Позже выяснилось, что подчиненные не справляются, дело требует немедленного вылета в Портленд. Как она могла сделать это? Она даже не призналась Джареду, что у Кэссиди небольшой отит. Он хвалил ее по телефону, а она молча принимала его похвалу и не смогла найти в себе силы сказать всю правду о причинах капризов и бессонницы девочки. Кейт надеялась, что к его возвращению ситуация выправится, но она только ухудшалась, если принимать в расчет ее профессиональные проблемы.

Кейт не могла лететь с больным ребенком в Портленд, чтобы сдать девочку на попечение родных Джареда. Это стало бы слишком жестоким и эгоистичным поступком. Она оказалась перед очередной непростой дилеммой.

Голова шла кругом, истощение достигло предела…

Днем того же дня Кейт навестила ее давняя знакомая, писательница тридцати с небольшим лет. Они быстро нашли новую общую тему. У Мэйси Макфол был четырехлетний ребенок, воспоминания о младенчестве которого были еще свежи. Кейт вкратце описала свои злоключения. Мэйси предложила Кейт побыть с Кэссиди столько, сколько потребуется, пока та утрясет свои дела в Портленде. Кейт собралась попить с приятельницей кофе, как вдруг перед глазами у нее все поплыло.

— Кети, — услышала она приглушенный голос…

Джаред стремительно шел по больничным коридорам. Он не мог успокоиться. Тревога за Кейт переполняла его. Пять часов назад ему позвонили и сообщили о ее состоянии. Седовласая женщина проводила его в приемный покой, где была женщина по имени Мэйси и Кэссиди в коляске, увидев которую, Джаред вздохнул с облегчением.

— Как Кети? — накинулся он к Мэйси с расспросами. — Что с ней?

— Сейчас ее осматривает врач. Она сильно ударилась, когда упала в обморок.

— Обморок? Как такое могло случиться?

— Доктор подозревает сильное нервное и физическое истощение. Но это только догадка. Он намерен провести полное медицинское обследование, прежде чем дать свое заключение.

— Все то время, что Кейт в больнице, вы были с Кэссиди? — спросил он Мэйси.

— Да, меня это не затруднило.

— Как малышка?

— Чудесный ребенок. Ведет себя тихо, как будто понимает, что ее капризы не к месту. Лекарство быстро подействовало, и она успокоилась.

— Лекарство? Вы имеете в виду обезболивание десен? — удивился Джаред.

— Нет, конечно, — рассмеялась Мэйси. — Отит.

— У Кэссиди отит?

— Кейт вам сама все расскажет, — испугалась своей болтливости Мэйси.

Отправляясь в палату к Кейт, Джаред натужно улыбался.

— Привет, — хрипло произнес он, войдя.

— Здравствуй, Джаред, — отозвалась Кейт. — Где Кэссиди? Что с ней?

— Она с твоей знакомой, выглядит нормально. Мои родители уже вылетели сюда.

— Да, без их помощи, похоже, не обойтись, — с грустной улыбкой признала Кейт.

В палату вошел доктор и, протянув Джареду руку, представился:

— Я доктор Прадан.

— Джаред Рид, — представился Джаред.

— Компьютерная томография мозга показала сотрясение третьей степени. Серьезных внутренних повреждений и гематом не обнаружено. Но мы продолжим обследование, чтобы выяснить причину обморока.

— Насколько это серьезно, доктор?

— Повреждения в результате падения хоть и имеются, но минимальны. Нас больше волнует потеря сознания, о причинах которой можно будет судить позже. Умозрительно самым вероятным основанием я считаю сильнейшую усталость. Мне бы не хотелось обнаружить какие-либо функциональные расстройства организма, ведущие к обморокам.

— Джаред, ты видел Кэссиди? Как она?

— Кети, я уже сказал, что с ней все нормально.

— Не раздражайтесь, — одернул его доктор и предельно тихо пояснил: — Плохое функционирование памяти — довольно частое нарушение в результате сотрясения мозга. Со временем все нормализуется. Вы лишь должны всякий раз спокойно отвечать на ее вопрос и не подавать виду, что уже отвечали на него.

— С Кэссиди все нормально, милая. Девочка сейчас с Мэйси.

— Это хорошо. Они ладят.

— Доктор, и что нам теперь делать?

— Вам следует просто ждать, пока ваша жена окончательно поправится.

Джаред дежурил у постели Кейт, как совсем недавно дежурил у больничной кроватки Кэссиди.

— Ты все еще здесь? — спросила Кейт, открыв глаза среди ночи.

— А где же мне быть, любимая?

— Я очень скучала без тебя, Джаред. Дай мне попить, пожалуйста.

Джаред нажал на кнопку, утопленную в панель кровати, и механизм трансформера придал Кейт сидячее положение. Джаред налил воды в стакан и поднес к ее губам. Кейт слабыми бледными пальцами обхватила стакан. Сделав несколько глотков, она остановилась и принюхалась. Затем широко улыбнулась и повернула голову в сторону столика, на котором в вазе стоял огромный букет цветов, а рядом лежала большая коробка ее любимых шоколадных конфет. Она взглядом поблагодарила мужа и протянула ему стакан с водой.

— Может быть, еще что-нибудь хочешь? — спросил ее Джаред.

— Ты здесь, а где же Кэссиди?

— С моими родителями. Они прилетели сразу, как узнали о случившемся.

— Джаред, прости меня, нерадивую. Страшно подумать, что могло бы произойти, если бы Кэссиди была на моих руках, когда со мной случился этот злосчастный обморок.

— Не терзай себя бесполезными мыслями. Радуйся, что этого не произошло. — Джаред погладил жену по бескровной руке, но вдруг его прорвало, он больше не мог сдерживать своего негодования: — Я не понимаю, как такое могло произойти, Кейт. Мы разговаривали с тобой по телефону каждый день. Почему ты не сказала мне про отит? Что еще ты скрывала все то время, что я отсутствовал? Почему не сказала мне про кризис на работе?

Кейт лишь тяжело вздохнула: Здесь, на больничной койке, все ее честолюбивые заботы казались ей такими мелочными. Она помнила, как старалась объять необъятное, совместить несовместимое, чем и довела себя до крайнего истощения. Только теперь она поняла всю тщетность своих попыток прослыть суперженщиной.

Кейт смотрела на Джареда большими несчастными глазами, в которых стояли слезы. Ей оставалось лишь признать свое идейное банкротство.

В этот момент самобичевания Кейт казалось, что она потеряла все, что было для нее по-настоящему важным: и свою фирму, и доверие Джареда, и даже его любовь. Она не могла понять, как вообще столько времени обходилась без его любви, без его чуткого взгляда, без его мальчишеских попыток добиваться ее расположения. Она плотно сжала бледные губы, всхлипнула, и слеза побежала по ее щеке.

— Кети, милая, не плачь, прошу тебя. Доктор запретил тебе расстраиваться. Он выгонит меня отсюда, если узнает, как плохо я на тебя действую, — ласково проговорил Джаред, который уже ругал себя за несдержанность.

Кейт склонила лицо и вытерла слезы.

— Поговори со мной, любимая, — попросил Джаред, взяв ее ладонь в свою горячую руку.

Чем больше хотелось ей сказать Джареду, тем труднее было сдерживать горькие слезы. Эмоции становились неудержимыми, теснили грудь, комом раздирали горло.

— Если ты не можешь доверить мне свои тревоги, я не смогу тебе помочь, любимая. Мы не справимся, если ты будешь упорствовать.

Глава двенадцатая

Слова, сказанные мужем, настолько верно выразили главную боль Кейт, что она снова расплакалась.

Казалось, логически и всеми своими поступками Кейт подошла к тому, чтобы переездом в Сиэтл решить проблему отчужденности. Но внутреннее чувство недоверия, связанное с инстинктивным желанием защититься от будущих разочарований, не пускало Кейт дальше формального единения.

Она по-прежнему оставалась самоотверженной труженицей, преданной матерью, верной подругой человеку, с которым ей предстояло нести крест родительских забот. Но она не позволяла себе проникнуться сутью их общности.

Если для Джареда желание быть с Кейт, равно как и с Кэссиди, было целиком следствием его неослабевающей любви, то Кейт согласилась вернуться к мужу лишь по совокупности причин, одной из которых было ее теплое к нему отношение. Она знала, что это отношение зовется любовью. Однако ее любовь к нему не ведала радостей. Она не знала доверия и нежности. Эта любовь сделалась для Кейт не отдохновением, а каторгой. И она надорвалась под тяжестью этой повинности.