— Ты уверена? — Эрих повернулся к Стефани.
— Абсолютно, — твердо ответила она.
— Я провожу тебя, — предложил Рей Эриху, едва сдерживаясь.
— Если ты хоть пальцем тронешь его… — начала Стефани, прищурив глаза.
— С головы твоего друга не упадет ни один волосок, — уверил он жену. — Но мы все же кое-что обсудим…
Слава Богу, хоть так! По крайней мере, скандал удалось предотвратить, подумала она с облегчением.
Эрих взглядом старался успокоить ее, а глаза ее мужа, наоборот, вселяли тревогу. Так они и вышли — Эрих впереди, Рей сзади. Дверь за ними закрылась.
— Ну, Стефани, теперь, когда мы одни… Мне показалось, что твоего муженька хватит удар, когда он увидел вас вдвоем. Порой он удивляет до такой степени, что пугаешься, — поделилась своими впечатлениями Доминик и облизнула накрашенные губы.
— Удивляюсь, что ты не вышла за него замуж, — бросила ей в ответ Стефани.
— Боже! Уж не ревнуешь ли ты меня? — спросила ее сестра, с тревогой глядя на враждебное выражение лица Стефани. — Милая моя, я счастливая замужняя женщина. — Доминик расправила юбку и опустилась в кресло. — Ты попала в эту историю по моей милости. Дэнни считает, что я должна помочь выяснить все возникшие из-за меня недоразумения. Боже мой, Стефани, ты никогда бы его даже не встретила, не затей я весь этот спектакль! — проговорила она обеспокоенно. — Если бы я хоть на минуту задумалась о твоей участи, о том, что тебе предстоит выдержать…
Стефани чувствовала, что сестра вовсю старается расположить ее к себе, но не верила ей. Опять игра!
— Какая забота! — пробормотала она.
— Не сердись! Перестань! — Доминик поднялась и взяла сестру за руку и вдруг с любопытством заглянула в ее лицо.
— Господи! Ты беременна, — уверенно констатировала она.
— Как ты догадалась?.. Я сама еще в этом не уверена, — прошептала Стефани.
Доминик радостно засмеялась и обняла сестру.
— Интуиция! Дело в том, что я сама в таком же положении, поэтому я чувствую!
Глаза Стефани широко раскрылись, недоверчивый взгляд сменился радостным, и она улыбнулась.
— Это великолепно, правда? — взволнованно сказала она и подумала: да, было бы великолепно, если бы только Рей…
— А ты думала, что я здесь, чтобы увести у тебя мужа? — Доминик не унималась. — Ты думала, что у меня нет совести? Ошибаешься, Стефани! Она у меня есть, и это заслуга Дэнни. Он вытаскивает на свет все лучшее, что во мне есть, — призналась она. — Как я понимаю, Рей еще ничего не знает…
— Ничего не говори ему! — резко потребовала Стефани.
— Поступай как знаешь, но после того, как я увидела этого немца рядом с тобой…
— Эрих женился на матери два дня назад.
Доминик тихонько присвистнула.
— Бедняга! То-то будет весело, если и наша мамаша окажется в интересном положении, и мы все втроем…
— Это будет катастрофа! — усмехнулась Стефани.
— Тебе не кажется, что Рей почувствует себя дураком, когда ты ему скажешь? — Подобная перспектива явно развлекала Доминик.
— Рей Чедвик никогда не чувствует себя дураком, даже когда таковым является. Но если ты ему хоть что-нибудь скажешь, то я никогда больше не буду с тобой разговаривать. Он самодовольная свинья!
— Кстати, о свиньях… — начала Доминик, но отчаянный взгляд сестры заставил ее остановиться. — Конечно, это твоя жизнь, но у меня сложилось впечатление, что ты влюбилась в эту самодовольную свинью, как ты выражаешься…
— Не будем об этом, — потребовала Стефани и замерла, услышав, как Рей распахнул дверь гостиной.
Взгляд его серых глаз был холоден, когда он смотрел на жену. Доминик же он улыбнулся.
— Все обошлось… — облегченно вздохнула Стефани.
— Да. Думаю, нам не стоит посвящать Доминик в наши домашние дрязги.
— Не обращайте на меня внимание. Считайте, что меня здесь нет, — радостно защебетала Доминик. — Пойду приведу себя в порядок, — добавила она, вынув из сумочки пудреницу, и посмотрела на себя в зеркало. — Так я и знала: настоящее пугало! — И, извинившись, вышла.
— Ты ведь обещала мне не видеться с Эрихом!
— Я не давала тебе никаких обещаний! Ты приказал мне этого не делать, а это — совсем не одно и то же.
— Ты ведешь себя бесстыдно. Если бы я пришел немного позже, я, возможно, застал бы вас в постели.
— Не говори глупостей! — Нет, она ничего не будет ему объяснять. Он недостоин ее объяснений. Рей самый жестокий и несправедливый человек в мире, и она ненавидит его!
— Уверен, что тебе не терпится сравнить его и меня, — съязвил он. — И ты решила использовать мой дом для своих грязных любовных свиданий. Я прав?
— Я думала, что здесь и мой дом, хотя теперь сомневаюсь в этом. — Стефани ненавидела его все больше и больше. — У тебя в голове, Рей, какая-то помойная яма. Ты о всех думаешь плохо. Если же говорить о морали, то ни один уличный кот не сравнится с тобой. Поэтому не суди меня по своим меркам!
— О, извините, мисс Нравственность! Но, судя по тому, что я видел собственными глазами и слышал собственными ушами, все твои заявления о добродетели — пустой звук. Должен признаться, ты заставила меня задуматься над сложившейся ситуацией, и я понял, что ошибся, женившись на тебе! Я не доверяю тебе; ты способна превратить мой дом в место для любовных утех. Мне кажется, будет лучше, если ты поживешь какое-то время с моей матерью за городом. Мы отдохнем друг от друга.
— Я не выношу твою мать так же, как и тебя! И я не ребенок, которого наказывают за провинность. Если ты считаешь, что нам нужно отдохнуть друг от друга, хотя мы прожили вместе немногим более двух недель, может, нам лучше вообще не жить вместе? — с горечью заявила Стефани.
Этот разговор превратился для нее в настоящее испытание. Но Рей как будто не слышал ее.
— Эрих Стокман не будет твоим любовником. Им никто не будет, кроме меня! — вскричал Рей. Казалось, еще мгновение — и он задушит Стефани.
— Не тебе решать, что мне делать! Я не какая-нибудь вещица, которая принадлежит тебе! — В негодовании Стефани схватила хрустальный бокал и бросила его на пол. Звон разбившегося вдребезги хрусталя несколько охладил разбушевавшегося Рея.
Он прикрыл глаза и, тяжело дыша, тихим голосом сказал:
— Если ты вновь встретишься с Эрихом, ты узнаешь, что я за человек. А теперь мне нужно переодеться. Скажи, чтобы убрали осколки. Этому бокалу было сто пятьдесят лет. Мне действительно следует принять какие-то меры, чтобы укротить твой темперамент.
Стефани взглянула на искрящиеся осколки и пожалела, что не стало красивой вещи.
Когда Доминик вернулась в комнату, Стефани была уже спокойна.
— Насколько я понимаю, ты ничего не сказала Рею, — вздохнула Доминик, обеспокоенно взглянув на осколки. — Иди наверх и приведи себя в порядок. Попробуй поговорить с мужем еще раз. Дай ему шанс… Все может оказаться не так безнадежно, как тебе кажется.
— Нет! — закричала Стефани. — Я знаю, тебе хочется, чтобы я была счастлива, как и ты, но это невозможно! У меня все по-другому. Прошлую ночь он даже не провел дома. — Сочувствие на лице сестры было ей нестерпимо. — Извини, — добавила она и выбежала из комнаты.
Наверху в ванной Рей принимал душ. До Стефани доносился шум воды. Она должна успеть поправить макияж до того, как муж появится в комнате. Но пальцы ее не слушались, дрожали и затрудняли задачу. Только она поднялась, намереваясь уйти, как в комнату вошел Рей.
Обнаженный, он прошел на середину спальни. На шее у него висело полотенце, кожа была еще влажной после душа, и по загорелому телу кое-где стекали капельки воды.
Во рту у Стефани пересохло, и она едва ли смогла сейчас произнести хотя бы слово. Красота Рея была для нее сродни урагану, противостоять которому невозможно. Интересно, видел ли он в ее глазах страстное желание, пронизывающее ее? Ощущал ли он жар, заставлявший пылать ее тело?
Взгляды их встретились. И Рей понял, что чувствует Стефани в этот момент. Выражение ее лица было красноречивее любых слов. Они смотрели друг на друга как завороженные.