- Чем же вы тогда докажете, что прибыли из будущего? - почти весело спросил он.

   - А Ольга вам что, не доказательство? - нахмурился я. - Где вы видели женщин с такими бойцовскими навыками? Или хотите, чтобы она продемонстрировала на вас что-нибудь еще?

   - Нет, нет, увольте, - поспешил отказаться полковник. Тут его лицо озарилось догадкой. - Если вы те, за кого себя выдаете, то, верно, вы можете предсказать будущее?

   Это была уже почти победа! Мне пришлось очень постараться, чтобы мой голос звучал ровно.

   - Только ближайшее. Нас ведь сюда за тем и вызвали, чтобы мы будущее изменили.

   Я всерьез опасался, что полковник полезет в дебри, но тот, видимо, был далек от праздного любопытства.

   - Ближайшее - даже лучше, - заявил Львов. - Легче проверить. Что, например, произойдет завтра?

   - Завтра возле Петровского моста будет поднят из полыньи завернутый в холстину труп Распутина!

   Полковник так дернулся, что только реакция Ольги не позволила ему наделать много шума. Пришлось вновь надеть на него намордник из полотенца. Но и после этого он пытался дергаться, выкрикивал приглушенные угрозы и бешено вращал глазами. И откуда у него такая любовь к Старцу? Или все гораздо проще, Львов и Распутин оба близки к царю, к тому же Распутин покровительствует Львову. Так или иначе, но пришлось мне полковника вразумлять:

   - И чего вы, Петр Евгеньевич, так всполошились? Дайте угадаю! Вы, верно, думаете, что Григория Ефимовича собираются порешить революционеры, и я из их числа, а вам тут просто зубы заговариваю?

   По глазам полковника было видно, что я угадал.

   - Так нет же. Революционеры тут не причем. Распутина убьют самые преданные государю люди. Произойдет это во дворце князя Юсупова. Помимо хозяина в злодействе примут участие Пуришкевич и ... великий князь Дмитрий Павлович. Ну, что, может, вновь вернемся к данному вами слову?

   Полковник угрюмо кивнул. Я подал знак, и Ольга сняла полотенце.

   - Когда это должно произойти? - хриплым голосом спросил полковник. - Может можно все еще предотвратить?

   - Бросьте, полковник! Вы же умный человек и должны понимать, что останавливать колесо истории - себе дороже. Ну, спасете вы Старца сегодня, так его порешат завтра, а вам сие благодеяние боком выйдет!

   - А вы-то сами здесь зачем? - зло спросил полковник.

   Хороший вопросик! И не хотел бы я на него сейчас отвечать, но деваться некуда.

   - Мы - другое дело! - со значением ответил я. - Да и кто вам сказал, что мы собираемся лезть под колесо. Так подтолкнем чуток, оно, глядишь, и покатится по другой колее.

   - А до вашего времени оно, значит, не ту колею проложило? - уже сдаваясь, проворчал полковник.

   - А вот об этом я с вами говорить, не намерен! - твердо заявил я. - По крайней мере, сейчас. Давайте я вам лучше расскажу, как будут убивать Распутина. - Заметив, что Львов страдальчески поморщился, я поспешил добавить: - Уверяю вас, мне самому это претит, но должны же вы потом убедиться, что все так и было. Сначала его отравят. Когда яд не подействует, начнут стрелять. Всадят в него с десяток пуль. Потом тело завернут в холстину и сбросят в прорубь. А теперь вот что. Мы вас тут все равно до утра продержим, для вашего же, поверьте, блага. Поэтому, если вы дадите слово, то мы вас развяжем, потом спустимся вниз, позовем ваше сопровождение, и вы отпустите их домой, приказав заехать за вами утром. Договорились?

   Полковник крепко задумался, потом сказал:

   - Даю слово!

   В прихожей мы образовали живописную группу: Ольга встала у дверей, полковник расположился чуть подальше, я встал у него за спиной, уткнув ему в спину дуло браунинга.

   - Запомните, полковник, - предупредил я. - Начнете шутить - станете трупом, как и ваши люди, а мы все равно уйдем.

   Львов только кивнул.

   - Оля, давай, - сказал я негромко.

   Ольга распахнула дверь и обратилась к стоящим за ней жандармам:

   - Господин полковник просят вас зайти!

  Когда жандармы удалились, мы вновь вернулись наверх, заняли те же места, только связывать полковника больше не стали. Разговор не клеился, больше молчали. В начале двенадцатого я произнес:

  - Началось!

  Львов вздрогнул и побледнел. Потом закрыл глаза и сделал вид, что собирается уснуть. Не знаю, как он, а мы с Ольгой в эту ночь практически не спали. Утром за полковником приехала машина, и мы его отпустили. В тот день арестовывать нас так никто и не приехал. Вечером мы с Ольгой отправились гулять. Город гудел. Об убийстве Распутина шептались, говорили и даже кричали, казалось, на каждом углу.

  ОЛЬГА

   - Миш, а ты не помнишь, кто и когда изобрел джинсы?

   Мишка посмотрел на меня с видимым интересом.

   - Если не ошибаюсь, то Леви Страусс в 185... не припомню, каком году. А что?

   - А то, что достали меня уже эти сиротские тряпки!

  И это была чистая правда. Постоянно носить одно и то же серое до полу платье, для улицы надевать поношенное, с чужого плеча, пальто, мне, такой красивой, а теперь еще и такой молодой? И так мне тут стало обидно, что я поспешно отвернула лицо, чтобы Мишка не увидел моих набухших слезами глаз. Но он таки допёр, даром что мужик, и я услышала за спиной его сочувственное сопение.

  - Ну, джинсы, по правде говоря, тебе бы мало помогли, - произнес он, стараясь быть участливым. - В моду они войдут лет этак через сорок, а в их теперешнем виде ты бы их не надела.

  Спасибо - утешил!

  - Но у меня есть для тебя другое предложение! - Что-то в его голосе заставило меня повернуться к нему лицом. - А не совершить ли нам набег на магазин модной женской одежды? Нет, право, деньги у нас есть - дед Юзек побеспокоился, прошвырнемся вдоль канала до Невского. Собирайся!

  Глаза мгновенно высохли, но некоторые сомнения еще остались.

  - А как же Львов?

  - А что Львов?

  - Ты же сам сказал, что на улицу мы будем выходить только вечером, а днем будем ждать сообщений от Львова.

  - Да пошел он в задницу, чистоплюй хренов! Сколько он там еще будет созревать? К тому же, знаешь что? Если он заглотит наживку, то за пару-тройку часов не сорвется, я тебе гарантирую. Так что - собирайся!

  В пару-тройку часов мы, конечно, не уложились, но через пять были уже возле дома. Подкатили на извозчике - столько свертков и коробок мы бы вдвоем не унесли. Мишка подрядил дворника и тот перетаскал поклажу в дом.

   - Ну, как я тебе?

   В новом платье да с новой прической - а вы думаете, что мы пять часов только по магазинам ходили? - я была неотразима. И Мишка не устоял. Крякнул и заявил, что этим вечером мы ужинаем в ресторане. Вот как? А я думала, что мошну деда Юзи я вытрясла основательно. Да, Ведьма, недоработочка вышла...

   Вернулись заполночь, навеселе, а под утро нас пришли грабить. Дворник, сволочь, навел, а может извозчик? Сколько было 'гостей', про то мне неведомо, поскольку прошли они черным ходом, на кухню и попали прямехонько на Герцога. Тот с ним разобрался по-свойски и очень быстро. Так что когда я влетела на кухню, наш песик уже гнал кого-то по лестнице. Первым делом я отозвала пса и лишь потом осмотрелась. Ничего страшного. Небольшой раскардаш, пятна крови, да еще кто-то ножичек обронил.

   - Не повезло ребятам, - раздался за спиной Мишкин голос. - Хорошо, что ушли, - добавил он, - нам разборки с полицией ни к чему. - И пошел спать.

   А я занялась уборкой. Терпеть не могу беспорядок.

   Шел третий день после убийства Распутина. Я сидела на диване в верхней комнате и занималась рукоделием - купила ради забавы. Вошел Мишка и торжественным тоном сообщил, что только что звонил Львов и сказал, что сейчас приедет. И еще добавил, чтобы я прекратила заниматься глупостями и приготовилась. Чтоб он понимал! Куда ж еще готовиться, когда спицы в руках? Так что ничего я менять не стала, так и встретила Львова за рукоделием. Полковник был при параде, очень сосредоточен и слегка бледен. Поздоровался коротко, но вежливо. А потом Мишка попросил меня удалиться: ему, мол, надо поговорить с полковником с глазу на глаз. Было бы сказано. Я ушла, Герцог вошел - все по-честному, вряд ли у полковника могли возникнуть на этот счет какие-либо претензии. Разговор у них получился долгим, без малого три часа. Потом спустились. Полковник был уже не столь деловит, да и лицо слегка порозовело - похоже ребята мадеру употребили, а Мишка так просто был весел. Потом полковник откланялся и ушел, а Мишка уставился на меня хитрым глазом в ожидании, когда я начну проявлять женское любопытство. Не дождетесь! Я ведь вижу, как его распирает от желания с кем-нибудь поделиться и долго он не продержится. Так оно и вышло.