— Если вы закончили, пройдемте в примерочную.

Еще с полчаса продолжалась эта мука, а под конец Кристина не преминула отпустить колкость. Стоя перед зеркалом и оглядывая со всех сторон свою стройную фигуру, она заявила, что платье плохо сидит, а швы слишком грубые и натирают кожу.

— Мы все исправим.

— Да уж, только поторопитесь.

Выразив свое неудовольствие, мать и дочь наконец уехали. После их посещений Моника всегда чувствовала себя разбитой — слишком много усилий приходилось прикладывать, чтобы сдержаться и не высказать им все, что накипело на душе. Но сейчас она не могла себе это позволить и только мечтала о том дне, когда освободится от обязанностей и будет вольна вести себя так, как хочется, а не как того требуют приличия или ее теперешнее зависимое положение.

День прошел нормально, в мелких привычных делах и заботах, и это успокаивало Монику. Она с удовольствием занялась разработкой нескольких детских нарядных платьев для одного из богатейших семейств Нового Орлеана — там подрастали две девочки-близняшки, очень милые, с огненно-рыжими волосами. И в эти эскизы Моника вложила все то, о чем сама мечтала в детстве. Получились настоящие наряды для маленьких принцесс из старой доброй сказки.

Ближе к вечеру позвонила Дайана и напомнила о своем приглашении. Она до сих пор считала, что Монику надо оберегать и развлекать, и надеялась, что когда-нибудь ее подопечная найдет себе среди ее многочисленных гостей достойную пару. Правда, если учесть пристрастие хозяйки к молодым и красивым мужчинам, выбор оставался небольшой.

Моника предполагала, что может встретить на вечеринке Энтони, и заранее заготовила равнодушную улыбку. Но его не было, и почему-то сразу стало одиноко и грустно, и захотелось поскорее вернуться домой. Как она ни уговаривала себя, что с этим человеком ее не ожидает ничего хорошего, сердце твердило свое и стремилось к Энтони.

Это было похоже на наваждение, словно Монику заколдовали, наложили таинственное заклятье. Если бы можно было с кем-то поговорить об этом, излить душу — стало бы, наверное, легче. Но она — увы! — была совершенно одинока. Ни Майкл, ни его жена, ни тем более Дайана, не умевшая держать язык за зубами, не годились в собеседники. Поэтому оставалось общаться только с собой, и Моника словно бы разделилась на две половинки. Одна повторяла, что Энтони не для нее, другая и слышать об этом не желала, рисуя в воображении его образ — медововолосый, зеленоглазый, далекий, подаривший ей один-единственный, но такой сладкий поцелуй...

Так прошло еще несколько дней, а в воскресенье утром в квартире Моники раздался звонок. Она только что встала и, набросив халат, пошла открывать, думая, что это соседка, с которой они иногда вместе завтракали в ближайшем кафе.

Но за дверью стоял Энтони, и Моника так удивилась, что не смогла даже поздороваться.

— Я не слишком рано? — спросил он, входя в прихожую.

Его голос звучал совершенно спокойно, будто ничего и не произошло, будто он не нарушал своего обещания встретиться, будто не устраивал для Карен и Кристины пикника с демонстрацией виллы. Ведь должен он был догадаться, что Моника узнает об их совместной поездке.

Она машинально посторонилась, пропуская его в комнату. В голове царил полнейший сумбур, хотелось одновременно и сердиться, и смеяться. Энтони смерил ее взглядом.

— Одевайтесь, позавтракаем у меня. — Снова этот самоуверенный нахальный тон, не допускающий возражений.

— Это приглашение? — иронически спросила Моника, поправляя растрепанные волосы. — Вообще-то у меня были другие планы.

Энтони усмехнулся, под его проницательным взглядом она смешалась и, почувствовав, что краснеет, сердито добавила:

— И что за манера — врываться ранним утром к почти незнакомой женщине.

— Уже за полдень, — сообщил он, взглянув на часы. — Я просто предлагаю вам прогулку, но если вы не хотите...

— Ладно. — Она понимала, что согласилась слишком поспешно, но ничего не могла с собой поделать.

— Вы так и поедете — в халатике? Он, конечно, очень вам к лицу, но, боюсь, не подходит для пешей прогулки, — сказал Энтони с серьезным видом. — Как насчет джинсов и рубашки? — Поймав ее красноречивый взгляд, он попятился к двери. — Буду ждать вас внизу.

Моника собралась моментально, хоть и пыталась взять себя в руки и двигаться медленней. Пять минут на душ, причесаться, брюки, льняной свободный свитерок, сандалии — и она уже спускалась по лестнице, на ходу пряча ключи в сумку. Она старалась ни о чем не думать — ощущение вины перед самой собой придет позже, а сейчас не существовало ничего, кроме его смеющихся глаз и открытой улыбки.

Уже сидя в машине, — это был ярко-желтый джип на высоких колесах, — Моника спросила:

— Куда вы меня везете?

— Помните, я говорил об Изабелле? Хочу вас познакомить, — ответил Энтони, внимательно следя за дорогой. — Уверен, она вам очень понравится.

И сразу же яркий солнечный день, который так ее радовал, словно бы потемнел. Вот, значит, в чем дело. Странная ситуация: тот, о ком она тайно мечтала уже несколько дней, везет ее, чтобы познакомить с соперницей. Но зачем? Чтобы Моника лишний раз убедилась, что ей нет места рядом с ним? Или это очередной розыгрыш? Она искоса взглянула на Энтони — точеный профиль, россыпь веснушек, мужественный изгиб губ — нет, не похоже, чтобы он смеялся.

— Она плохо перенесла дорогу и сейчас не в лучшей форме, — добавил он, словно оправдываясь, — но по-прежнему необычайно хороша собой.

Моника сжала руки: это походило на откровенную издевку — так расхваливать одну женщину в присутствии другой.

— Так же хороша, как Кристина Хорни? — с невинным видом спросила она.

Энтони вдруг от души рассмеялся, откинувшись на спинку кресла.

— Нет, что вы! Гораздо лучше. — Он свернул с основного шоссе на боковую песчаную колею и сбросил скорость. — Почти приехали. Вам, наверное, знакомы эти места.

Моника только теперь огляделась и почувствовала болезненный укол в сердце — до «Звезды любви» отсюда было не больше двух километров. Перед ней возвышался поросший травой холм, сбоку виднелся небольшой домик из красного обожженного кирпича.

— Вот мое временное пристанище. — Энтони развел руками. — Здесь чудесно — много простора, отличный вид и нет соседей. — Он словно бы невзначай обнял Монику за плечи, поворачивая в другую сторону от дома. — Идемте к Изабелле, а потом позавтракаем.

Она молча подчинилась, хотя в душе нарастала боль. Он как будто нарочно делал все для того, чтобы вывести Монику из терпения, а ее покой и так нарушен. Но раз уж она согласилась на эту поездку, надо выдержать все до конца. Она не стала выворачиваться из-под руки Энтони: это даже интересно, как отреагирует его пассия, увидев их вдвоем.

Они вышли на большую лужайку, обнесенную по периметру невысокой оградой. В густой траве паслась лошадь — она настороженно подняла голову, большие карие глаза сверкнули. Моника огляделась по сторонам, но больше никого не заметила.

— Ну вот, знакомьтесь. — Энтони довольно невежливо подтолкнул ее вперед.

— Ваша шутка несколько затянулась.

Она уже собралась уходить, но тут лошадь медленно, словно нехотя приблизилась.

— Изабелла, детка, это мисс Брэдли.

Лошадь приблизилась к Монике, ее широкие ноздри раздувались. Та опасливо отодвинулась, все еще не веря своим глазам. Так вот кого она считала соперницей, вот из-за кого волновалась и мучилась!

— Нет, вы все-таки невыносимы! — Она сердито посмотрела на Энтони. — Я ведь всерьез решила, что вы с таким восторгом рассказывали мне о женщине.

— Ну что вы. С Изабеллой ни одна женщина не сравнится. — Он, прищурившись, взглянул на Монику. — Кроме, пожалуй...

Она ждала продолжения, но Энтони только загадочно усмехнулся. Он достал из кармана кусочек сахара и протянул на ладони лошади. Та, аккуратно взяв его крупными мягкими губами, благодарно потерлась мордой о плечо хозяина, недоверчиво косясь на его гостью.

— Надо быть осторожной, она очень ревнивая.