Софи задумалась. Было ли что-нибудь похожее в ее жизни? Только встреча с Джорджем… Только тогда ей показалось, что с ней происходит что-то сверхъестественное, невиданное…

— Юлия поведала мне и о том, как вы угрожали родителям сбежать из дома, если они станут препятствовать вашей женитьбе, — пробормотала она.

— Да, да… Им казалось, мы чересчур молоды, не понимаем, что делаем, не уверены в своих чувствах… А мы ни минуты не сомневались в своей любви друг к другу. — Он ненадолго замолчал, глядя в пустоту отрешенным взглядом. Потом медленно и протяжно продолжил: — Мы были готовы на все, что угодно, лишь бы быть вместе. К счастью, прибегать к крайним мерам не пришлось. Родители взяли с нас слово не забрасывать учебу и согласились сыграть свадьбу. Когда мы поженились, нам было по восемнадцать.

— Трудно себе представить! — заметила Софи.

— Да, я понимаю… Но мы не могли ждать дольше. Сумасшедшие, правда?

— Возможно, вы чувствовали, что у вас не так много времени. Поэтому и спешили насладиться тем недолгим совместным счастьем, которое было предначертано вам судьбой… — сказала она.

Наверное, не стоило говорить этого, с испугом подумала Софи, как только последние слова слетели с ее губ. Глаза Джорджа затуманились и заметно потемнели.

— Какой была твоя жена? — поспешила исправить свою оплошность Софи, но тут же поняла, что не очень хочет слышать ответ на этот вопрос.

Когда Джордж начал рассказ, она с удивлением отметила, что ей не просто интересно, а даже полезно узнать обо всем, о чем он говорит. Описывая любимую женщину и отношения с ней, Джордж поведал многое о себе, о своих принципах и убеждениях.

Софи узнала, каким он был в юности. Как, несмотря на то что имел состоятельных родителей, неимоверно много учился и работал, стремясь своими силами обеспечить всем необходимым молодую жену.

Он рассказал об их с Маргарет маленьких радостях, личных праздниках и проблемах, неизменно сопровождающих начальный этап жизни новоиспеченной семьи. Поведал о самых интимных секретах, связывающих мужа и жену.

Софи стало многое известно о личных качествах Джорджа. О том, как он любил, как умел любить. Она поняла, что значат для него такие вещи, как верность, честность, добропорядочность. Узнала, с какими трудностями и проблемами ему пришлось столкнуться в жизни.

Он поделился с ней тем, какие испытал чувства, когда Маргарет сообщила ему о беременности, рассказал, как оба они радовались появлению маленькой Хильдегард. Им хотелось иметь много детей…

Софи лучше поняла, каким ударом явилась для Джорджа потеря Маргарет, узнала, сквозь какие страдания ему пришлось пройти.

В глазах Джорджа появились слезы. Он не стеснялся этой слабости. Крупные прозрачные капли стекли по его густым ресницам и покатились по щекам.

Софи прониклась к нему уважением. Ее сердце рвалось на части от сострадания к Джорджу, от жалости к бедной Маргарет, так рано ушедшей из жизни, не познавшей всех прелестей земного бытия.

Софи не замечала времени. Просто внимательно слушала Джорджа и знала, что на улице тихая ночь. Быть может, прошло несколько минут, Или часов, или суток. Это не имело никакого значения.

Странно, но именно в эти мгновения она ясно сознавала: в ней самой происходило нечто очень важное. И эти перемены были серьезными, решающими.

И когда Джордж закончил свой рассказ о любви, Софи поняла, что с ней случилось. Она влюбилась в этого человека сильно и навек. Наверное, так же, как он однажды влюбился в свою жену.

Но сам Джордж все еще любил другую женщину и никогда не смог бы подарить Софи того, на что хватало его души.

— Можно задать тебе один вопрос? — тихо спросила она, когда Джордж замолчал.

Он уже не мерил шагами пол, а остановился у плиты. На нем не было лица: под глазами темнели круги, вокруг краешков рта залегли резкие морщины. Но взгляд был ясным и спокойным.

— Да, любой, — ответил он сдавленным охрипшим голосом.

Удивительно, но Софи показалось, он знает, о чем она собирается его спросить.

— Та ночь… — Не было необходимости уточнять, о какой ночи идет речь. У них была всего одна ночь. В нью-йоркском отеле. — Ты сказал мне однажды, что Маргарет умерла за десять дней до дня рождения Хильдегард… Ночью…

Джордж медленно кивнул.

— В ту ночь была как раз третья годовщина…

— О Джордж! — сочувственно произнесла Софи, подошла к нему, положила ладонь на его руку и ощутила, что ему нужно сейчас именно это.

Он обвел медленным благодарным взглядом ее изящную кисть, поднял голову и посмотрел ей прямо в глаза.

София не заметила, кто первый из них двинулся навстречу другому. Может, они, угадав мысли друг друга, сделали это оба в одно и то же время?

Она просто почувствовала, что должна приблизиться и крепко прижаться к его груди. Джордж привлек ее к себе, и она потянулась к нему губами.

Это был незабываемый, наполненный глубоким смыслом, порожденный истинными переживаниями поцелуй. Он уничтожил в Софии остатки тревог и сомнений.

Она знала сейчас лишь одно: что хочет всегда быть рядом с этим мужчиной, утешать его, делить с ним все тревоги и страдания. Дарить ему себя.

Почувствовав некоторый дискомфорт, — руки Джорджа, обвитые вокруг ее талии, были как-то странно напряжены, — Софи покачала головой, вырываясь из сладкого плена эмоций, вызванных поцелуем, и посмотрела в глаза Джорджу. Он тихо засмеялся.

— А как же твое условие? Я нарушаю его…

— Черт с ним, с этим условием! — пробормотала Софи, но мгновенно передумала. — Хотя… — Она загадочно улыбнулась и медленно убрала его руки со своей талии. — Правила есть правила. Ты не должен меня касаться. А вот я еще как могу трогать тебя…

Неторопливо двигаясь, она провела ладонями по плечам Джорджа, по груди, продолжая глядеть ему в глаза.

Его зрачки расширились, дыхание стало прерывистым и громким. Он неотрывно следил за каждым ее жестом.

Софи, едва касаясь кожи Джорджа, погладила пальцами его шею, неспешно продвигая их сверху вниз, дотронулась до верхней пуговицы его рубашки, дразня и мучая.

Джордж сглотнул, чувствуя, что от разгорающегося желания пересыхает в горле.

Она, заметив это, довольно улыбнулась, приподнялась на цыпочки и ласково поводила носом по его подбородку, по губам, по щекам. Потом вернулась к своему занятию, расстегнула верхнюю пуговицу его изысканной шелковой рубашки и, медленно поглаживая круговыми движениями пальца открывшуюся взгляду часть его груди, покрытой жесткими темными волосами, стала продвигаться ко второй пуговице.

— София… — с чувством прошептал Джордж, приподнимая вверх ладони.

Она представила вдруг, что он берет ее на руки, уносит в спальню и кладет на кровать, От этого голова пошла кругом, как будто ей только что пришлось выпить крепкого вина, Но в следующее же мгновение эта идея показалась ей не особенно интересной.

— Нет, — ответила она, соблазнительно улыбаясь и расстегивая очередную пуговицу. — Мы должны соблюдать наши правила.

Софи долго ласкала потрясающую грудь Джорджа — мускулистую, покрытую бронзовым загаром. Она нежно массировала его кожу подушечками пальцев, гладила ладонями, осыпала поцелуями. Когда ее влажные горячие губы обхватили его темный сосок, Джордж застонал от удовольствия.

— Нельзя не признать, что твои правила не лишены своеобразной прелести, — прошептал он, переведя дыхание. — Но не лучше ли нам перейти в мою спальню?

В мою спальню, эхом отдалось в голове Софи.

Она задумалась. Именно в эту спальню юный Джордж Росс привел когда-то свою обожаемую Маргарет, только что ставшую его женой. Там они спали вдвоем все счастливые девять лет супружеской жизни…

Нет, сегодня Софи не хотелось идти с ним туда.

Осторожно потянув его за полы рубашки, она вывела его из кухни и направилась в гостиную.

Они остановились посередине этой просторной комнаты. Софи сняла с Джорджа рубашку, дотронулась до ремня на его брюках и несколько смутилась.