Так, по-моему, я уже в другую степь ушла. Так вот, я о выступлении Григорьевой рассказывала. Конечно, ее внешний вид совершенно не подходил под песню, это раз. А два было, когда она открыла рот. Голос у нее вроде нормальный был всегда, если не брать в расчет то, как она иногда растягивает слова, пытаясь кокетничать. Эти 'прииивееет' или 'каак делааа' сводили с ума. Но сейчас, услышав ее голос, стало понятно, что она родственница дворовым кошкам. Да именно тем самым, что под окнами ночами 'разговаривают' и мешают людям спать. У нас бегает одна такая, очень на Ирку похоже.
В зале раздавались смешки. Да и не только. У нас за кулисами тоже было весело. Арт хватался за сердце и просил корвалол. Только не понятно как же он на репетиции не заметил этот 'талант'?
С одной стороны ее даже жалко как-то, но если петь не умеешь — не лезь! Но жалость быстро прошла, ведь я вспомнила, что именно по вине этой курицы попала под раздачу декана, который никогда меня не трогал, и должна буду тоже выйти на сцену.
Выступление закончилось неуверенными и редкими хлопками. Многие сидели совершенно ошарашено. Станина спрятала лицо в ладонях, а ее плечи сильно вздрагивали. Истерика что ли? Впрочем, я не могу судить, ведь больше, чем половина зала находились в таком же состоянии. Стас вжался в кресло и ладошкой прикрыл глаза. Ему было неловко. Конечно, ведь всю песню Ира пропела, глядя на парня.
— Удачного выступления, Малинина, — прошла она мимо нас, высоко подняв нос.
— Спасибо, — за меня ответил брат. — Но думаю лучше, чем у тебя не получится.
— Я тоже так думаю, — гордо ответила она, расправила плечи и ушла. Максим заржал и сполз по стеночки.
— Слушай, Мил, а она ведь на сто процентов уверенна, что отлично выступила, — сквозь смех произнес брат. Народ, который слышал этот разговор, пытался скрыть усмешки.
— Хватит, Макс! — сказала я, с трудом сдерживаю улыбку.
— Ладно, ладно, — поднялся брат с пола и протянул руки ладонью вверх. — Давай, как раньше?
— Это глупо! — сказала я, вспоминая счастливое детство.
— Ну, давай же! — настаивал брат. И я положила кончики своих пальцев на его, и они сплелись в замок. Мы прижались лбами и тихо, но синхронно проговорили:
— Нас с тобою ждет успех! Мила, Макс — мы лучше всех! Мы с тобою победим. И друг друга мы в обиду не дадим!
Это мы придумали, когда были еще детьми. Мы так делали в школе перед контрольными, потом на отчетных концертах в музыкальной студии и на отчетных концертах по танцам. Может это сейчас кажется глупым, но это помогало сосредоточиться. И даже столько лет спустя. Ведь приятно знать, что твоя кровная половинка поддержит тебя в трудную минуту. Может я не смогу признаться брату, что для меня его поддержка и внимание много значат, но согласитесь, ведь приятно, когда у вас есть кровная половинка, которая понимает тебя без слов.
— Спасибо, Макс, — шепотом сказала я, не отпуская его рук. Только так я могу (на данный момент) выразить свою признательность.
— Пожалуйста, — немного сжал мои пальцы брат и улыбнулся.
Пока мы с ним впадали в детство, закончил свое выступление парень, показывающий фокусы. И я немного занервничала, так как сейчас должна буду выступить я. Зал полный, все в ожидании. Страшно-то как!
Объявили мой номер, и я вышла на сцену с гитарой в руках. Там уже около микрофона стоял стул. Сев, я подстроила под себя микрофон и начала перебирать струны. А раньше я и дня без игры не могла прожить. Многие, как и Арт удивились выбору песни. Ведь многие думают, что с моей внешностью, я слушаю немного другое. Но слова в этой песне практически описывает мою жизнь…
Зал несколько секунд молчал, а потом зааплодировал. Мне, конечно, это не впервые, но стало почему-то неловко. Такое ощущение, что в душу смотрят сотни глаз. Я обвела глазами зал, и только один человек не аплодировал. У меня сложилось такое впечатление, что Стас знал всю мою подноготную, знал мою историю. Теперь просто испытывал ко мне жалость? Ненавижу, когда меня жалеют! Что уставился парень? На Ирку надо было так смотреть, а не на меня.
— Спасибо, — сказала я сухо. — Я хочу исполнить еще одну песню. И аккомпанировать мне будет мой брат — Максим.
Эта песня мне просто очень нравится. Одна из самых любимых. Она конечно на английском, но думаю, что половина народа, собравшихся здесь знает английский и оценит мои старания.
Мои пальцы вновь коснулись струн. Пальцы Макса запорхали над клавишами. Петь и играть мне уже не хотелось. Появилось странное чувство. Чувство какой-то гадости внутри и дурное предчувствие. Но наказание есть наказание — пришлось открыть рот для следующей песни.