– Не плачь, – сказал он, обнимая ее. – Давай подождем денек-другой, а там посмотрим.

– Мы нужны Кейтлин, – всхлипнула Чантория. – Она хочет, чтобы мы были вместе.

24

Вся жизнь Траффорда и Чантории в Башнях Вдохновения изменилась до неузнаваемости. Когда корь пощадила Мармеладку Кейтлин, Траффорд стал бояться, что другие родители возненавидят их за такое везение, и у него камень с души упал, когда эти страхи не оправдались. Наоборот, их с Чанторией вдруг принялись превозносить как людей, особо отмеченных Господом.

Все началось с того, что на первой же после снятия карантина публичной исповеди отец Бейли торжественно объявил о чудесном спасении Мармеладки Кейтлин с церковной кафедры.

– Как известно всем вам, – сказал он, – на наш район только что обрушилась жесточайшая небесная кара. Но Господь в своей безграничной мудрости сохранил жизнь одному ребенку. Я хочу уверить вас в том, что все ушедшие дети теперь живут в ней. И я говорю всем осиротевшим матерям и отцам из Башен Вдохновения: когда вы видите Мармеладку Кейтлин, постарайтесь разглядеть в ней частичку того или той, кого вы потеряли, но кого непременно обретете снова. Нам неведома цель Господа, спасшего Мармеладку Кейтлин, но мне думается, что он спас ее ради какого-то высшего назначения, пока еще сокрытого от нас.

Бейли простер руку туда, где сидели Траффорд с Чанторией.

– Лелейте ее, Чантория, защищайте ее, Траффорд, ибо она воистину благословенна, а с нею вместе, как ее родители, благословенны и вы оба. Так что не будем больше вспоминать о разводе! – добавил он. – Бог-и-Любовь спас вашу девочку. И спас не просто так. Он возлюбил вашу семью. Он поверил в вашу семью. Идите домой с миром! Танцуйте так, словно никто вас не видит, пойте так, словно никто вас не слышит, а ночью займитесь любовью так, словно это у вас впервые.

Нежданно-негаданно Траффорд и Чантория стали местными знаменитостями. Теперь вся женская компания, в которой Чантория раньше была сбоку припека, набивалась к ним в гости. Каждый, о ком отец Бейли считал нужным упомянуть во время проповеди, автоматически становился важной персоной, которую следовало всячески ублажать. Та же Незабудка навещала их ежедневно, объявив в своем видеоблоге, что Чантория – ее новая лучшая подруга.

– Может, попросить Лексуса заскочить к вам и посмотреть, что у вас с душем? Я знаю, твой Траффорд не слишком большой умелец по этой части, благослови его Бог, а Лексус наверняка смог бы все починить.

Незабудка всегда норовила взять Мармеладку Кейтлин на руки и потискать ее, повторяя снова и снова, что возня с этой малышкой помогает ей переживать утрату Сникерса.

– Я просто знаю, что мой Сникерс и ваша Мармеладка Кейтлин стали бы самыми-самыми лучшими друзьями, – сказала она однажды, вытирая слезы. А потом многозначительно добавила: – У Кейтлин есть крестная мать?

– Только Куколка, – призналась Чантория с некоторым смущением, потому что Куколка была крестной матерью всех детей в доме. Наверное, если бы Чантория приложила к этому больше стараний, она могла бы подыскать для дочки и еще кого-нибудь: ведь от приглашенной на эту роль не требовалось ничего особенного, разве что напиться на крестинах. Но когда родилась Кейтлин, Чантория не стала обращаться к соседкам с этой просьбой из боязни, что ей откажут. Да и теперь у нее не хватало духу задать прямой вопрос.

– А может… может быть, ты… – запинаясь, начала она.

– Боже мой! – завопила Незабудка. – Боже мой, какая честь! Мы обязательно ее окрестим!

– Вообще-то ее, конечно, уже крестили, но…

– Мы сделаем это еще раз, но теперь уж как следует! Устроим классную вечеринку! Позовем всех девчонок и оторвемся по полной!

Незабудка сдержала слово, и вскоре состоялось роскошное празднество, на котором все обитательницы дома выстроились в очередь, дабы предложить свои услуги в качестве крестных матерей и обнять последнего уцелевшего ребеночка в округе – без сомнения, в надежде на то, что выпавшая на долю Кейтлин удача или Божье благоволение передадутся им и помогут выжить их следующим деткам.

Чантория как могла старалась сдержать свое бурное ликование – в конце концов, эпидемия сошла на нет лишь неделю-другую тому назад и весь дом был еще в трауре, – но при таком количестве визитов и подношений в виде тортов с шоколадками ей было нелегко скрыть восторг. Куколка взялась за организацию ее распорядка дня, точно снисходительная мать, надзирающая за бестолковой жизнерадостной дочерью.

– В одиннадцать у тебя кофе с Бархатной Тайной, но к двенадцати ты должна ее выпроводить, потому что Незабудка и Розовая Жемчужина ведут тебя на ланч не куда-нибудь, а в «Макдоналдс», где Кейтлин получит свой первый в жизни «мак-флурри».

Дни Чантории пролетали в суматохе визитов. У них в квартире не переводились торты с шоколадом, рекой лилось шипучее вино, и все без устали обнимали ее чудную малышку, счастливую избранницу Бога-и-Любви.

Все это как нельзя более устраивало Траффорда. Раньше жить с Чанторией было довольно утомительно, поскольку она то и дело приставала к Траффорду, требуя внимания. Теперь же Куколка расписывала все ее время по минутам, и Траффорд мог ежедневно проводить за чтением долгие часы. Конечно, его внезапная страсть к самосовершенствованию была отмечена многими гостями, но общество сочло это положительным явлением, свидетельствующим об особых планах, которые Бог связывает с самим Траффордом и его семьей.

– Траффорд у нас молодец, – говорила Куколка. – Он хочет быть достойным того задания, которое Господь намерен ему поручить.

25

Наступило утро очередного физиприса. Как обычно, Траффорд явился на работу, поглощенный мыслями о Сандре Ди, но, выйдя из лифта, обнаружил, что сегодня ею интересуется не только он. Перед столом Сандры Ди стояла Принцесса Любомила. Тлеющая антипатия, которую офисная тиранка испытывала к непокорной девушке, в любой момент могла вспыхнуть ярким пламенем, и теперь было похоже, что Принцесса Любомила наконец нашла повод для лобовой атаки.

– Сандра Ди, – сказала Принцесса Любомила, приблизившись к намеченной жертве чуть ли не вплотную. – Я вижу, ты перестала платить взносы за общественные торты и пончики.

– Да, перестала, – откликнулась Сандра Ди, не отрывая глаз от компьютера.

– Эй! – рявкнула Принцесса Любомила. – Я с тобой разговариваю!

– Слышу. Я тебе ответила. Но мне надо работать. Нам платят за обработку информации, а не за болтовню о пончиках.

– Ты что, меня не уважаешь?

– Я просто пытаюсь выполнять свою работу.

Траффорд обвел комнату взглядом. Как всегда, его коллеги разделились на два лагеря: тех, кто навострил уши, предвкушая скандал, и тех, кто стушевался, изо всех сил стараясь казаться незаметным, внутренне возмущаясь происходящим, но радуясь, что негодование Принцессы Любомилы на сей раз вызвано не им.

– И почему же ты отказываешься платить за торты и пончики?

– Потому что я не ем ни тортов, ни пончиков. Я и раньше их не ела, но довольно долго отдавала свои деньги из вежливости. Я оплатила множество съеденных тобой тортов и пончиков, но теперь наконец решила больше этого не делать.

– Ты не хочешь питаться вместе с товарищами? Не хочешь быть членом коллектива?

– Я не считаю, что быть членом коллектива значит платить за лакомства, которые нравятся тебе и твоим приятелям, Принцесса Любомила.

Траффорд был поражен. Раньше никто никогда не оспаривал права Принцессы Любомилы командовать у них в офисе. Творилось нечто беспрецедентное, и от неожиданности у первой крикуньи отдела просто отнялся язык. Она явно не знала, что сказать. Наступила недолгая пауза, во время которой Сандра Ди продолжала печатать на компьютере. Затем Принцесса Любомила оправилась от потрясения.

– Думаешь, ты лучше меня? – гаркнула она.

– Нет, не думаю.

– Нет, думаешь. По-твоему, ты лучше меня.

– Если честно, я вообще о тебе не думаю.