– Хорошо пахнет, – заметил Макс.

– Да, – согласился Натан.

Этот запах пробудил в Натане какое-то воспоминание, перенеся его в далекое детство, сквозь многие годы утомительных, скучных, невероятно дорогих деловых обедов в Сохо, в почти забытое время, когда он еще получал удовольствие от еды. Когда слова «перекусить» и «переговорить» объединяло только схожее звучание. Это было еще до того, как в меню появились «легкие альтернативы», а на пачках с маслом появилось правительственное предупреждение о возможном риске для здоровья. Да, запах перенес его в прошлое. И он же резко вернул его обратно. Натан был голоден, очень голоден.

– Тушеная баранина с овощами, – сказал он вслух. – Тушеная баранина с овощами и картофельными клецками.

– Она самая и уже почти готова, – услышали они мягкий женский голос. Это был голос старой женщины с сильным ирландским акцентом. – Снимайте повязки, ребята.

Макс и Натан сняли повязки и увидели, что находятся в кухне небольшого каменного дома. За деревянным столом сидела старуха. Очень древняя старуха. Макс дал бы ей лет сто пятьдесят. У нее были седые волосы и слишком много кожи на лице, вообще-то ее бы хватило на два лица, подумал Макс, а может, и на три. Но это было не от старости, это была болезнь. Макс почувствовал легкую тошноту при одном только взгляде на нее. Что за ужасный недуг мог привести к таким последствиям? Может, у нее проказа? Что бы это ни было, Макс был уверен, что не хочет заразиться. Он сделал шаг к двери.

Старуха чистила странные коричневые неровные шишки, более странные, чем даже она сама. Они выглядели словно опухоли, срезанные с тела сотрудника атомной станции из страны четвертого мира. Помимо них на куске газеты были разложены такие же странные согнутые оранжевые коряги, длинные, с растущими под разными углами волосами и узловатыми наростами. Ни Натан, ни Макс никогда не видели ничего похожего. Терзающий их голод моментально прошел. Они не хотели опухолей в тушеных овощах, как бы замечательно они ни пахли. Никаких волосатых шишек. Возможно, именно эта еда довела старуху до такого состояния.

– Где мы? – спросил Натан, мечтая оказаться подальше отсюда.

– Ну, знаете, – ответила старуха, – вряд ли мы присылали бы за вами машину с тонированными стеклами, завязывали бы вам глаза и все такое, чтобы сразу по прибытии сообщить, где вы находитесь.

Повисла короткая пауза, затем Макс задал вопрос, который у них обоих вертелся на языке:

– Что это за хрень у вас на столе?

– Картошка и морковь, – ответила женщина.

– Ничего подобного, – возразил Макс. – Я видел и картошку, и морковь, они выглядят совсем по-другому. А это похоже на собачьи яйца. Точнее, на что-то, срезанное с собачьих яиц.

– Я не желаю слышать бранных слов в своем доме, молодой человек, – сказала старуха.

Денежный мешок

Макс несколько опешил. Еще не было случая, чтобы кто-нибудь решился его осадить, так что он не знал, как реагировать. Если ты звезда и живешь в Лос-Анджелесе, тебе никогда не перечат.

Звезду на языке кино называют «денежным мешком». Обычно очень трудно добиться финансирования проекта, если в нем не участвует звезда. В любой индустрии деньги – единственное, что имеет значение. А в индустрии развлечений единственное, что имеет значение, – звезды. Их власть и влияние поразительны и намного превосходят их талант и возможности. И дело не в том, что они бездарны, нет, многие из звезд – отличные актеры. Просто невозможно быть настолько талантливым, чтобы оправдать деньги, которые зарабатывают действительно крупные звезды. Бог не сотворил человеческое существо настолько идеальным. Поэтому звезд оценивают не по таланту, а по тому, сколько они зарабатывают.

– Конечно, парень играет просто как пенек, но представляешь, сколькоон зарабатывает?

Звезда – это не актер. Звезда – это денежный мешок. А Голливуд – деловой город. У каждого здесь есть сценарий для прочтения или портфолио для просмотра. Но никто не станет тобой интересоваться, если ты плохо отзываешься о денежном мешке. Поэтому звезде никогда не перечат.

Снова на кухне

Однако у старухи (ее звали Рут) не было ни сценария для прочтения, ни портфолио для просмотра. Макс много лет не встречал таких людей.

– Не стоит входить на кухню к людям и начинать говорить непристойности об их овощах, – сказала Рут. – Что, скажи на милость, подумала бы твоя мама?

Макс на секунду задумался.

– Маме наплевать, – сказал он. – Она любит непристойности. Это ее стиль жизни. Она только что снялась для разворота в «Пентхаусе», ноги врозь, и все дела.

Теперь опешила Рут. Она подняла бровь, как бы говоря: «Бывает», и вернулась к чистке овощей. Дверь открылась, и появился старик. Он был, очевидно, заражен той же болезнью, что и старуха, его лицо было такое же мешковатое и морщинистое. Но казалось, что его состояние еще хуже, потому что под глазами у него висели огромные мешки, по всему носу шли красные прожилки, а из ушей торчали огромные клочки жестких волос. Макса чуть не стошнило.

– Это мой муж Шон, – сказала старуха, засыпая нарезанную картошку и морковь в кипящую воду. – А меня зовут Рут. Розали – наша внучка. Она скоро придет. А пока не хотите ли перекусить? Ничего особенного, тушеное мясо с картошкой и морковью.

Макс и Натан помедлили.

– Эта картошка? – поинтересовался Макс.

– Вы знаете, – сказала Рут, – на самом деле овощи выглядят именно так. Шишковатые и с глазками. Это настоящая картошка.

– Вы шутите, – сказал Макс.

Визуально-гастрономический трюк

Но старуха была права. Несколько поколений назад, до того, как владельцы супермаркетов сыграли с покупателями злую шутку, у картошки были глазки, а у моркови – волоски.

К сожалению, настоящая еда печально известна своей недолговечностью. Ее трудно выращивать, она битком набита бактериями и быстро портится. Мерчандайзеры сходили с ума, пытаясь рентабельно использовать магазинные полки. Производители сделали все, чтобы общественность приняла новые стандартизированные овощи и прочие продукты. Вымороченную, безвкусную дрянь безукоризненного вида и идеальных размеров, которую легко выращивать и перевозить и которая долго хранится. Фокус удался: люди действительно предпочли в результате такую еду, потому что она хорошо выглядит. Им понравились маленькие твердые бледно-розовые помидоры и маленькая твердая бледно-желтая картошка, выглядевшая чистой и свежей, без ужасных глазков, которые нужно вырезать.

Против новшества восстали только две группы населения: слепые, что вполне понятно, и ведущие телешоу. Проблема телевизионщиков состояла в том, что с появлением унифицированных продуктов они лишились своей излюбленной шутки. Из продажи исчезли овощи, по форме напоминающие гениталии, – главный овощной прикол, веселивший не одно поколение зрителей. Люди соревновались, кто пришлет самую неприличную по форме морковь и самый многозначительный кабачок. К несчастью, подмена настоящей еды искусственной положила конец этой забаве.

Откровение тушеной баранины

Макс и Натан просто не верили себе. Еда оказалась потрясающей. Они и представить себе не могли столь удивительно картофельный и столь морковный вкус. Каждый кусочек барашка словно содержал в себе тысячу барашков. Лук и зелень дарили непередаваемый вкусовой фейерверк, настоящий оргазм, после которого языки лежали во рту обессиленные, ублаготворенные, как бы говоря: «Это было незабываемо, дорогая».

– Мы всё так и выращиваем, старым естественным способом, – сказал Шон. – Как следует этого не сделаешь: грунтовые воды у нас такие же отравленные, как и у всех. К тому же приходится пользоваться искусственным солнцем. Но все равно мы молодцы.

– Вы невероятные молодцы, – сказал Натан, подбирая подливку кусочком хлеба. На минуту он почувствовал себя почти счастливым, но затем снова вспомнил, что Флосси его больше не любит и поэтому он никогда больше не будет счастлив.