— Господин Ульман! Господин капитан! — Мик от волнения задыхался. — Эти парни знают дорогу к ракетам…

Глава VIII

ПОСЛЕДНЕЕ СЛОВО ПРЕЗИДЕНТА

Подойдя к двери домика номер один, Сузи заколебалась. Она еще не составила ясного плана разговора с Карповским. Смущало и то, что посещение президента она предприняла на свой страх и риск. Никто об этом не знал — ни Курт, ни Андреев.

Конечно, еще не поздно — можно повернуться и уйти. Она сделала все возможное и невозможное: чего стоило ей добыть для ирландца бланки с росчерком президента. Теперь у нее одно-единственное поручение: что бы ни случилось, сохранить драгоценную магнитофонную ленту. Разве можно рисковать ею? Да, да, безусловно, она не должна делать глупостей…

Но с площади еле слышно доносилась автоматная трескотня: там погибали ее друзья. А где-то на Севере сражается Курт. Жив ли он сейчас?

Девушка решительно нажала кнопку звонка. Молчание. Нажала еще и еще. Наконец за дверью послышались шаги.

— Сузи? Вы? Что случилось? — Карповский растирал опухшее от сна лицо. От него густо пахло спиртным.

— Я принесла магнитофон, господин президент.

— Магнитофон? — изумленно протянул Карповский. — И для этого понадобилось будить меня в пятом часу? Что за спешка?

Сердито хлопая веками, он следил, как Сузи подходит к столу, вынимает из сумочки кожаный футляр. Внезапно по губам президента промелькнула усмешка. Мягко ступая, подошел к девушке сзади, вкрадчиво сказал:

— Впрочем… ты права… девочка… Мы так редко встречаемся в неофициальной обстановке…

Он осторожно обнял Сузи за плечи. Девушка обернулась и так взглянула, что Карповский невольно попятился. Он был сбит с толку.

— Вы, как всегда, предприимчивы, господин Карповский, — зло сказала она. — Но вы снова ошиблись, президент! — Она подошла к окну, резко дернула за шнурок. — Слушайте!

Штора, закрывавшая окно, поднялась. Вместе с утренним воздухом в комнату проникло отдаленное стрекотанье: та-та-та… та-та-та.

Карповский вцепился в подоконник, по-гусиному вытянул шею.

— Что это?

— Автоматы.

— Слышу! — Карповский повысил голос. — Я спрашиваю, что там происходит?

— Бой. Русские захватили радиостанцию.

— Русские?! — Карповский дико взглянул на девушку. — Не может быть! А Гейнц? Хранители? Что это значит? Надо немедленно…

Он заметался по комнате, остановился, схватил телефонную трубку.

— Бросьте! — жестко сказала Сузи. — Там все решится без вас. Да и все давно знают…

— Кроме меня! — заорал Карповский. — Или я уже не президент?

— Конечно, нет. Вы еще не поняли? Республика Фрой скончалась.

Карповский взорвался.

— Ты с ума сошла! Что ты городишь! — Он лихорадочно набирал номер за номером. Диск срывался из-под пальцев, он нажимал на рычаг и набирал снова. Гейнц, Вальтер, охрана А-корпуса, ревнители — всюду одно и то же — длинные бесстрастные гудки. Ни один телефон не отвечал.

Он грохнул трубкой по аппарату.

— Объясни же, наконец, толком!

Сузи молча подошла к столу, щелкнула кнопкой магнитофона.

Некоторое время он слушал с удивлением и страхом. Потом по лицу пошли красные пятна. Беспомощно опустился на стул, обхватил голову и застыл.

…Пленка кончилась. Сузи остановила диск, спрятала магнитофон в сумочку.

Карповский сидел не шевелясь. Он сразу обмяк, съежился. Когда он поднял голову, Сузи увидела, что у него дрожат губы.

— Как же это, — сдавленно спросил он. — Как же так? А я?.. А я?..

И умолк.

Сузи тронула его за плечи.

— Теперь вы понимаете, зачем я пришла?

— Чего ты хочешь?

— Только одного. Скажите людям правду. Может быть, еще сумеем что-нибудь сделать.

Он встал.

— Хорошо. Идем.

Только теперь, припертый к стене разозленным Томом Брекбери, Мартин О’Нейл понял, что заблуждался. Каким это казалось простым: явиться в Городок Умельцев, объяснить людям, что им грозит, и повести их на хранителей. О’Нейл не сомневался, что люди пойдут — кому хочется безропотно ожидать смерти? Возможно, Мартину и удалось бы осуществить свою идею, если бы он мог объяснить все всем сразу.

Но Городок Умельцев безмятежно спал. Звуки выстрелов здесь не были слышны, да и вообще не так легко разбудить на рассвете уставших за день людей.

Чертыхаясь, он кинулся по квартирам знакомых. Поднял одного — и сразу застрял: Пауль Дейк заставил его рассказать все от начала до конца. Не поверил, потребовал доказательств и, только уразумев, наконец, что дело не пахнет розыгрышем, заволновался и помчался будить соседа.

Следующий домик — и все повторилось. А когда в третьей «ракушке» заспанный Том Брекбери двинулся на него с кулаками, грозя рассчитаться за неуместные шутки, О’Нейл чуть не взвыл от досады: время, время уходило!

Он все-таки убедил Тома, что кулаки следует поберечь для других, отправил еще одного гонца, а сам стал соображать. Избранный им путь явно не годился. Даже если рассчитывать на геометрическую прогрессию, ему потребуется два-три часа, чтобы поднять Городок.

Мартин с сожалением посмотрел на свой автомат. Были бы патроны! На выстрелы бы сбежались… Но патронов не было: он выпустил последние по казарме на площади Ликования. Что же делать? Как разбудить Городок?

И тут О’Нейлу пришла в голову простая мысль: надо обежать домики и колотить в окна прикладом. Не бог весть как здорово, но все же быстрее встанут. Главное, собрать побольше народу.

В этот момент дверь, к которой он прислонился спиной, открылась, и Мартин наверняка бы свалился, не поддержи его крепкая рука.

— Эй, эй, полегче, приятель! Что за манера — входить в гости задом? Это невежливо. — Человек легким толчком вернул О’Нейлу нормальное положение. Мартин обернулся. Перед ним, улыбаясь, стоял хранитель Патрик, его старый знакомый, которому он однажды помогал чинить механического паука.

Увидев на шее Мартина автомат, Патрик нахмурился.

— Это что такое? У моей двери, с оружием?

А рассмотрев на О’Нейле форму ревнителя, присвистнул:

— Эге! Никак мы поменялись с тобой, О’Нейл? Меня выгнали из хранителей, а ты пошел! Да еще в начальство. Вот не ожидал…

О’Нейл мгновенно сориентировался.

— Уж так пришлось, Патрик. Надоело вкалывать! То ли дело у вас…

— Ну и дурак, — уверенно решил Патрик. — Думаешь, у нас медом помазано? Послужишь — узнаешь. А зачем собирают? — вдруг спросил он у Мартина.

— Кого собирают? — удивился О’Нейл.

— Всех! На площадь Гармонии. Только что был авральный радиосигнал. — Патрик сладко зевнул. — Сволочи, выспаться не дадут. Думал, окончилась нервотрепка… Так нет… Идешь?

— Иди, иди. Я потом…

О’Нейл растерянно огляделся. Городок ожил. Одна за другой открывались двери. Улица заполнялась людьми, которые спешили к площади Гармонии.

О’Нейл сунул автомат в кусты и смешался с толпой, рабочих.

На площади собралось чуть ли не все население городка. Люди обступили небольшую трибуну, с которой обычно выступали члены совета республики. Сейчас на ней, опустив голову, стоял человек.

Работая локтями, плечами, всем телом, Мартин пробился в первые ряды. Человек медленно поднял голову, и О’Нейл узнал Карповского. Куда девалась его величественная осанка, его знаменитая демократическая улыбка? На трибуне стоял подавленный, усталый человек. Пустыми глазами он глядел в толпу.

А люди волновались. Тревожный говорок бежал по толпе: что случилось? Никто никогда не видел президента таким. Потом он стал искать взглядом кого-то внизу. О’Нейл проследил и увидел у входа на трибуну Сузи. Она пристально смотрела на Карповского, еле заметно кивая головой. Президент с трудом начал говорить.

И все-таки Карповский оставался Карповским. Несмотря на потрясение, он и сейчас пытался быть красивым в своей трагичности. Он сбивчиво говорил о попранных идеалах, об оскверненных принципах и обманутых надеждах. Но уже через десять минут его никто не слушал. Никому не было дела до нюансов президентской речи.