Да, крыша у этой Нэнси несомненно поехала! Неудивительно, что и дети с приветом! Все, кроме Эдит. Она была самой замечательной девушкой из всех, кого он встречал в своей жизни, и хотя он изменял ей с каждой встречной и поперечной, Эдит любил до сих пор! Как в те далекие времена, когда женился на этой славной девчонке. Одно было плохо: Эдит не любила секс, даже поцелуи ее тяготили. И скрыть это от мужа она не могла. Как ни старалась. Не так уж трудно определить, хотят тебя или не хотят. Но женой и матерью Эдит была замечательной. А это важнее всего.

Натали тоже поглядывала на Джорджа и все время ему улыбалась. Она столько слышала о своем дяде Джордже! Из всех родственников матери он был ей самым близким… Знала Натали и о том, что бабушка еще жива. Время от времени от нее приходили письма, и всякий раз после этого у мамы на несколько недель портилось настроение.

Своими зеленовато-голубыми глазами Натали оглядела столовую. Она любила, когда вся семья была в сборе. Вот найдет подходящего человека, выйдет замуж и непременно заведет себе такой же в точности дом, чтобы в нем всегда звенел смех и было много детей! Она улыбнулась своим мыслям.

А пока у нее есть ее работа и ее собаки. Это Натали дала клички доберманам. Она прочла «Ад» Данте, поэма произвела на нее сильное впечатление, и теперь она считала доберманов псами дьявола. Но все равно она их любила, она вообще любила животных.

Натали так походила на Нэнси, особенно когда улыбалась, что Джордж в конце концов впал в какое-то странное состояние: реальность исчезала, он словно парил в пустоте. Окружающие предметы расплывались, будто в тумане. Перед глазами, сталкиваясь друг с другом, мелькали видения прошлого. То он видел Джералдин О’Лири с ее дивными длинными волосами, то Мэнди Келли, то Илэйн. А между ними — Натали. Он едва сдерживался, чтобы не воткнуть ей в глотку нож, которым резал бифштекс. Пусть хлынет из раны кровь, только бы не слышать, как мать говорит: «А кто у нас Джорджи, маленький мамочкин солдатик, а?»

Он явственно ощущал запах простынь на своей постели, сбрызнутых ароматным «Люксом». Слышал, как стреляют зенитки по самолетам. Бомбы, казалось, вот-вот упадут на их дом, но мама велела всем оставаться в постелях, а сама в это время пила чай и курила! А какую боль причиняла клизма, которую с силой совали в задний проход! Струйки пота со лба, перемешиваясь со слезами, текли на подушку. Почему мама не подойдет к нему, не приласкает? Ведь он же маленький мамочкин солдатик?

— Джордж, а Джордж! Дорогой! К тебе обращается Джосс!

Голос Эдит вернул его к действительности, и он обалдело оглядел всех, кто сидел за столом.

— Тебе нездоровится, Джордж? — В голосе Эдит звучала тревога.

Джосс-младший поднес руку с часами к глазам.

— Мама, я, пожалуй, поеду, а то опоздаю на самолет!

— В компании Натали дали недельный отпуск, чтобы она могла повидаться с дядей. Может, и тебе предоставят такую возможность? Это было бы замечательно!

Джосс-младший улыбнулся:

— Ты же знаешь, ма, какая ответственная у меня работа. На целую неделю меня никто не отпустит.

Эдит с гордостью взглянула на сына.

— Ладно, доедай, и мы с отцом отвезем тебя в аэропорт.

Пока шел этот разговор, Джордж постарался взять себя в руки.

Натали между тем грациозно подняла руки и своими длинными тонкими пальцами слегка взбила волосы. Эдит и Джосс-старший, глядя на нее, не скрывали своего восхищения, в то время как Джордж буквально кипел от ненависти. Что же до Джосса-младшего, то он вообще не обращал на сестру никакого внимания.

— А ты, Джордж, поедешь с нами в аэропорт?

— Нет, лучше отдохну. Я что-то очень устал.

— Может, мне побыть с дядей Джорджем? — спросила Натали.

— Нет, оставь дядю в покое, пусть отдыхает. Поезжай с нами, проводишь брата в аэропорт!

Эдит почему-то не хотелось оставлять дочь наедине с братом.

Джордж помахал им на прощание рукой, потом сел в машину и покатил прямиком в Орэндж-Блоссом-Трэйл.

Дуэйн Портилло проследил, как все семейство расположилось в огромном «линкольн-континентале», а несколькими минутами позже последовал за Джорджем Маркхэмом.

Линетт Дю Бувери, маленького роста, рыжая от природы, известна была в квартале как шлюха-оторва. Ее так и звали. За острый ядовитый язык ее ненавидели все проститутки, сутенеры и даже полицейские! Ежедневно, кровь из носу, она должна была выбить из клиентов деньги на героин. И когда припрет, готова была ублажить мужика за жалкие пять долларов.

Сейчас она изо всех сил колотила в дверь Элвиса Кармоди, толкача неизвестного происхождения. Волосы у него были темные, вьющиеся, а кожа красноватого оттенка, как у мексиканцев. Его мамаша, «вешалка», в шутку называла его своим «Хайнцом-57»: она и сама не знала, кто его отец. У Элвиса был свой бизнес: он торговал героином, креком, «травкой», а также возбуждающими или успокаивающими средствами — в общем, всем, что только попадало ему в руки. Увидев на пороге Линетт, он даже присвистнул:

— Да на тебя, детка, страшно смотреть!

Линетт прошла в комнату, постукивая каблуками. Там было почти темно, и она не сразу разобрала, что происходит. Наконец она услышала, как зашуршали в глубине комнаты простыни, и в полумраке, различила малолетнюю пуэрториканку по прозвищу Мари Золотко. Мари выругалась про себя: если только у Элвиса не задница вместо головы, он и гроша не даст этой Линетт.

— Что тебе надо, Линетт? — спросил Элвис, желая поскорее избавиться от нее.

— Ширнуться! Через час заплачу. Сейчас на улице пусто, чуть стемнеет, народ валом повалит.

Элвис закурил «Мальборо» и с шумом выпустил дым из ноздрей.

— Нет, крошка, так не пойдет. Ты мне еще за вчера не отдала двадцать баксов!

Линетт в бешенстве подскочила к постели и вцепилась в волосы Мари.

— Небось ей ты дал, а?! Подонок ты после этого, мать твою! Я верну тебе твои дерьмовые деньги, но сейчас мне надо ширнуться!

Мари и бровью не повела, когда Элвис подошел к постели, схватил Линетт за горло, потащил к двери и пинком вышвырнул вон, бросив на прощание:

— Не будь ты оторвой, Линетт, тебя, может, и пожалели бы, а?

И он захлопнул дверь прямо перед ее носом. С трудом поднявшись, Линетт снова принялась колотить в дверь руками и ногами. В ее изумрудных глазах стояли слезы отчаяния.

— Смотри, сукин сын, я-таки перережу тебе глотку!

Из-за двери не доносилось ни звука. И несчастная Линетт вышла из дома на уличный солнцепек.

Джорджу сразу бросилась в глаза стоявшая возле дома невысокая стройная девушка лет двадцати пяти в зеленых бермудах и майке, из которой, казалось, рвалась наружу пышная грудь. В рыжих волосах играли солнечные лучи. Джордж улыбнулся девушке своей знаменитой улыбочкой, едва приоткрывавшей зубы.

Линетт, с первого взгляда определившая в нем клиента, тоже улыбнулась, вложив в улыбку все свое очарование.

Джордж опустил в машине стекло, и Линетт заглянула внутрь:

— Эй, привет!

Джордж снова улыбнулся, на этот раз пошире:

— Привет, дорогуша!

— Как насчет того, чтобы разделить со мной компанию?

— Давай залезай!

Линетт обошла машину и устроилась на сиденье.

— Вали-ка к «Лэйзи Кью» — там и комната, и видики, и вообще все, что захочешь!

Именно туда Джордж и направлялся. Линетт закурила и улыбнулась про себя, когда они подъехали к мотелю. Знал, куда ехать, значит, не новичок! Она прикинула, сколько можно с него слупить. Линетт была уже вся в поту. Надо ширнуться, и как можно скорее!

Администратор дал им ключ от номера и снова уставился В телевизор, где шел сериал «Замужем с детьми». Интересно, он хоть когда-нибудь отрывается от телевизора? — подумал Джордж. Едва войдя в номер, Линетт заказала по телефону бутылку кукурузного виски: это поможет ей продержаться, пока она не перехватит героинчику!

Не дожидаясь, когда принесут виски, она разделась догола. Джордж как зачарованный следил за ней: похоже, — она прост забыла о нем!