Кроме личных связей в политических и деловых кругах, Ирина обладает связями и в артистическом мире. В сентябре 1995 г. она приняла участие в авторской телепрограмме поэта-ирониста Владимира Вишневского «Вишневский сад», после которой в прессе появилась информация, что они поженились. По этому поводу юморист смеялся: «Ко мне подходили люди, поздравляли. Я всерьез говорил: “Зря напечатали, зачем вся эта погоня за сенсационностью, желтизна… Это же личная жизнь, мы с Ирой были против публикации”… Хакамада самый веселый и серьезный политик. Ибо я лично приложил к этому руку и сердце. Познакомились мы весьма эксцентричным образом – в результате нашего “бракосочетания” на страницах “МК”».

На самом деле в 1995 г. Хакамада познакомилась со своим будущим (четвертым) мужем – финансовым консультантом Владимиром Евгеньевичем Сиротинским. Известный бизнесмен поразил ее не только эрудицией, но и примечательной внешностью: длинные поэтические волосы в сочетании с внимательным взглядом – словом, черты Арамиса и Атоса в одном лице. Тогда в Давосе, на Всемирном экономическом конгрессе, он предложил Ирине написать вступительную статью к книге Янова «Россия после Ельцина» и принять участие в одном его деловом проекте. Год они общались исключительно на профессиональные темы. А когда снова встретились в Давосе на следующий год, то сами не заметили как, говоря на английский манер, «упали в любовь».

Ирина даже не предполагала, что та поездка в Давос окажется судьбоносной: «Все начиналось невинно. Выдался свободный день. Мы решили посмотреть горы. Представьте: Володя ведет машину по горной дороге на огромной скорости, играет Вивальди, кругом – неописуемые красоты. Я поняла, что рядом сидит мужчина, с которым можно полностью расслабиться и забыть обо всех проблемах. И это был момент абсолютного счастья. А поскольку я считаю, что для перманентного счастья человек не создан, то назавтра все забыла и эпизод из памяти вычеркнула. Вернулась в Москву, в свою одинокую жизнь, пошла на заседание фракции… И в этот момент раздался телефонный звонок. Потом целую неделю звонки раздавались каждый час. Начался натиск, который было невозможно остановить. И когда этот ураган достиг апогея, я спросила: “Ты мне что, руку и сердце предлагаешь?” На что Володя ответил: “Да”».

Однако после однодневного давосского романа Хакамада не хотела продолжать отношений. Она считала, что имеет публичный имидж сильной, жесткой леди. И прекрасно понимала, что во всей России не найдется мужчины, который решится на брак с такой женщиной: «Возможность романа я допускала, но не более того. Я не хотела во что-то верить, чтобы потом не разочаровываться. Лучше сразу дверь в душу закрыть. Я и закрыла. А дверь просто выбили»…

Свадьбу сыграли не сразу, поскольку Владимиру пришлось разводиться: «Ирине было проще, а мой развод был связан с формальностями. Свадьба получилась оригинальной. Мы не хотели никакой публичности, поэтому договорились во Дворце бракосочетаний, что нас распишут в 9.30 утра, еще до открытия. Фаты и белого платья не было, Ирина была в лаконичном черном. Меня это абсолютно не смущало. Вместо свадебного застолья устроили завтрак с шампанским, а на следующий день уехали в недельное путешествие».

В 1997 г. родилась дочь, которую счастливые родители назвали Марией. Теперь Ирина вспоминает о том, как решилась в 42 года родить: «Каждый из нас мечтал о втором ребенке. Так что в своей любви мы дошли до такого безумия, что решили завести ребенка. Рождение Машеньки стало знамением Божьим. Перед тем как Маша должна была родиться, я ходила в церковь и просила об этом Бога. Я просила о ребенке. И Бог мне его подарил. И поэтому что бы ни говорили врачи, до ее рождения в том числе, я бы все равно родила. Все равно. Потому что это ребенок, подаренный свыше. Она плод нашей любви. Кстати, наши взрослые дети с восторгом восприняли эту новость». Муж солидарен с женой: «У меня было такое сильное желание иметь ребенка, что я даже не успевал думать о возможных осложнениях. Когда у меня в 22 года родилась дочь, это был естественный процесс без сильных эмоциональных потрясений. А сейчас во мне проснулся настоящий инстинкт отцовства».

В конце того же 1997 г. Хакамада была назначена на пост Председателя Госкомитета РФ по поддержке и развитию малого предпринимательства. Являлась членом Комиссии правительства России по оперативным вопросам, членом Комиссии по экономической реформе, председателем Консультативного совета по поддержке и развитию малого предпринимательства в государствах-участниках СНГ. В 1999 г. она работала главным консультантом, а затем президентом Института развития предпринимательства. В конце года была избрана депутатом Госдумы от избирательного блока «Союз правых сил», являлась членом комитета Госдумы по бюджету и налогам и председателем Комиссии по защите прав инвесторов.

В июне 2000 г. Ирина была избрана заместителем Председателя Госдумы ФС РФ и в настоящее время курирует вопросы регулирования межбюджетных отношений, работу комитетов Госдумы по образованию и науке, по делам женщин, семьи и молодежи, а также вопросы международного сотрудничества с парламентами стран Восточной Европы. Помимо этого, она член Комитета парламентского сотрудничества «Россия – Европейский Союз», заместитель председателя фракции «Союз правых сил» и лидер Всероссийского общественно-политического движения «Общее дело».

В 2002 г. Хакамада участвовала в работе 57-й сессии Генеральной Ассамблеи ООН. В 1995 г. журнал «Тайм» назвал ее политиком XXI столетия. В конце 1996 г. в этом же журнале она была названа в числе 100 известных женщин мира. По результатам социологических опросов в 1997, 1998, 1999, 2001 гг. Ирина была номинирована на звание «Женщина года», а в 1999 и 2002 гг. победила в этой номинации.

Сейчас Ирина с мужем и дочкой живут в пансионате на Клязьме. Еще в 1996 г. Владимир взял в аренду часть помещения, и теперь там постоянно живут около десяти семей, и их в том числе. Хакамаду такое бездомное состояние немножко тяготит, однако она понимает: «Мы просто не можем теперь Машку нашу мучить городом. Вот и сидим. На дом денег не хватает, а возвращаться в город не можем». До кризиса, правда, была у них своя квартира. Но ее пришлось продать. Ирина по этому поводу сокрушалась: «Я тогда не просто депутатом – министром была! Это по поводу мифа о том, что мы наверху, дескать, все знали и на этом деньги заработали…»

А Владимиру в пансионате жить нравится. Действительно, не так уж и плохо: у них четыре комнаты – гостиная, спальня, маленькая комнатка, где няни смотрят телевизор, а супруги хранят книги, и детская спальня, где Маша с няней спят… Дома пристрастия Хакамады достаточно тривиальны. Видимо, сказывается усталость от создания нетривиального политического имиджа: «Мне бы чайку попить, телевизор посмотреть, еды приготовить…»

Да-да, Ирина Хакамада обожает готовить. Причем, по словам мужа, готовит она тогда, когда ему почему-то очень хочется чего-то домашнего и именно из ее рук: «Она вообще готовит потрясающе. Это какой-то вкус особый: она потрясающе вкусно делает все, что связано с рисом, замечательно мясо готовит… Причем это не простое мясо. Ира обычно что-то творит такое с почками, полутушеное-полужареное – какие-то такие причуды, которые живут на столе совершенно своей жизнью…»

По будням с их дочкой Машей сидит няня. По выходным приходит другая. Пока Хакамада была членом Комитета по бюджету, она приезжала домой в три часа ночи. Муж постоянно говорил: «Ир, нельзя так вкалывать». Предлагал установить хоть какой-то барьер. Хотя бы так: месяц работать, восстанавливаться неделю. Она отказывалась: «Нет, так нельзя. Нельзя. Надо обязательно чего-то добиться, надо ехать отдыхать, непременно чувствуя, что ты что-то сделал…»

Теперь у нее более «легкий» рабочий режим. Что в переводе звучит примерно так: к десяти на работу в Думу, после шести – встречи, приемы, переговоры и т. п. Теперь она иногда может оказаться дома в одиннадцать вечера. Но Володя против такого образа жизни не протестует: «Как можно протестовать, если это составляющая ее натуры? Отнять – и чего будет?» Ирина добавляет: «Ну, это же, как если у художника отнять все кисточки, краски и сказать: а теперь живи счастливо!»