и приходится его возить. Более того, дерьма оказывается слишком много, и поля не могут его поглотить — не многовато, не просто много, а невероятно много. В какой-то момент три промышленные фермы в Северной Каролине производили больше азота (важного ингредиента удобрений для растений), чем могли впитать в себя поля всего штата.
Итак, вернемся к первоначальному вопросу: что происходит с громадным количеством невероятно опасного дерьма?
Если все идет согласно плану, отходы, превращенные в жидкость, выкачивают в огромные отстойники по соседству со свиными загонами. Ядовитые отстойники могут покрывать площадь до 120 000 квадратных футов, именно такова площадь крупнейших казино в Лас Вегасе, а глубиной они 30 футов. Создание этих общественных уборных размером с озеро считается нормальным и совершенно законно, несмотря на то, что они не способны по-настоящему вмещать отходы. Сотня или больше этих громадных отхожих мест должны маячить по соседству с одинокой бойней (промышленные свинофермы стараются компоноваться вокруг боен). Если вы упадете в такую яму, то умрете. (Примерно так же вы умрете от удушья в течение нескольких минут, если откажет вентиляция, пока вы будете находиться в одном из загонов для свиней.) Тиц рассказывает запоминающуюся историю об одном продающемся отстойнике:
«Рабочий в Мичигане чинил один из отстойников, ему стало дурно от запаха, и он упал в яму. Его 15-летний племянник нырнул в яму, чтобы спасти дядю, но и ему стало плохо, двоюродный брат рабочего прыгнул в яму, чтобы спасти подростка, но и его затошнило, старший брат рабочего тоже нырнул, чтобы спасти их всех, и ему стало плохо, и тогда нырнул отец рабочего. Все они погибли в свином дерьме».
Вот анализ расходов-прибылей для таких корпораций, к Смитфилд: платить штрафы за загрязнения дешевле, чем отказаться от всей системы промышленного фермерства, которая в конце концов приведет к полному опустошению местности.
В редких случаях, когда закон начинает сдерживать такие корпорации, как Смитфилд, они часто находят обходные пути. За год до того, как компания Смитфилд построила самую крупную в мире фабрику по забою и переработке мяса в округе Блейден, законодательный орган штата Северная Каролина аннулировал полномочия округов контролировать промышленные свинофермы. Очень удобно для Смитфилд. Возможно, не случайно Уэнделл Мэрфи, в прошлом сенатор штата, который был одним из лоббистов столь своевременно-уничтожения окружных полномочий, теперь заседание в правлении корпорации Смитфилд, — а ведь когда-он был председателем правления и главой компании «Фермы семьи Мэрфи», промышленной свинофермы, которую в 2000 году купила корпорация Смитфилд.
Через несколько лет после упразднения этих полномочий корпорация Смитфилд разбрызгала более 20 «Миллионов галлонов отходов из отстойника в Нью-Ривер в штате Северная Каролина. Этот сброс останется самой крупной экологической катастрофой, он вдвое масштабнее, чем печально известный сброс нефти с танкера «Эксон Вальдес», произошедший шестью годами ранее. Там было столько жидкого навоза, то им можно было бы наполнить 250 плавательных бассейнов олимпийских стандартов. В 1997 году, как общает «Сьерра Клуб»* в своих проклятых «Таблицах приговоров фабрикам животных», корпорацию Смитфилд оштрафовали за впечатляющие 7000 нарушений «Акта о чистой воде», т. е. примерно за двадцать нарушений в день. Правительство США обвинило компанию в сбросе недопустимых объемов отходов в реку Пейган, впадающую в Чесапикский залив, и последующем уничтожении протоколов, чтобы сфальсифицировать документы и скрыть свои неприглядные деяния. Одно нарушение можно посчитать несчастным случаем. Случайностью может быть каждое десятое нарушение. Семь тысяч нарушений — это злонамеренность. Корпорация Смитфилд была оштрафована на 12,6 миллиона долларов, что сначала казалось победой в борьбе с промышленной фермой. В те времена 12,6 миллиона долларов были самым крупным штрафом за загрязнение окружающей среды в истории гражданского права США, но это умилительно малая цифра для компании, доходы которой сегодня возрастают на 12,6 миллиона долларов каждые десять часов. В 2001 году бывший исполнительный директор корпорации Смитфилд Джозеф Лютер III получил 12,6 миллиона долларов фондового опциона.
* Клуб защитников дикой природы, основанный в 1892 году.
Как реагирует на это жующая общественность? В общем, мы поднимаем кое-какой шум, когда загрязнение достигает почти библейских пропорций, но тут Смитфилд (или любая другая корпорация) отвечает «возмущенными криками», мы принимаем их извинения и продолжаем поедать мясо животных с промышленных ферм. Смитфилд не только пережил судебный процесс, но и процветает. В момент сброса в реку Пейган корпорация Смитфилд была на седьмом месте среди крупнейших производителей свинины в США; через два года она стала самой крупной, ее вес в отрасли все растет. Сегодня корпорация Смитфилд настолько велика, что забивает одну из ждых четырех свиней, продающихся в нашей стране. Наш нынешний способ питаться — доллары, которые мы ежедневно платим, к удовольствию Смитфилд, — потворствует самым худшим из возможных рактик.
По скромным подсчетам Управления по охране кружающей среды, экскременты кур, свиней и крупного рогатого скота уже загрязнили 35 000 миль рек в двадцати двух штатах (для справки, окружность Земли составляет примерно 25 000 миль). За три года случаев браконьерского уничтожения рыбы можно насчитать сотни две, в то время когда вся популяция рыбы в даном ареале была уничтожена за один раз в результа-неспособности промышленных ферм хранить свое дерьмо подальше от водных потоков. Только согласно этим задокументированным актам убийства, тринадцать миллионов рыб были буквально отравлены дерьмом, а если выстроить их цепочкой — голову одной к хвосту другой, — то она растянулась бы по всей длине побережья Тихого океана — от Сиэтла до границы с Мексикой.