Шоллер стал почти легендарен в научных кругах благодаря внедренному им методу «меченой воды» для измерения энергетических затрат человека. Раньше в этой области исследователи полагались в основном на опросы, методику часто необъективную и почти всегда неточную. Волонтеры же Дейла пили воду с «мечеными» изотопами водорода и кислорода. Некоторая часть последнего в результате метаболических процессов входит в состав углекислоты, остальная сохраняется в связанном состоянии с меченым водородом. Определяя количество кислорода, «ушедшего» из воды за определенное время, Шоллер смог точно измерить скорость обмена веществ. Именно он доказал, что у полных людей метаболизм в среднем более активен, чем у худых.

Как и многие ученые, Шоллер убежден, что ожирение не стало бы такой распространенной проблемой, если бы физическая активность людей оставалась на уровне, изначально заданном природой. Тут-то и кроется зерно проблемы. «Люди, тратящие много энергии, без особенного напряжения регулирует потребление пищи, — говорит Шоллер. — Но как только подвижность падает, механизм регуляции начинает барахлить. За последние два-три десятилетия мышечные затраты большинства из нас опустились ниже минимального порога — и вот вам результат».

Технические новации неумолимо уменьшают необходимость в физических нагрузках. Экономящие усилия устройства: пульты дистанционного управления, мобильные телефоны, рулевые усилители, кухонные процессоры — не дают нам возможности тратить достаточное количество энергии, и власть над аппетитом постепенно теряется.

Эндрю Прентис подсчитал, что использование мобильного телефона, позволяющего не спешить то и дело к стационарному аппарату, лишает нас за год эквивалента десятикилометровой пробежки, а поклонники дистанционного управления телевизором наращивают как минимум полкилограмма дополнительного веса за тот же период.

Контроль аппетита асимметричен: наш организм ярче реагирует на голод, нежели на насыщение. К тому же у физически утомленного человека контрольные механизмы включаются подсознательно: при малоподвижном существовании приходится использовать для этого куда более значительные волевые усилия, полагаться на самих себя. И чем меньше мышечных усилий, тем хуже работает аппарат контроля. «Степень восприимчивости каждого к изменениям в образе жизни определяется на глубинном генетическом уровне, — уточняет Прентис. — Но все мы в той или иной мере подвержены им».

Ожирение, сахарный диабет и другие последствия научно-технической революции — это не инфекции, но, как и заразные заболевания, могут быть в принципе приостановлены созданием нормальных условий жизнедеятельности. Стартовавшая в 1992 г. в Сингапуре национальная программа, которая предусматривала введение активных физических нагрузок и упорядочение питания школьников, снизила заболеваемость ожирением на 30 %. В одном из регионов Финляндии строгая маркировка продуктов и организованная на правительственном уровне кампания по рекламе школьных занятий фитнесом позволила значительно сократить долю тучных и страдающих коронарной болезнью сердца детей. На Гавайях доктор Терри Шинтани и его коллеги из Центра помощи здоровью с успехом и значительной пользой для населения провели программу, направленную на популяризацию спорта и возвращение к традиционным пищевым ценностям.

И на островах Микронезии я замечаю определенный, хотя и слабый прогресс в этом отношении. Тут нет правильно организованных мероприятий, имеющих целью пропаганду здорового образа жизни. Но один из моих собеседников, весьма любезный администратор больницы, признался, что уже начал играть в баскетбол и иногда даже добирается до спортзала пешком, а не на машине. Конечно, до выращивания овощей и включения в рацион свежей рыбы еще далеко, но ему удалось похудеть на 13 кг 600 г и избежать многих проблем с самочувствием, которые преследуют островитян — включая жену моего собеседника, представительницу врачебной профессии. «Баскетбол и бейсбол становятся популярны на Косрае, — говорит администратор. — Импортные товары сделали нас больными. Может быть, импорт спорта поможет нам поправиться».

Боюсь, он принимает желаемое за действительное. Вряд ли многие в ближайшем будущем присоединятся к любителю баскетбола. Большинство местных жителей скорее лягут под колеса, чем пойдут пешком. Когда я спросила у здешней медсестры, любит ли она или ее друзья и коллеги купаться в море, губы девушки расползлись в презрительной ухмылке.

Западных продуктов питания ввозят на Косрае все больше. Недавно на острове началось внедрение телевидения. Еще немного — и никому здесь не придется совершать усилий даже в поисках вечерних развлечений. Вернулся домой после дня просиживания штанов в конторе, открыл несколько банок «Спам», включил телевизор — и отдыхай всей семьей. Вот тогда-то действительно островитяне станут жить — и умирать — в полном соответствии с западными образцами.

ГЛАВА 9

Ребенок — отец человека ^[32]

Хорошо, когда еды достаточно; прочее — пустяки.

Бертран Рассел

В последние месяцы Второй мировой войны, с 17 сентября 1944 г. до победного 5 мая 1945 г., Голландия голодала. Правительство в изгнании призвало железнодорожников к забастовке и было ими поддержано. Около 30 тыс. человек прекратили работу. Необходимость акции оправдывалась целью парализовать передвижение немецких отрядов в преддверии высадки союзнической воздушно-десантной армии. Эта операция позже отразится в сюжете знаменитого фильма «На один мост дальше». За героизм пришлось платить неописуемую цену Нацисты сумели укомплектовать железнодорожные составы собственным персоналом, а затем отомстили голландцам наложением эмбарго на перевозку продуктов питания с сельскохозяйственных севера и востока страны в западные города. Они конфисковали велосипеды, автомобили и продовольственные запасы оптовых торговцев. Перекрыли дороги и каналы. Западная Голландия оказалась полностью блокирована и оставлена без пропитания. Последовавшие за этим тяжкие месяцы навсегда получили название «голодной зимы».

Ноябрь 1944 г. выдался скудным, дождливым и холодным. Топливо стало дефицитом. Детей в кроватках укутывали всем, чем только возможно, чтобы спасти от пронизывающего до костей холода. Горожане пускали на дрова всякую деревяшку, обнаруженную в доме, вырубали сады, парки и пригородные рощицы, разобрали деревянный торец (покрытие из шестигранных брусков) между трамвайными рельсами, прочесывали баграми каналы в поисках полусгнивших бревен. Улицы роттердамских кварталов, стоящих на шлаках с вкраплениями угля, были, как пишет очевидец событий, «изрыты подобием шахт». Но топлива все равно не хватало, и гипотермия ^[33]стала нормой. Наступила зима, продовольствие окончательно истощилось, к концу февраля энергетическая ценность ежедневного пищевого пайка уменьшился до 500 ккал, потом — до 400 ккал. Это примерно четверть от того, что требуется стройной женщине, ведущей малоподвижный образ жизни и не испытывающей серьезных физических нагрузок. Типичный дневной рацион состоял из двух маленьких ломтиков грубого хлеба, двух картофелин и половины сырой сахарной свеклы. Жители городов правдами и неправдами добирались до сельской местности, где могли обменять фамильные драгоценности на бутыль молока, мешок муки, полдюжины яиц. Некоторые ели луковицы любимых тюльпанов или добавляли бумагу в водянистый суп, чтобы сделать его хотя бы с виду погуще. Один из голодающих написал о себе и своих товарищах: «Мы состоим только из желудка и некоторых инстинктов».

Обычно при длительном голодании способность к деторождению исчезает. Природа мудра: в тяжкие времена лишние рты — непозволительная обуза для популяции. Тем удивительнее, что при общем естественном снижении рождаемости в «голодную зиму», определенное количество мужчин продолжало сохранять потенцию, а некоторые женщины сумели зачать и выносить детей. Теоретически беременным давалось право на дополнительный продовольственный паек, но далеко не все его получали, а получавшие делились привеском со своими семьями. Большинство будущих матерей за время вынашивания плода не набирали в весе, а теряли. Многие из них умирали, как и немалое число новорожденных. Ранняя детская смертность в Западной Голландии к апрелю 1945 г. в семь раз превысила показатели предыдущих военных лет. Однако кажется чудом, что вообще кто-то появлялся на свет в таких невыносимых условиях. И роды в основном были полностью нормальными. Часто, правда, младенцы весили меньше обычного, но не катастрофически. Узнав об этом, мир вздохнул с облегчением — и с удивлением.