— Видела? — спросил.

— Что?

— Дмитрий бабу водить стал.

— С каких пор?

— Со вторника.

Я пожевала нижнюю губу:

— Его девушка?

— Не уверен, он всегда один приходил, — выдохнул. — Ты же вроде с ним говорила, что сказал?

Так он заметил.

— Самец и самка в период случки, — захотелось пожать плечами. — Девушка красивая очень, здорово вместе смотрятся.

Некоторое время мы лезли в тишине. Радион немного перегонял меня, но всегда останавливался, чтобы дать мне время его нагнать.

— Я думал, вы вместе, — сказал.

Удивительно, но я тоже думала, будто Дмитрий что-то планирует.

— Плотолюбец? — прикинула.

— Как вариант, — согласился.

Радион слез первым и помог мне опуститься. Мы подобрали снаряжение и уступили очередь следующим. На скамье у шкафчиков сидела блондинка. При виде меня, она отчего-то сморщила нос. Я вопросительно уставилась на Радиона, тот показал пальцем на мой живот. Обычный плоский живот. Разве что влажный от пота, так он у всех такой тут. Я встала к неженке спиной, зная, что та вспотела значительно больше. Девушка тут же засобиралась. Далеко отойти она, правда, не смогла, подошёл Дмитрий и бесцеремонно развернул её обратно. Что-то странное промелькнуло в его взгляде, когда он посмотрел на меня. Мы с Радионом наблюдали за телодвижениями скорчившейся от неприязни блондинки с веселыми улыбками.

Я вернулась из душа, когда заведующий кафедрой уже был одет. Следовало купить шапочку для волос, чтобы не уделять столько времени сушке. Дмитрий с блондинкой, в полной "боевой готовности", стояли в обнимку рядом. Когда вернулась я, процессия двинулась на выход. Только мы с Радионом пошли на остановку, а юрист повел свою пассию к внедорожнику.

Воскресенье на склодроме запомнилось лишь очередным неуместным нарядом блондинки Леночки.

В понедельник, одиннадцатого числа я снова была в клинике. Нарядно одетая — в белой рубашке и любимых джинсах. Регистраторша, увидев меня, начала знаменовать об увольнении. Улыбаясь во все зубы, я открыла дверь стеклянной будки ключом и налепила себе на грудь бейдж "продавец-консультант Кира". До обеда пришлось принимать товар. Помимо лекарств мне так же завезли кучу специфической литературы. Обставив рабочее место, я завалилась в мягкое кресло и принялась помечать в журнале, что куда положила. Наименований было в несколько сотен, многие в одном экземпляре. Дорогие.

Регистраторша отгородилась от меня монитором.

В первые дни, люди больше спрашивали, чем покупали, но в конце недели, когда ремонтные работы были закончены окончательно, администрацией было принято решение развернуть акцию со скидками, как на услуги, так и на товары ветеринарной аптеки.

В субботу я пригласила Радиона в ресторан.

— Серьезно? — удивился.

Развалившийся рядом на лавочке Дмитрий, с Леночкой на руках, как-то резко перестал глотать воду.

— Ну, да, — пожала плечами. — Можем в кафе. Я тебе должна, помнишь?

— Но не такую уж крупную сумму, — улыбнулся. — Может просто в столовую?

Я почесала шею ногтем. Как бы так сказать…

— Может, тогда погуляем в парке, вату купим?

Радион перестал тереть голову полотенцем. Дошло до него довольно быстро:

— А, — растерялся. — Д-да, конечно. Сегодня?

— Темно. Давай завтра.

— Давай тогда к обеду тут встретимся и пойдем.

— Без проблем.

Я скрутила волосы в хвост и одела куртку. Сегодня Радиону надо было ехать в другом направлении на маршрутке, поэтому я выбежала первой.

Никогда в жизни не ходила на свидания — с этой мыслью я остановилась у раковины на следующее утро. Что делать? В Любинском понятие "свидание" не существовало в природе. Ты либо был один, либо ходил с кем-то за руку и все это знали. Мест для прогулок и обжиманий было не так много — ужасный кинотеатр и лес за поселком. В Омске же с Андреем мы быстро прошли этот этап, даже не начав.

Для Радиона я вполне могла преподнести какие-нибудь изменения.

Расчесав волосы, я оставила их распущенными. На верх одела легкую белую кофту, вниз сползающие до талии джинсы. Так девушки ходили в городе довольно часто, я не могла прогадать. Надев на руку часы на черном кожаном ремешке, я вышла из квартиры. Было непривычно видеть Радиона в голубой рубашке. Он ждал у входа в "Динамит", подперев спиной стенку. Поприветствовав друг друга, мы двинулись на набережную. Заведующий кафедрой был приятным собеседником и, надо признать, неплохо разбирался в растительности.

— Редкие породы деревьев растут на территории памятника природы регионального значения "Омский дендрологический сад" и в ботаническом саду ОмГАУ, — сказал. — Каштан конский, орех маньчжурский, сосна веймутовая, ель змеевидная, липа грузинская, элеутерококк…

Я делала вид, что очень заинтересована. Флора никогда не была центром моего интереса, хотя я была искренне благодарна деревьям за фотосинтез. Мы кружили в парке до самого заката, за день я купила нам несколько ват. Под конец мы поели в "Зонте", поделив счет. Я все пыталась понять, надо ли целоваться на первом свидании или делать ещё какие-нибудь акты сближения. Радион, кажется, был доволен тем, что мы имели — источал свои энциклопедические знания, прерываясь лишь на глоток воздуха.

Стоя на остановке, мы перекидывались незначительными планами на ближайшую неделю. Посадив Радиона на автобус, я закурила и поежившись от вечернего ветра, поплелась через дворы домой. Ну, вроде все прошло. Удачно или нет — покажет завтра.

Остановившись у подъезда, я зажала сигарету между губ и достала ключи.

— Каштаны конские, орехи менчусские, елки матовые… Как познавательно, не правда ли?

Мужские пальцы крепко сжали мою шею сзади. Подохнуть от асфиксии вечером у собственного подъезда никогда не было мечтой моей жизни.

— Что ты здесь делаешь? — выкинула сигарету, разворачиваясь.

Дмитрий ослабил захват и взял в руку мою щеку. На нем была клетчатая светлая рубашка, какие-то обтягивающие штаны и белая бандана на голове. На шнурке с кокосом висели очки с затемненными стеклами. Никогда бы не подумала, что он может одеваться так.

— Мне надоело, — сказал сквозь зубы. — Весь этот театр.

Новоиспеченный неформал проявил чудо акробатики. Не тратя лишних слов, он подтянул одну мою ногу за колено к себе и впился поцелуем в губы. Первое время я даже не пыталась сопротивляться — поцелуй был настолько подавляющим, что привлекал к себе всё внимание. Мужская рука со щеки незаметно перешла на затылок.

Я вжала руки городскому в грудь, но тот лишь воспользовался ими как опорой:

— Если ты начнешь встречаться с этим Радиком, — дыхнул в губы, — Если он хотя бы раз тебя поцелует… не важно как. Будь уверена, он потеряет работу

Жаль я не могла пнуть его между ног в этом положении! Жаркое дыхание мужика обжигало мне лицо. Поняв, что попытки оттолкнуть бесполезны, я несильно ударила его в печенку. Юрист резко выдохнул у меня над ухом, но не сдвинулся с места.

— Я все не пойму, Кира. Почему? Чем я хуже его? По каким критериям ты выбираешь, когда отказать одному и завести другого? На что ты смотришь? Ты видишь что-то, что мне недоступно?

— Не понимаю о чем ты, — потрогала опухшие губы. — Я никогда никого не выбирала.

— Не лукавь.

Я откинула голову назад, его руке пришлось устроиться на холодной поверхности двери. Всего какой-то поцелуй, а у меня даже челюсть свело. Дмитрий смотрел куда-то поверх моего лица, за его спиной над деревьями Луна уходила за облака. Я не знала, что и думать. В любой момент могли пройти люди и застать нас в этой позе, не говоря уже о том, что дверь подъезда имела тенденцию открыться…

— У нас был разговор, — сказал тихо. — Я не шутил.

Да?

— Ты о чем?

— Я сказал, что… — нахмурился. — Неравнодушен.

Только сейчас я заметила, что он автоматически поглаживал мою "плененную" ногу большим пальцем.

— Надо же, я предполагал все, что угодно, но только не то, что ты притворишься, будто ничего не было или пригласишь этого глиста поесть вату в парке парой двумя неделями позже, — он таки посмотрел на меня. — Почему, Кира? Чем я плох?