Летом 1961 г., едва сдав последний выпускной экзамен в школе, Женя купил билет на поезд Баку – Москва и уже на следующий день мчался навстречу своей судьбе. Аттестат зрелости ему прислали в столицу позже – ждать его официального получения Петросян не мог: экзамены в театральный институт начинались раньше, чем в другие вузы… Он блестяще выдержал экзамены во Всероссийскую творческую мастерскую эстрадного искусства Леонида Маслюкова. Здесь его учителями стали знаменитая Рина Зеленая и один из первых конферансье советской эстрады Алексей Григорьевич Алексеев.
Заявив о себе как «об ученике на конферансье», молодой Петросян шагнул на советскую эстраду представителем этой нелегкой профессии в программе «В жизни раз бывает 18 лет». Произошло это в 1962 г. на сцене Московского театра эстрады. Затем были годы работы в оркестре под управлением Леонида Утесова, который очень любил своего юного коллегу, с интересом наблюдал за ним и направлял его первые шаги на эстраде. Мэтр давал возможность Петросяну проявить себя в исполнении монологов, фельетонов, сам охотно разыгрывал с ним различные импровизации. И когда в 1974 г. Евгений решил оставить работу конферансье, Утесов был искренне огорчен. Но Петросян не покинул эстраду, хотя Юрий Завадский приглашал его работать в Театр имени Моссовета, – он просто поменял жанр.
Первый спектакль Петросяна «Монологи» появился на сцене Театра эстрады в 1975 г., а спустя пять лет на этих же подмостках состоялась премьера сольного эстрадного спектакля «Доброе слово и кошке приятно», в котором артист создал целую галерею сатирических персонажей. В следующей работе «Как поживаете?», появившейся в 1986 г., уже царил синтез всех эстрадных жанров: вокал, слово, пластика. Большим успехом у зрителей пользовался спектакль 1995 г. «Страна Лимония, деревня Петросяния», в котором были построены настоящие театральные декорации, а актер на протяжении всего вечера неоднократно перевоплощался то в одного, то в другого персонажа, высмеивая все пороки российского общества.
Но не всегда артист мог говорить со сцены то, что думал: «С 1986 г. не было никаких неприятностей и ограничений. Раньше меня, конечно, обламывали, особенно в конце 60-х, о чем я рассказываю в книге “Хочу в артисты”. Десятки раз вырезали на телевидении… Мы, юмористы, жили, внутренне съежившись, озираясь по сторонам. Было у сатирика в советское время постоянное ощущение нестабильности, страх, что в любой момент ты перестанешь быть артистом. Мы именно этого боялись больше всего, а не чего-то другого. Любой клерк горкома мог прийти и сказать: “Закрыть Петросяну доступ на сцену на год-два”. И ощущение того, что тебя могут ударить, – оно не покидало никогда. Приходилось доносить живое слово через второй-третий план. Впрочем, когда я просто веселил свой народ чисто юмористическими произведениями, то считал: в этом тоже есть необходимость. Если у вас грустное настроение, а приятель заставляет вас улыбнуться, рассказывая что-то веселое, он делает доброе дело.
Но нельзя сказать, что раньше я был беззубым. Звание «Заслуженный артист РСФСР» задержалось на пять лет, когда в 1980 г. я говорил в гротесковой форме о том, что мы издаем огромное количество макулатуры. Причем это было так сделано, что публика хорошо понимала: речь идет о сочинениях Брежнева. В 1986 г. пришло на эстраду настоящее сатирическое слово, и тогда все – и мои зрители, и мои близкие – говорили в один голос: “Его посадят, его посадят, его обязательно посадят”. Все время спрашивали меня: “Как же вы не боитесь?” В 1991 г. эти разговоры вроде бы закончились».
Евгению Петросяну удается добиваться самого настоящего большого успеха. Какой колоссальный труд за этим стоит – знают его авторы, которые помогли ему достичь этого успеха и с которыми он всегда рад разделить свой триумф. Писатели-юмористы знают также, что Петросяну можно принести любой полуфабрикат, и он в этом тексте, пока еще смешном только для самого автора, сумеет отыскать ту жемчужину, из которой потом родится номер, способный рассмешить всю страну. Его не устраивают просто интересные и умные тексты – они должны быть еще и художественно-остроумными. Евгений Ваганович считает, что зритель должен воспринимать серьезную информацию, обязательно смеясь. И у него это замечательно получается, ибо Петросян не только обладает огромным сценическим дарованием, умеет не только работать над ролью: на его концертах люди не просто смеются – они и размышляют, и сопереживают, и грустят.
В 20-летнем возрасте Евгений в первый раз женился. В 1966 г. у него родилась дочь Виктория, дебютировавшая спустя шесть лет на концерте в честь 8 Марта, который вел ее отец. Затем был новый брак. В начале 1980-х гг. артист развелся со второй женой, а в 1986 г. женился в третий раз – на актрисе своего же театра Елене Степаненко. Сам Петросян говорил журналистам: «До Елены Григорьевны у меня было две жены. Расстались не потому, что они были плохие, а я хороший – или наоборот. Просто они не выдерживали физически и морально моей 24-часовой занятости работой, которой у меня все подчинено. Они обижались, даже скандалили. И я осознавал в какой-то мере их правоту. А Елена была актрисой моего театра. И шесть лет мы друг на друга не обращали внимания. Елена увидела мою жизнь до того, как возникли чувства. Она поняла, на что идет, ведь я – человек, увлеченный своим делом. Поняла и решила: сможет с этим справиться».
А началось все с того, что однажды студентка второго курса театрального института Степаненко увидела Петросяна на сцене концертного зала «Россия»: «Был какой-то новогодний концерт. На сцену вышел необыкновенно элегантный, красивый, улыбчивый и иронично-обаятельный артист. Он только подошел к микрофону, а зрительный зал уже начал смеяться. Потом он ушел, и все обсуждали: “А ты помнишь, что он сказал и как сказал”. Я тогда еще подумала, как хорошо, что есть такой артист». В тот момент сердце не екнуло и не подсказало, что именно этот человек сыграет в ее судьбе решающую роль: «Я тогда никакого отношения к юмору не имела и не думала, что буду работать в этом жанре. Ведь я училась на музыкальном факультете ГИТИСа».
В 1979 г. Степаненко сама пришла в Театр эстрады, где Петросян обратил на нее внимание: «Мне была нужна молодая актриса, которая умеет петь и танцевать, для спектакля “Доброе слово и кошке приятно”. Лена пришла на просмотр. Тоненькая такая, длинноносенькая. До того тоненькая, что писатель-юморист Хайт сказал: “Даже непонятно, где у нее еда проходит”. У Елены была осиная талия». Она была принята в театр по конкурсу одной из первых и поначалу занималась музыкальными пародиями.
Спустя несколько лет на гастролях театра в городе Семипалатинске их как-то одновременно потянуло друг к другу. «В то время на тамошнем полигоне проводились ядерные испытания. Военные взрывали бомбы под землей, а у нас в тот момент в сердце взорвалась бомба любви. Помню, наш роман был в разгаре, и в апреле мы отправились на гастроли в Крым. Едем в машине, а на обочине стоит женщина с ведром сирени. Женя остановился и купил все ведро. И два часа от Симферополя до Ялты в машине стоял аромат сирени. С тех пор он ассоциируется у меня с любовью, поэтому сирень – мои самые любимые цветы», – вспоминала впоследствии актриса.
В театре Степаненко продолжала выступать в жанре музыкальной пародии, что ей, как выпускнице музыкального отделения ГИТИСа, удавалось лучше всего. Обнаружив в ней яркие способности комедийной актрисы, муж посоветовал выступать сольно. Однако двух серьезно работающих на эстраде артистов для одной семьи оказалось много. И жена, можно сказать, в жертву любви принесла свою карьеру, причем сделала это с легкостью.
Шли годы, «домохозяйка» Степаненко очень располнела, но в один прекрасный день решила похудеть. «Когда это произошло, то что-то у нее изменилось в психологии: ей захотелось всем нравиться! Она поехала в Баварию, где ее “посадили” на голодание по старинной системе. При довольно жесткой диете делают капельницы, вводя какие-то компоненты, которых организму не хватает (кстати, это любому человеку было бы полезно!). Но главное – изменили психологию. Оказывается, как сказал Жванецкий, лечившийся в этом же санатории, «чтобы жить, можно гораздо меньше есть!», – так вспоминал об этом периоде ее муж.