Со своей второй женой Миронов прожил вместе 14 лет. Голубкина сохранила много разных воспоминаний об их совместной жизни, но всегда повторяла, что они «делали семью любовно». В первое время муж часто заводился по какому-либо поводу, и пару раз она ему сказала: «Андрюша, я же тебя сюда не звала, я не собираюсь мелочиться, больше всего на свете я боюсь выяснения отношений. Мне это неинтересно, это пусто, это никому не нужно, кто лучше, кто хуже, кто главней и кто не главней, все распределится и разложится по своим полкам все равно…»
В семье Миронов всегда верховодил, как сказала об этом Лариса: «В доме он был художественным руководителем, а я – исполнителем без права голоса…» Если она и проявляла какую-то инициативу, муж, как правило, злился: «Никогда не забуду, когда я купила гобелен, старинный, на всю стену, как он орал. Тряпичница, говорит, зачем тебе это все. А потом, когда прошло много лет уже, он ходил по квартире с кем-то, показывал, вот, мол, добрый старый гобелен, как в музее, конец XIX в., и рассказывал, как его покупал. Я возмутилась от такой несправедливости: ведь сколько сарказма было вылито на мою голову из-за этого гобелена. Он смеется, говорит: “Нет, она купила…” В общем, все всегда кончалось мирно».
Он бывал грозным, но как-то по пустякам. Злился, если его самолюбие страдало, самолюбие человека, который «все умеет делать в доме лучше всех». Миронов очень ценил семейные традиции и хотел, чтобы его собственный дом был похож на родительский – идеально чистый, открытый для друзей. Лариса вспоминает, что «приняла эти семейные устои с радостью», несмотря на то что ей пришлось перестроить и поменять некоторые свои привычки.
В первое время молодожены пропадали на вечеринках у друзей. До этого времени Голубкина никогда не пила спиртного: «Если я выпивала хоть немножко, у меня немедленно начиналось отравление: температура до 40 градусов поднималась. Мама все время говорила: “Андрюш, что ж такое, вы с Ларисой куда-то сходили, у нее опять сорок”. Я лежала, страдала, плакала, а он говорил: “Ты, Лариска, просто сумасшедшая. Пить надо уметь”. Не то чтобы он меня учил выпивать, нет, а просто какие-то забавные были походы, и я постепенно привыкала, проще стала относиться к красивой жизни. И успокоилась постепенно. А потом все застолья перенеслись к нам».
Так вышло, что двери их дома круглые сутки были открыты для гостей. Андрей просто не мог жить без шумных компаний и часто собирал у себя по 20–30 человек. Хотя настоящих друзей у него было немного – Ширвиндт, Горин, Захаров, Кваша. Когда садились обедать, он требовал, чтобы стол накрывался «по высшему разряду». Голубкина с юмором вспоминала, как однажды «подловила» известного чистюлю: «Приезжаю из командировки, а он сидит на кухне и не то на бумажке какой-то, не то на газетке колбаску режет!»
Однажды они вдвоем поехали к знахарю, которого посоветовал лечащий врач Миронова. Андрей давно страдал фурункулезом и перепробовал множество лекарств, но никакое лечение не помогало. Не верил он и в «целителя», а только смеялся над этой затеей. Когда они приехали в деревню, расположенную в ста километрах от Москвы, их встретил неопрятный дед в полуспущенных штанах и заявил: «Где ты, болезный, такую бабу-то хорошую нашел?» Лариса поняла, что надо «уходить в кусты», а дед несколько раз повторил: «О, хорошая какая баба-то!» Андрей ей сказал тогда: «Ты меня нарочно привезла сюда, чтобы дед этот тебя утвердил совсем». Полученная от знахаря микстура простояла в кабинете на окне, пока вся не испарилась, так Андрей о ней и не вспомнил. Только в 1985 г. он решился на жесточайшую операцию – лимфаденэктомию: под общим наркозом ему удалили лимфоузлы в тех местах, где была хроническая инфекция. Операция была тяжелой, но он перенес ее мужественно, и ему стало немного легче.
На протяжении всей совместной жизни супруги притирались друг к другу. Как сейчас считает Лариса, от судьбы никто не ушел: «Как было предопределено, так и сложилось. Я думаю, знаете, в чем дело? Вот, бывает, входишь в квартиру – и груз. У тебя внутри. Жену надо увидеть, мужа… Что ему, ей сказать. И с чего начать говорить. Очень многие так живут. Боятся друг друга, но живут же. Кто кого победит. А когда входишь в дом полностью открытый, то знаешь, что к тебе никто не полезет и ты не полезешь…» Она не раз говорила мужу: «Знаешь, Андрюша, по-моему, ты меня совсем не любишь». А он отвечал: «А я думаю как раз про тебя. Что ты не любишь». У них в семье не было скандалов: «Считается, если люди бьют друг друга, значит, любят. Нет, просто мы поздно стали вместе жить, поняли, какие ценности есть в жизни, из-за чего нужно сходить с ума, из-за чего – нет». Может быть, поэтому Голубкина так до сих пор и не вышла замуж, сказав однажды: «Это невозможно. После Андрюши даже смешно…»
Умный, талантливый, обаятельный – он всегда нравился женщинам. Не мог не нравиться! Одни любили его безответно, другие отчаянно флиртовали, стремясь выйти на авансцену его семейной жизни в роли главной героини, третьи боролись за свою любовь. Одна из таким любовных драм, связанных с его именем, рассказана актрисой Татьяной Егоровой в ее книге «Андрей Миронов и я».
Понятно, что слава донжуана, как и любому мужчине, льстила актеру. Жизнь Миронова не была ни однообразной, ни скучной, он любил жизнь и торопился жить. И все же большую часть его жизни занимали постоянные репетиции, спектакли, съемки, гастроли, концерты, которые он всегда отрабатывал в полную силу. Он не признавал халтуры и на самых скромных концертах работал на износ. Людмила Гурченко вспоминала о том, что Андрей не щадил себя: «Сцена вокруг, где он работал, была мокрая». И еще она сравнила его с колодцем – «чем больше отдавал, тем глубже становился». Не только в театре, но и в кино он выкладывался весь, без остатка. Подумать только: почти все трюки в кадре актер отрабатывал сам.
Миронов успел сняться в 37 кинофильмах, сыграть 18 главных ролей в театре и поставить 5 самостоятельных спектаклей. Сцена была для него властительницей его дум, мечтаний и надежд. Она была его невероятным успехом и славой. Она была его жизнью. И его смертью. «Андрей Миронов подарил театру свою жизнь», – сказал Марк Захаров после смерти друга, и эти слова не являются преувеличением.
В марте 2001 г. актер вновь вернулся на сцену московского Театра сатиры: в честь 60-летия со дня его рождения там состоялась премьера спектакля «Андрюша». Благодаря кинокадрам, звукозаписям, воспоминаниям любимец публики снова стал главным героем спектакля. И зрители вновь кричали ему: «Браво, Миронов!». И в зале вновь звучал знакомый голос: «Не плачьте, сердце раня, смахните слезы с глаз. Я говорю вам «До свиданья», расставанье не для нас».
За два года до своей смерти Андрей сказал в одном из интервью: «Жизнь – великое благо. И она у человека, как выясняется, очень недлинная. В ней хватает и несчастий, и горя, и драматизма, сложностей, неурядиц. И поэтому надо особенно ценить мгновения счастья и радости – они делают людей добрыми. Когда человек улыбается, смеется, восхищается или сострадает, он становится чище и лучше…» Эти его слова можно считать последним напутствием всем тем, кто остался жить на земле, и всем, кто его любил…
ТАТЬЯНА И СЕРГЕЙ НИКИТИНЫ
Знаменитая супружеская пара «физиков-шестидесятников», ставшая ярким явлением в мире «лириков-бардов», исполнявших свои авторские песни. Вопреки упорным слухам о разводе они по-прежнему вместе, хотя большую часть времени живут в разных странах.
Когда зимой 1978 г. в Москву приехал выдающийся французский аранжировщик и дирижер Поль Мориа, многие члены Союза композиторов надеялись использовать этот шанс. Если удастся показать ему что-нибудь из своего творчества, да еще и понравиться при этом, то весьма вероятно, что маэстро возьмет и увековечит какое-нибудь «бессмертное творение» со своим оркестром. И поэтому на всех мероприятиях, где он появлялся, его просто заваливали пластинками и партитурами. Мориа все вежливо брал и обещал «ознакомиться».