Девушка шумно заворочалась во сне. Дыхание стало чаще, губы искривились, словно от боли, и до слуха мужчины донесся тревожный стон.

Кард протянул над спящей руку, широко растопырив пальцы. Сон. Просто неприятный сон. Когтистые пальцы прошлись по невидимым струнам. Прикрыв глаза, маг что-то чуть слышно, монотонно зашептал, нащупал несколько тоненьких ниточек нервно пульсирующей силы, потом резко сжал кулак и одним коротким движением оборвал, отбросил в сторону. Лицо девушки разгладилось, дыхание стало ровным. Так-то лучше.

Он еще какое-то время постоял рядом, прислушиваясь, не столько к спящей, сколько к собственным ощущениям. Вернувшись к столу, с сожалением посмотрел на неоконченную запись, но все же убрал тетрадь и погасил светильник.

***

Утро было восхитительным. Даже, несмотря на то, что Эн-Ферро тычками поднял меня с койки и потащил на палубу "смотреть красоту". А может быть, именно поэтому — рассвет в море стоил нескольких часов сна. К тому же, можно вдоволь налюбоваться на растекающуюся по небу и водной глади зарю, а после вернуться в каюту и снова завалиться в койку.

Я так и собиралась поступить, когда раздался пушечный выстрел. Секунда — и еще один. Стреляли издали, и не могу сказать, что я испугалась, скорее удивилась. А в следующее мгновенье наш корабль вздрогнул, давая ответный залп.

— Что случилось? На нас напали?

— Нет, — успокоил меня Лайс. — Мы просто здоровались.

— С кем?

— А вот с ним.

Эн-Ферро подтащил меня к борту.

— Видишь?

— Вижу!

Что именно я вижу, было неясно.

— Подожди, сейчас поближе подойдем.

С более близкого расстояния стало понятно, что это судно. Неуклюжая черная громадина с множеством кубиков-надстроек на палубах и тремя широченными трубами, из которых валил дым.

— Лайс! — охнула я. — Это же…

— Полупаровая машина.

— Как? А почему "полу"?

— Это мой собственный термин. Они зовут это плавсредство несколько иначе. А полупаровая по тому, что это — недоделанный паровой двигатель.

— Но он же работает.

— Работает, — осклабился кард. — Вполовину — на паровой тяге, вполовину — на магической. Эти идиоты взяли хорошую идею, но так и не смогли довести ее до ума. Навесили на каждый поршень по амулету, и вперед.

Полупароход издал протяжный гудок.

— Кретины! — взыграла профессиональная гордость инженера-конструктора. — Простейший паровой двигатель додумать не смогли! Лезут со своей магией куда надо и не надо!

Я ободряюще похлопала его по плечу.

— Так помог бы им.

— А с драконьим принципом невмешательства, наверное, не знакома? Если я сунусь в чужую науку со своими прогрессивными идеями по головке меня не погладят. Ну, разве что оторвут ее сначала.

Да, тут он прав. Хранители за вмешательство в естественный ход развития Мира спасибо не скажут. Среди Идущих и Открывающих ходят легенды-страшилки о тех, кто пытался облагодетельствовать народы чужих планет: мало кто из них умер от старости или хотя бы быстро. Может, это и сказки, но проверять лично мне не хочется.

Я проводила взглядом удаляющееся судно. Обидно, досадно, но ладно!

— Придет время, сами до всего додумаются.

— Как же, время придет! — скривился Лайс. — Двести лет у них тут одно и то же, ты уж мне поверь, я на Таре гость не редкий. Двести лет, Галчонок! На твоей Земле за последние двести не только этот самый паровой двигатель изобрели и усовершенствовали, но и электричество, телеграф, телефон, двигатель внутреннего сгорания, радио, кино, рентгеновский аппарат, радар, ядерные установки, телевиденье и вышли в космос!

И почему мне кажется, что все это именно в таком порядке и происходило? Интересно, магистр Эн-Ферро, по примеру моего отца, лекций студентам не читал?

— Читал! — рявкнул кард.

У меня от возмущения даже слов не нашлось для этого… Этого… Ах, он гад! А еще заверял меня с самой честной рожей: "Галчонок, как я могу?". А выходит, может сволочь беспринципная! Воспользовался, что я спросонья открыта и давай по мозгам елозить! Урод!

Я демонстративно отстранилась, сложила руки на груди и надулась. И закрылась. Нечего у меня в башке шариться как у себя дома!

— Эй, — серебристый коготь осторожно царапнул мое плечо. — Галчонок?

Я отвернулась.

— Ну, Гал.

— Да, господин магистр? — могла бы вообще не ответить.

— Не дуйся, пожалуйста. Я не специально.

— Угу, всем сердцем верю вам, тэр Эн-Ферро.

— Ну не начинай, прошу тебя. Я действительно не хотел. Просто завелся из-за этой глупости, а у меня на взводе способности обостряются. А ты открытая и думаешь так громко и ехидно. Прости.

Может, и не врет. Я с сомнением посмотрела в честные серые глаза. А поди пойми — они у него всегда честные. Хотя сейчас, кажется, честнее, чем обычно.

— Гал, я тебя не обманываю.

— Просто иногда говоришь неправду. Или не всю правду.

— Иногда да, — согласился он без особого раскаянья. — Но для твоего же блага.

— Или для твоего, — поправила я.

— Что тоже, заметь, немаловажно! Судьба всего нашего предприятия, Галчонок, зачастую прямо зависит от того, насколько я буду сыт, доволен и весел. Поэтому кончай дуться, и пошли, поглядим, что у нас на завтрак.

На Лайса просто невозможно долго сердиться. Ему даже Рошан многое спускает с рук, так куда уж мне!

Остаток путешествия господин магистр был сыт, доволен и весел. Морская болезнь его больше не мучила, и кард с новыми силами взялся за мое обучение. Языки, история, правила поведения и религиозные традиции — всё это обрушилось на бедную меня, лишив возможности наслаждаться морскими пейзажами, сидя на палубе, или предаваться счастливому ничегонеделанью в каюте. А еще я отрабатывала установку ментальных щитов, чтобы впредь оградить мысли от чтецов вроде Эн-Ферро. Мысли были не абы какие секретные, но, тем не менее, мои, и нечего каждому встречному магу совать в них нос!

Но еще больше мне хотелось бы самой научиться проникать в чужое сознание. К примеру, было очень любопытно, о чем задумался Лайс, когда мы сошли с корабля в Мискане. Он долго и сосредоточенно осматривался, вглядывался в лица прохожих, вслушивался в их голоса (а, возможно, и мысли), прежде чем забросить на плечо сумку и скомандовать:

— Идем, здесь неподалеку есть гостиница. Оставим вещи, пообедаем. А потом, если захочешь, организую тебе обещанную экскурсию.

Когда он сказал "гостиница" я представила очередную "Радость путника" с обшарпанными комнатами, скрипучими кроватями и "удобствами" во дворе. Но к счастью не угадала. Гостиница была шикарной. Каменное здание в два этажа с огромными стекленными окнами, просторными номерами и даже (троекратное ура!) канализацией и водопроводом. Не удивительно, что нас долгое время отказывались впустить, в наших-то видавших виды костюмчиках и с раздутыми сумками наперевес. Но золото открывает и не такие двери.

Апартаменты нам выделили роскошные. К общей комнате, просторной и светлой, обставленной добротной, с претензиями на элегантность мебелью, примыкали две уютные спальни, в каждой из которых имелась ванная. Вода была только холодная, систему подогрева тут еще не изобрели, но меня это не остановило: наскоро проведя разведку территории, я с удовольствием выкупалась, надела чистое платье и отправилась навестить братца.

— Не заперто! — прокричал он в ответ на стук в дверь. — Только в ванную не заходи. Если, конечно, не хочешь увидеть мой хвост.

Хвост-то хотела, но боюсь, он шел в комплекте со всеми остальными частями тела. И я, решив, что еще успею, присела на краешек застеленной кровати.

— Ты там не утонул?

— Да я только влез, горячую воду долго не несли.

Ясно. Это такая дуреха как я не догадалась, что в отсутствие бойлера его обязанности исполняют кухонная плита и тетки с ведрами.

— А тут и еду в номер подают?