— Ваш покорный слуга Ку Мен-пин, судовладелец, глубоко сожалеет, что вынужден беспокоить вашу честь на первом же заседании, которое вы соблаговолили открыть в этом суде. Но вашего покорного слугу чрезвычайно тревожит слишком долгое отсутствие нашей супруги, госпожи Ку, урожденной Цао, и ваш покорный слуга осмеливается просить суд начать розыск на предмет ее обнаружения.

И он трижды коснулся головой пола.

Судья Ди подавил вздох и объявил:

— Господин Ку должен представить суду полный отчет о происшедшем, дабы суд мог решить, какие действия следует предпринять.

— Свадьба состоялась десять дней назад, — начал Ку, — но из-за внезапной смерти предшественника вашей чести мы воздержались от пышных празднеств. На третий день после свадьбы моя невеста, по обычаю, отправилась навестить своих родителей. Ее отец, магистр Цао Хо-сьянь, живет неподалеку от города за западными воротами. Моя жена должна была пробыть там весь день четырнадцатого числа и вернуться вечером того же дня. Когда же она не появилась, я решил, что ей захотелось остаться у родителей еще на денек. Когда же и на следующий день к полудню она не появилась, я забеспокоился и послал моего управляющего, Ким Сона, к магистру Цао. Магистр Цао сообщил ему, что моя жена и в самом деле покинула его дом четырнадцатого числа после полуденной трапезы вместе со своим младшим братом, Цао Минем, который бежал следом за ее лошадью. Он должен был сопроводить ее до западных ворот города. Мальчик вернулся только под вечер. Названный Цао Минь сказал отцу, что они с сестрой почти уже добрались до дороги, ведущей к тракту, когда он заметил гнездо аиста на дереве у обочины. Он сказал сестре, чтобы она ехала вперед, он же скоро ее догонит, вот только достанет пару яиц из гнезда. Мальчик полез на дерево, сухая ветка обломилась под ним, и он, упав, растянул ногу в лодыжке. Он кое-как добрался до ближайшего крестьянского двора, где ему перевязали ногу и дали осла, чтобы он добрался до дому. В последний раз он видел сестру, когда она поворачивала в сторону тракта, и потому решил, что она поехала прямо в город.

Ку замолчал и вытер пот со лба. Затем продолжил:

— На обратном пути мой управляющий расспрашивал о ней на воинской заставе, стоящей напротив развилки, а также на подворьях и в лавках вдоль тракта. Однако одинокой женщины верхом на лошади в указанное время никто не видел. Посему ваш покорный слуга, опасаясь, что с новобрачной случилось какое-то несчастье, с уважением просит вашу честь приступить к розыскам оной без промедления. — Вынув из рукава свиток и почтительно воздев его обеими руками над головой, он добавил — При сем я прилагаю полное описание примет моей жены, ее одежды и ее лошади с белой звездочкой на лбу.

Старший пристав принял свиток и вручил его судье Ди. Тот просмотрел бумагу, затем спросил:

— Не было ли на вашей жене каких-либо драгоценностей или денег при ней?

— Нет, ваша честь, — отвечал Ку. — Мой управляющий задал доктору Цао точно такой же вопрос, и тот заявил, что у нее была лишь плетенка с пирогами, посланными его женой мне в подарок.

Судья Ди кивнул и продолжил допрос:

— Не знаете ли вы кого-либо, кто был бы настроен против вас и мог бы причинить вред вашей жене?

Ку Мен-пин отрицательно помотал головой. И сказал:

— Ваш покорный слуга занимается торговлей, ваша честь, а у какого же торговца нет недоброжелателей из числа собратьев по цеху? Но ни один из них не пошел бы на столь низкое преступление!

Судья, медленно оглаживая бороду, размышлял о том, что было бы непристойно обсуждать принародно вопрос, не могла ли госпожа Ку попросту с кем-нибудь сбежать. Придется разузнать о характере этой женщины и ее репутации попозже. Он объявил:

— Суд без промедления предпримет все необходимые меры. Велите вашему управляющему по завершении заседания явиться ко мне и сообщить подробности его розысков, дабы не повторять пройденное. Я же не премину известить вас о новостях, как только таковые появятся.

Судья стукнул молоточком и закрыл заседание.

В кабинете его ждал служащий с известием:

— Пришел господин Е Пен, судовладелец. Он сказал, что хотел бы переговорить с вашей честью с глазу на глаз. Я проводил его в зал для приемов.

— Кто он такой? — спросил судья Ди.

— Господин Е — очень богатый человек, ваша честь, — отвечал служащий. — Он и господин Ку Мен-пин — самые крупные судовладельцы в нашем уезде; их корабли ходят и в Корею, и в Японию. И у того, и у другого на реке есть свои верфи, где они строят и ремонтируют свои корабли.

— Хорошо, — сказал судья Ди. — Я жду еще одного посетителя, но могу повидаться с господином Е Пеном прямо сейчас. — И, обратившись к старшине Хуну, добавил: — Примешь Ким Сона и запишешь все, что он расскажет о розысках пропавшей жены его хозяина. Я вернусь сюда, как только выслушаю Е Пена.

Высокий, тучный человек стоя ждал судью в зале для приемов. Он опустился на колени, как только судья Ди, поднявшись по ступеням, появился в дверях.

— Здесь не зал суда, господин Е, — приветливо обратился к нему судья Ди, усаживаясь за чайный столик. — Встаньте с колен и присядьте вон на тот стул, напротив меня.

Толстяк, униженно бормоча извинения, осторожно присел на краешек стула. Его одутловатое лунообразное лицо с тонкими усиками окаймляла кудлатая бородка. Маленькие лукавые глазки судье не понравились.

Е Пен пригубил чай; казалось, он не знает, с чего начать.

— Через несколько дней, — сказал судья Ди, — я приглашу всех знатных людей Пенлея на прием. Тогда, надеюсь, у меня будет возможность подольше побеседовать с вами, господин Е. А сейчас, к сожалению, я слишком занят. Буду вам весьма благодарен, если вы оставите церемонии и скажете, в чем дело.

Е низко поклонился. Наконец он заговорил:

— Как судовладелец, ваша честь, я, естественно, должен внимательно следить за всем, что происходит на побережье. И я почитаю своим долгом доложить вашей чести, что ходят постоянные слухи о большом количестве оружия, которое тайком вывозится через наш город.

Судья Ди выпрямился.

— Оружие? — переспросил он недоверчиво. — Куда оно идет?

— Несомненно, в Корею, ваша честь, — отвечал Е Пен. — Я слышал, что корейцы, раздраженные поражением, которое мы им нанесли, намерены напасть на наши гарнизоны, размещенные там.

— Известны ли вам имена презренных изменников, которые ведут эту торговлю? — спросил судья Ди.

Е Пен покачал головой.

— К сожалению, я не смог обнаружить ни единой ниточки, ваша честь. Могу только сказать, что мои собственные суда, разумеется, не используются в столь подлых целях! Это — всего лишь слухи, но начальник форта, должно быть, тоже осведомлен о них. Говорят, что теперь все отбывающие суда досматриваются очень строго.

— Если вы узнаете что-нибудь еще, соблаговолите сообщить мне немедленно, — сказал судья. — Кстати, может быть, вам известно, что могло случиться с женой вашего коллеги Ку Мен-пина?

— Нет, ваша честь, — ответил Е, — не имею ни малейшего представления. Но теперь магистр Цао пожалеет, что не выдал свою дочь за моего сына! — И, поскольку судья поднял брови, поспешно пояснил: — Мы с магистром Цао старинные друзья, ваша честь, мы оба приверженцы рационального мировоззрения и отрицательно относимся к буддийскому идолопоклонству. Хотя впрямую об этом никогда не говорилось, но я всегда принимал за очевидное, что дочь магистра Цао выйдет замуж за моего старшего сына. Так вот, месяца три тому назад у Ку Мен-пина умерла жена, и тут магистр Цао вдруг объявил, что отдает свою дочь за него! Вообразите, ваша честь, девочке всего лишь двадцать! А Ку — ярый буддист; поговаривают, будто он собирается…

— Достаточно, — прервал его судья Ди. Его совершенно не интересовали семейные дрязги. Он сказал: — Вчера вечером двое моих людей познакомились с вашим управляющим По Каем. Кажется, это замечательный человек.

— Мне остается только надеяться, — со снисходительной улыбкой заметил Е Пен, — что По Кай был трезв! Этот человек полжизни тратит на пьянство, а другую половину на кропание стишков.