Kyrie: Ну, все значит. Отдадим.
ANTS: Нет, нет.
ANTS: Обещаю, что что-нибудь придумаю.
Не знаю, кто меня дёрнул за язык (вернее тогда уже за пальцы), в тот вечер, но я упомянула других двух из их компании.
ANTS: Оксана не возьмёт. Она путешествует. А вот Рик…
ANTS: Надо спросить!
ANTS: Хотя, у меня сложилось впечатление, что он не очень ладит с собаками…
ANTS: Дан его брал в питомник, когда Дима за Чарой приходил. Никого не выбрал. Сказал, что лучше заведет черепаху и прилепит ей наклейку с надписью "собака" =(
Сложный тогда выдавался вечер, как и ночь (день юриста к тому же — я даже подарок готовила). Дмитрий разорался, едва не дошло до посуды:
— Да, я её тебе подсунул! Довольна? Кинолог сказал, что она слишком глупая, чтобы пройти полное обучение. Хотел усыпить, но я подумал, что завести дога будет неплохо, тем более у меня друг-собачник недавно женился, — пнул ножку кровати ногой. — Но она действительно тупая оказалась! Я ей одно, она другое! Если бы тебе не нравились собаки, пришлось бы сбагрить её обратно в питомник!
Я ударила его. Не сильно, скорее наотмашь, но тут же забеспокоилась, что сделала больно. От этого юрист вспылил ещё больше:
— Жалеешь меня! — заорал. — Терпеть не могу это! Не намерен!
И заночевал в гараже. На следующее утро, я решила прогуляться по городу, чтобы проветрить голову. Возможно, даже зайти к Дмитрию, благо этаж и номер кабинета он мне как-то говорил. Впрочем, что бы случилось со мной тогда, доберись я до центра, можно было только догадываться. Оказавшись во дворе, я поняла, что выйти из дома "по-старинке" уже не актуально, так как была сменена комбинация на воротах. Помню, я попыталась запрыгнуть на них, оттолкнувшись от угловой стены, но те были слишком высокими: я пошла за стульями. Помогло. Запрыгнув на стену, я наткнулась на стоящую напротив ворот иномарку, дверцу которой тактично подпирал Юрий. Поджидал меня, судя по тому, что ещё не растирал оголенные ладони.
— Добрый день, Кира Геннадьевна, — он спокойно уставился на меня снизу вверх, будто сидеть на кирпичных воротах в откровенных позах было моим призванием.
— Ага, — согласилась, оттряхивая с плеч снег. — Вы тут просто так или по делу?
— Есть распоряжение ловить вас и возвращать в дом, — сказал как есть.
Не став спорить, я спрыгнула обратно. Сугробы уже были будь здоров и если мне действительно угрожала какая-то опасность со стороны братков (хотелось думать, что это и являлось мотивацией юриста при принятии подобного рода решения), было разумнее подождать лета, чтобы иметь хоть какие-то шансы на честный бой. Помолчав пару дней, как-то утром мы одновременно сделали вид, что ничего не было и с того дня всё как-то устаканилось. Прибегая домой, Дмитрий всегда первым делом выгуливал Чару и шёл в душ. Я занимала себя чем-нибудь другим, включая при возможности телевизор или надевая наушники, чтобы не слышать ничего лишнего. Юрист шёл ко мне, лишь поужинав, если вообще шёл. На выходных посреди дня он мог просто пропасть в гараже, но едва я начинала задумываться о том, что пора бы его проведать, как Дмитрий сам появлялся в доме и измождено падал мне в колени.
— Кира, Кира…
Казалось, он искал утешения и в определенные моменты просто не мог удержаться от некой угнетающей мысли. Я гладила и целовала эту каштановую голову. Пыталась поддержать не словом, а делом. Майки с футболками снова вернулись в нашу жизнь. Сквозь них ощущался временный, но заметный эффект смягчения. Что нельзя было сказать о цвете, к сожалению. Возможно, именно это так истощало Дмитрия, безвыходность?
Подготовка к празднику временно отвлекла. В одну из суббот, юрист свозил нас куда-то за город, где мы выбрали рослую, хорошую ёлку. Остальные аксессуары были приобретены, то там, то сям, в тот же день: мы руководствовались мигающими вывесками магазинов, рядом с которыми проезжали. Наряжать новогоднее дерево оказалось особенно волнующе. С одной стороны Дмитрий начал упоминать о том, как наряжал ёлку с бабушкой, с другой — я сама никогда не делала это в компании кого-то ещё. У меня даже немного дрожали руки, но пришлось проявить стойкость духа, когда юрист снова тревожно в меня вцепился. Его друзья тоже собирались отмечать, но ни я, ни Настя не хотели нынче выходить из домов. Она — потому что сидела с ребёнком и планировала пригласить родителей, я потому что приглядывала за пузатой Чарой и хотела провести праздник с Дмитрием. Да, хотела. Почему-то под конец года желание обладать юристом всецело стало для меня более очевидным и понятным. Возможно, он тоже это понял, а может и нет.
В ночь с тридцать первого на первый мы вместе готовили еду и расположились с ней напротив домашнего кинотеатра, с экрана которого вовсю разглагольствовал Галкин. Когда выступил президент и пробили куранты, Дмитрий посоветовал мне проверить ёлку. Мне стало как-то не по себе рядом с новогодним деревом, у которого лежали упакованные подарки (и когда вытащил?). Юрист обнял растолстевшую Чару одной рукой и уставился на меня с какой-то нездоровой полуулыбкой. Переведя дух, я присела рядом с ёлкой. В первой коробке лежала стопка книг по ветеринарной медицине. Толстые, увесистые издания.
— Слушай, — не на шутку разволновалась. — Мне хватит этого, правда…
— Открывай, Кира.
Я подчинилась, но с большим трудом. Во второй упаковке лежала небольшая синяя коробочка. Опасно. Мне очень не хотелось получать в подарок украшения. Уж слишком близко они стояли рядом с дарами любовниц, которыми часто усыпали продажных женщин в фильмах и, чересчур напоминали о ювелирных изделиях брачного типа.
Повезло. Внутри лежал ключ. Я бы даже сказала, самый обычный, только с какими-то кнопочками на рукоятке. Пока я рассматривали дарение, Дмитрий молча открыл коробку, которую я припасла для него. Ничего выдающегося, футболка с надписью "Юристокос", которую я заказывала через интернет к дню юриста и "топор вождя". Дмитрий выглядел озадаченным и изумленным одновременно, когда вытащил эту деревянную дубинку с примотанным веревкой заостренным камнем. Он мог позволить себе почти все, что угодно и я решила сыграть на оригинальности. Опыта в дарении подарков у меня не было совсем. С той же Катериной мы были слишком близки (и бедны), чтобы обмениваться презентами от дата к дате.
— Им ацтеки пользовались, ага? — покрутил орудие в руке.
Через пять минут мы вышли во двор. Снега намело прилично. Он красиво мерцал в искусственном свете, пока юрист открывал второй гараж. Я отошла чуть поодаль, к воротам, чтобы запечатлеть в уме всю картину, с которой начинался новый год. Просторный городской коттедж из красного кирпича, посмотрев в утепленные окна которого можно было увидеть не менее просторные, отделанные помещения. Ровные стены. Паркет. Домашний кинотеатр. Кухонный гарнитур, а не собранные по соседским домам тумбы. "Богача хата", сказала бы Катька года два назад. В Любинском таких домов не было, но их можно было найти по дороге в город. Огражденные и с сигнализацией, они казались чем-то запретным, недостижимым. Немногие смелые гопники бросали в эти коттеджи камни, убегая в лесополосу, когда выходили хозяева. Зависть, ненависть, бессилие. Смотря на такие дома я и сама не испытывала ничего хорошего. Раньше.
— Кира?
Одно мысленное изображение коттеджа из красного кирпича пробуждало во мне чувства схожие с привязанностью. Сначала я видела Чару, преданно ждущую во дворе, кухню с просторным столом, на котором возлежал сэр Коковски и Дмитрия, спускающегося по лестнице своим фирменным пружинистым шагом. Этот ряд ассоциативных представлений очень быстро пробегал в уме и качественно въелся в мозг, что, наверное, и вызвало привыкание. Привыкание. Часть дома была моей по закону.
— Кира, ау! — Дмитрий уже открыл гараж и теперь ждал, пока я подойду. — Что там? Дед Мороз в трубу пролезть не может?