Сняв остальную связку с петли, я оставила бедолагу торчать из замка. Выбора не было. Десять часов как-никак, а завтра работать.

— Долго ты, — сказал Дмитрий, сидящий на вкопанном колесе у подъезда.

Пока мы добирались на третий этаж, я рассказала ему, что случилось с ключом. Юрист пару раз поддакнул, но никаких решений им выдвинуто не было.

— И сколько ты тут живешь? — спросила, разуваясь.

— Уже несколько лет. Надеюсь, ты не распаковывала вещи?

— Нет, не было времени. Слушай, у тебя нет машинки.

— А что надо постирать?

— Белье постельное.

Дмитрий удивленно моргнул и прошествовал на кухню. Открыл дверцу настенного шкафа. Там лежал запакованный комплект спального белья:

— Я не стираю, — сказал. — На проспекте есть химчистка. Периодически закидываю им одежду.

Занятно.

Вместе мы попили молока с мятными пряниками. Даже кружки у него были надтреснувшие.

— Ты совсем не следишь за домом.

— Я бы следил, будь у меня дом, — усмехнулся.

— Ты снимаешь?

— Нет, собственность моя, но… это не важно.

Перестав трапезничать, я пошла в зал:

— Ты идёшь спать? Я валюсь с ног.

Дмитрий проводил меня до порога:

— А как же… — огляделся. — Нет, мне ещё кое-чем надо заняться.

— Хорошо.

Заменив белье и удостоверившись, что Чара устроилась под диваном, я заснула. Во сне мне привиделось, что земля под ногами сильно накренилась, а меня понесло куда-то вниз. Удар выдался мягким, почти воздушным — я утонула в кокосовой стружке. Далее сон сбавил обороты фантастичности, довольствуясь лёгким флёром эротизма: эта стружка непривычно щекотала мне тело. Поёрзав на месте, я заставила себя принять максимально удобное положение и угомонилась. Лишь где-то рядом слышались размеренные удары… курантов?

Сон оборвался на скрипе мебели. Комната купалась в холодном утреннем полумраке и сильном сквозняке. Тёплое тело Дмитрия рядом, пыталось вылезти из-под одеяла, но только лишний раз двигало чистой головой, волшебно пахнущей кокосовым шампунем. Операцию усложнял и мой котелок, прилежно лежавший на его вздымающейся груди. Наиближайшая ко мне рука городского пыталась аккуратно вылезти у меня из-под рёбер.

— Кира…

Под весом мужского тела диван сильно выгнулся, образовывая дыру ровно по центру, куда мы оба благополучно скатились. Я потерла глаза. С ногами тоже творилось что-то странное, я ощущала тепло.

— Кира… — тихо повторил мне в лицо.

— Сейчас…

Я медленно перевернулась, отползая на свою сторону. Дмитрий быстро вытащил руку, освободил ногу и встал с дивана, который тут же принял ровную форму. Слушая, как удаляются "босые" шаги, я снова заснула. На этот раз не снилось ничего.

Из блаженной дремоты меня вытащили удары чего-то о стену. Так часто била хвостом Чара, когда очень хотела гулять. Третий раз стал последним. За окном кто-то звал "Надежду" и эта самая "Надежда" откликнулась откуда-то сверху, писклявым голосом прокричав "Ща, жди!".

Потерев глаза, я пошевелила ногами под одеялом и скатилась к краю. После ночи на прогнувшемся диване ужасно болела спина. Конечно, сетовать на неё было глупо, ведь это было единственное спальное место для двух людей, но если мне, человеку не очень выдающего веса и габаритов так досталось, было страшно подумать, что испытывал после этой ночи городской. Умыв лицо в темноте, я включила лампочку и начала чистить зубы. Тут не было даже зеркала.

— "Я был очень рад. Приехать в колхоз. Я был очень рад приехать в…*".

Сначала мне показалось, что трек доносился из соседней квартиры, но выйдя из ванной, поняла что ошиблась. Музыка лилась из кухни.

— "Мне сказал Иван Кузьмич. Купи себе москвич. Мне сказал Иван Кузьмич. Купи себе москвич. Москвич. Кузьмич. Москвич. Кузьмич"…

Остановившись в проеме, я натянула джинсы, смотря, как дёргает мордой, сидевшая под столом Чара.

— "У меня есть брат

Посёт он здесь коз

У меня есть брат

Посёт он здесь коз

Коз бикоз

Коз бикоз"…

Городской, одетый в спортивные чёрные штаны и серую футболку, стоял у плиты и (за неимением у меня других слов) двигал задницей.

— "Я хотел их подстричь

Но их подстриг Кузьмич

Я хотел их подстричь

Но их подстриг Кузьмич

Москвич Кузьмич

Москвич Кузьмич

Москвич ич ич ич ич

Кузьмич ич ич ич ич"…

Пластинку будто заело, как и движения юриста. Дёргая рукой в такт, он свалил яичницу на большую тарелку и на пятках развернулся к столу:

— Привет-вет-вет, — улыбнулся, увидев меня.

Я опустилась на ближайший плетёный стул. Дмитрий поручил мне миссию по разделению яичницы на две части, а сам занялся чаем. Выглядел он свежо, будто никакого прогнувшегося дивана и не было.

— Не работаешь? — спросила, когда он убавил музыку на ноутбуке.

— Сегодня нет.

Съев свою порцию, Дмитрий занялся кокосовым йогуртом, иногда задерживая ложку во рту, чтобы напечатать что-то на ноутбуке. Наделав себе бутербродов, я какое-то время наблюдала, как он сосредоточенно всматривается в экран. Мне пришлось взять кружку с остывшим чаем у него из-под носа и отнести в раковину. Раньше я не замечала у юриста компьютерной болезни. Наверное, он часто засиживался за ноутбуком дома.

Вышли мы за двадцать минут до начала моего рабочего дня. Дорога заняла вдвое меньше. Дмитрий достал из бардачка дубликат ключей от своей квартиры и вручил мне:

— Кира, а как ты думаешь, лучше один этаж или два?

Я перекинула сумку через плечо, собираясь отрывать дверцу:

— Ты про что? — удивилась.

— Ну, жилье для семей. Мне друг сказал, что лучше один этаж. Для детей. Чтобы вроде не порасшиблись…

— Да, и для стариков тоже, — согласилась. — В темноте с лестницы спускаться не всякий горазд. Но двухэтажный экономичнее. Фундамент дорогой.

— А мансарда?

— Мало отличается от второго этажа.

Городской кивнул и начал разворачивать машину. Выпрыгнув на свежий воздух, я проследила, как он дал по газам и проскочил на желтый к мосту.

До обеда я еле продержвалась, спина болела так, что вместо того, чтобы пойти в столовую я двинула в аптеку. К сожалению, пояс из собачьей шерсти рекомендовали при конкретных диагнозах, коим вряд ли являлся затек. После обеда с проверкой пришла женщина из администрации, что-то помечая у себя в книжке. Чуть позже спустилась Валерия Павловна. Провозившись с сумкой, она положила на мою стойку какую-то пёструю листовку и помахала рукой:

— Не скучайте!

Позже регистраторша просветила, что та уехала в столицу, на свадьбу сына. Выходя из клиники, я рассматривала очередное приглашение на серию семинаров в ИВМ ОмГАУ.

— Кира!

Дмитрий все же подъехал.

— Как прошёл день? — спросила, пряча листовку.

— Идеально, — поцеловал меня в щеку. — На самом деле, так здорово, что я даже решил взять Чару, чтобы не тратить время потом.

Я приподняла брови, заметив, как за юристом действительно плелась догша. Как-никак, ночь сулила быть интересной. Мы быстро вернулись в малосемейку, соорудили ужин и накормили Чару. Милое животное лихо уплело две порции риса и завалилось спать прямо под столом. Вытерев руки полотенцем, я осмотрела свой искаженный силуэт на поверхности холодильника. Сразу после ужина всё внимание Дмитрия переключилось на ноутбук. Глупый, даже переодеться не удосужился. Я подошла к юристу сзади и ненавязчиво положила руки на плечи. Не дождавшись ответной реакции, нагнулась и обняла за шею. Тёплая. Тут же начав бормотать какие-то цифры, Дмитрий вытащил из кармана джинс телефон и забегал пальцем по кнопками. Браузер был открыт на сайте недвижимости Омска, на странице с объявлением о продаже частного дома в коттеджном поселке. Положив подбородок на каштановые волосы, ароматно пахнущие кокосом, я слушала, как городской договаривается о встрече с какой-то женщиной по телефону. Придя к соглашению "на субботу вечером", юрист отложил мобильный и снова погряз в сайте, быстро переключаясь между закладками. Совсем не замечал меня. В приступе легкого недовольства я побарабанила пальцами у него по груди. Разве он не намекал, что не намерен тратить время даже на отдельную прогулку с собакой?