— Конечно, не говорил. Наверное, это просто сумасшедший, который случайно забрел в дом, пока он пустовал. Иначе как бы он вообще сюда вошел? На ночь мы всегда запираемся. Может быть, у него есть ключ?

Фредрик пожал плечами и забинтованной рукой собрал со стола бумаги. Под их подписями на договоре красовалась теперь капелька крови.

— Наверное, он был знаком с прежним владельцем, — сказал Фредрик.

— Причем так близко, что тот разрешал этому типу приходить и уходить, когда ему вздумается? Да еще дал ему ключ? Если так, то нам надо срочно поменять замок.

— Если только…

— Что?

Он хотел сказать: «Если только здесь нет другого входа». Это была очень неприятная мысль. Фредрик подумал об узком лазе под последней ступенькой лестницы. Он не стал рассказывать об этом Пауле, чтобы она не встревожилась. Куда бы ни вел этот ход, его надо срочно заделать.

— Ах, да ничего. Конечно, нам надо поменять замок, и сделать это как можно скорее. Второе: я позвоню в полицию, узнаю, не сбежал ли кто-нибудь из учреждения для таких, как он. Если же в полиции ничего не знают, проконсультируюсь в социальном ведомстве, может быть, они что-то посоветуют. Если он и правда бездомный. Должны же они что-то сделать.

Паула молча кивнула. Кажется, она успокоилась.

Фредрик протянул руку, чтобы погладить ее по щеке, и слишком поздно вспомнил, что держит бумаги. Она вздрогнула, когда запачканный кровью листок коснулся ее лица, и он быстро отдернул руку.

— Как твоя рука? — участливо спросила Паула. — Рана глубокая?

— Да нет, ничего особенного, — пробормотал он в ответ.

— У тебя может быть столбняк. Когда тебе в последний раз делали прививку?

— Кажется, в детстве. Но ранка неглубокая. Но как это мерзко! Укусил, как какой-нибудь звереныш.

— С ним явно что-то не так, это ясно. Он ненормальный. — Она замолчала и призадумалась. — Ты сказал, что он поменял прокладки в кухонном кране?

— Да, очевидно, он это умеет. Может быть, он иногда помогал по дому прежнему владельцу. Присматривал за домом, когда тот пустовал. Может быть, поэтому ему и дали ключ.

Паула подошла к мойке, наклонилась над ней и принялась рассматривать смеситель.

— Может быть, и так, — задумчиво произнесла она. — Наверное, он присматривал за домом, когда они жили здесь, и потом, когда уже уехали. Кажется, у него есть определенные дарования.

Фредрик внезапно вспомнил о раковине в ванной, которую кто-то талантливо отремонтировал. Теперь понятно, кто это сделал.

— В общем, это домовой, — буркнул он себе под нос. — Нам надо, пожалуй, подкармливать его кашей.

Он громко рассмеялся, но осекся, поймав укоризненный взгляд Паулы.

В это время проснулась Оливия и заплакала. Паула встала и пошла кормить ребенка.

— От человеческого укуса столбняка не бывает, — решительно объявила медсестра в пункте скорой помощи, — так что можете не опасаться.

— Но я думал… есть столько всего другого. ВИЧ, гепатит, — неуверенно пробормотал Фредрик.

Сестра удивленно воззрилась на него:

— У вас есть какие-то основания для таких подозрений? Я думала, что вас укусил ребенок. Так это не ребенок укусил?

— Нет, это… это был мужчина.

— Вы его знаете?

— Нет, мы встречались всего один или два раза.

Медсестра мигом потеряла всю свою самоуверенность и попросила Фредрика показать ей руку. Фредрик протянул руку тыльной стороной ладони. Сестра резким движением сорвала пластырь. Фредрик поморщился.

Сестра принялась внимательно рассматривать овальную ранку, оставленную зубами, потом покачала головой.

— Нет, это действительно не ребенок. Но кто это был? Укус очень силен. Жестокое обращение с животными?

В ответ Фредрик буркнул что-то неразборчивое. Сестра обработала рану дезинфицирующим раствором и приложила компресс, который закрепила пластырем телесного цвета.

— Вот так. Хотите сделать анализы на ВИЧ и гепатит? Тогда приходите потом, сейчас, сразу после укуса, анализы ничего не покажут. Прививка от столбняка не требуется, от человека к человеку он не передается. — В глазах ее промелькнуло недоверие. — Но это действительно был человек? Уж очень глубокий укус, — добавила она.

— Да, это был человек, — удрученно сказал Фредрик. — Большое спасибо. До свидания.

Из своего кабинета Фредрик позвонил слесарю, и тот пообещал прийти завтра в полдень и поменять замок. Потом Фредрик позвонил в полицию, где ему сказали, что никакой низкорослый больной не убегал из психиатрических лечебниц.

Он вышел из кабинета и поднялся этажом выше, чтобы зайти к Ульфу Шефельдту, советнику юстиции общины. Стол Ульфа был завален открытыми папками, но он был приятно удивлен визитом Фредрика.

— Садись, — дружелюбно сказал Ульф, довольный, что нашелся повод отвлечься от рутинной работы.

Ульф Шефельдт, ровесник Фредрика, был открытым и очень приятным человеком. Фредрик чувствовал, что нашел в нем родственную душу. Они говорили на одном языке, предпочитали одинаковый стиль в одежде — спортивно-молодежный, но сдержанный и качественный, а их дети ходили в один детский сад. Фредрик предполагал, что Ульф когда-то мечтал о блестящей карьере в какой-нибудь известной городской канцелярии, но, как и Фредрик, решил, что надежное место в муниципалитете больше подходит отцу семейства.

Они довольно часто встречались по служебным делам, а иногда забегали друг к другу на пару минут, просто по-дружески поболтать. Время от времени они вместе обедали, посмеиваясь над другими чиновниками, особенно над теми, кто был старше, и уроженцами общины. Подтрунивания эти были беззлобными, так как оба знали, что эти коллеги обладают знаниями и опытом, каких не было ни у Фредрика, ни у Ульфа, и что старомодность и своеобразие в ведении дел не должны вводить в заблуждение.

Иногда Фредрик мечтал о том, что когда-нибудь — когда он завяжет прочные связи в общине, а у Паулы появится надежный постоянный доход, и вообще когда все окончательно утрясется — они с Ульфом смогут организовать консультативное бюро и предложить юридические и экономические услуги предприятиям всей Западной Швеции.

— Ну, как дела у вас внизу? Все тихо и спокойно? — спросил Ульф и провел ладонью по гладко зачесанным назад волосам, слегка вьющимися над воротником. Прическа явно была отголоском тоски по адвокатской должности. — Что у тебя с рукой, Фредрик?

— Убирался в чулане и напоролся на что-то острое.

Ульф участливо улыбнулся:

— У меня тоже такое было, когда мы делали ремонт. Я порезался и посадил на руку синяк. Эти старые дома опасны для жизни.

— Да, кстати, о доме. Я хотел тебя кое о чем спросить, — сказал Фредрик. — Один человек утверждает, что имеет право жить у нас квартирантом на условиях поднайма.

— У вас?

— Да. Мне кажется, у него не все в порядке с головой. Естественно, мы отказались сдавать ему комнату. Но, видимо, у него была договоренность с прежним владельцем, так как он считает, что может и дальше жить в нашем доме.

— У вас есть договор найма?

— Нет, нет. Я еще раз внимательно прочитал договор о купле, там ничего не сказано о поднайме.

— М-да. Устные договоренности тоже имеют силу. Но это очень трудно доказать.

— Совершенно точно, что у него нет никаких устных договоренностей ни со мной, ни с Паулой. Я сомневаюсь, что у него была такая договоренность и с прежним владельцем, хотя он и утверждает обратное. Нам, во всяком случае, квартирант не нужен.

— Что это за тип?

— Низкорослый человечек, говорит очень плохо и ужасно неприятен в общении. Правда, тип очень комичный. Наверное, он бездомный, и залез в дом, когда тот пустовал.

— Ему надо просто объяснить, что ты не хочешь никаких квартирантов, пусть поищет себе другое пристанище.

— Это я ему уже говорил, но он не слушает никаких аргументов. С ним такое не проходит.

— Тогда поговори в социальном ведомстве. У них там наверняка что-нибудь есть.