Девушка безмолвно молилась, а когда раздался вой сирены, на мгновение почувствовала, что сейчас пронзительно закричит.

Послышался голос Грегори:

— Это был внезапный приступ…

— Как? Почему? — простонала она потерянно.

— Откройте дверь! — прикрикнул он, и она послушно, как механическая кукла, направилась к двери.

Люди в белых халатах проскочили мимо нее в дом, а она отвернулась к стене и закрыла глаза. Слышала будто сквозь сон быстрые и краткие реплики, которыми обменивались Грегори и врач, и тут же санитары тяжелым быстрым шагом прошли мимо нее с носилками. Они забрали Чарльза, и девушка в страхе съежилась, но тут же почувствовала прикосновение к плечу.

— Не все потеряно…

— Зачем они его взяли?

Она думала, что ответа не будет, но Грегори сказал:

— Его везут в больницу! Мы — следом!

— Но ведь он… — Молли осеклась, не в состоянии вымолвить ужасное слово «мертв».

— Чарльз в хороших руках. И у него есть шансы.

Она не могла поверить. Это было чудо. Надежда вспыхнула в ней, но девушка боялась сорваться в истерику. Грегори протягивал ей туфли, которые она сняла, когда лезла в окно, затем положил руки ей на плечи.

— Крепитесь, дорогая.

Ей оставалось только кивнуть и черпать силы в его участии. Он обнял ее одной рукой и повел к машине. У калитки собрались соседи, встревоженные приездом «скорой» и боящиеся узнать самое худшее.

Грегори в нескольких словах объяснил, что произошло, и стал усаживать Молли на пассажирское сиденье. Видя ее белое как мел лицо, люди уныло разошлись по домам, полагая, что потеряли хорошего соседа и истинного джентльмена.

Больница находилась в пяти милях. «Скорая» летела впереди, расчищая путь мигалкой и сиреной. «Крайслер» мчался следом, но когда он достиг больничной стоянки, носилки уже унесли.

Молли никогда ни на кого не вешалась, но теперь вцепилась в Грегори — во-первых, ее шатало, а во-вторых, она понятия не имела, куда идти. Он провел ее в приемный покой, усадил и поспешил за информацией. Она могла только молиться. Тем временем Грег вернулся и сообщил, что дядя находится в реанимации в критическом состоянии и ближайшие часы покажут, как сильно поражено сердце и есть ли хоть какая-то надежда.

— Нам можно остаться? — прошептала Молли.

— Конечно.

— Вы останетесь со мной?

Она знала, как занят этот человек, знала, что у него нет перед ней никаких обязательств, и все же была уверена, что он останется. И когда Грегори спросил, как связаться с ее тетей, она дала ему имя и телефон женщины, у которой проходил вечер бриджа.

Марин Гордон — жена пациента, и больница была обязана сообщить ей о случившемся, что и сделал по просьбе дежурной сестры Грегори. Разговор поразил его.

— Ваша тетушка в своем репертуаре, — сказал он, заставив Молли вздрогнуть. — Она прежде всего спросила, заперли ли мы дом, когда уходили. Вероятно, заглянет проверить, прежде чем приедет сюда; меня бы это не удивило!

Поведение тетки чуть не довело Молли до истерики, но она не осмелилась ни шелохнуться, ни что-нибудь сказать, боясь потерять самообладание. Ей казалось, что это может уменьшить шансы дяди на выживание.

Она бы хлопнулась в обморок, если бы Грегори не был рядом. Время от времени мимо проходили люди в белых халатах, которые разговаривали с ним. Похоже, он знал многих из них, задавал им вопросы и получал ободряющие ответы. Молли так не умела.

В другое время она стыдилась бы своей беспомощности, но сейчас не чувствовала ничего, кроме ужасной тревоги за любимого человека и благодарности к сильному мужчине, который поддерживал ее в трудную минуту.

Тетка прибыла, когда Молли пыталась выпить чашечку кофе, и, направившись прямо к племяннице, набросилась на нее:

— Что ты с ним сделала?!

Девушка поперхнулась, и Грегори встал, возвышаясь над миссис Гордон.

— Мисс Смитсон спасла жизнь вашему мужу, — холодно сказал он. — Когда на звонок никто не ответил, она проникла в запертый дом и вызвала «скорую». Если бы его обнаружили только после вашего возвращения с бриджа, то было бы уже поздно.

Щеки Марин Гордон пошли красными пятнами. Она была ошеломлена. И Молли тоже, потому что не ожидала такой поддержки со стороны Уилфилда. Затем тетка перешла в новую атаку:

— Не из-за вас ли это и случилось?!

Молли вздрогнула, потому что в ядовитой фразе могла быть доля правды. Грегори ответил вежливо, но его улыбка напоминала тигриный оскал:

— О нет, мы как раз хотели заверить мистера Чарльза, что у него нет причин беспокоиться о племяннице. Она под надежной защитой моей тетушки.

Вот уж это миссис Гордон меньше всего хотелось услышать. Она отошла в сторону, не скрывая злобного разочарования, и Молли прошептала:

— Спасибо!..

— Не стоит. — Грегори опустился на стул, довольный, что миссис Гордон уселась как можно дальше от них. — Удивительная женщина! — покачал он головой. — Надеюсь, мы не оторвали ее как раз перед выигрышем!

Молли хихикнула.

— Возможно. Но вообще тетя редко выигрывает! — Она кое-что припомнила и сказала тихо и печально: — Дядя однажды сказал, что единственный ее выигрыш — это он, а он не подарок. Но это неправда. Чарльз замечательный.

— Она могла бы иметь в качестве выигрыша и вас, — мягко ответил Грегори, — если бы не была слишком глупа, чтобы понимать это. А вы — молодчина!

Молли почувствовала, как он добр к ней, и это утешало.

Часы тянулись очень медленно. Кругом продолжалась непрерывная деловая суета, но казалось, что все происходит в каком-то параллельном мире. Глаза девушки были прикованы к Грегу, она слушала его. И тот терпеливо и умело отвлекал ее от мучительного ожидания.

Он рассказывал о сотрудниках своей адвокатской конторы, с которыми ей довелось поработать несколько дней. Большинство из них и сейчас трудятся у него. А некоторые из рассказанных им историй — например, о прошлогодней рождественской вечеринке, когда все упились пуншем, — в другое время заставили бы ее хохотать. Среди сотрудников была пара разводов и один брак, младший клерк превратился в старшего, а любимый пудель секретарши Элизы Клиффорд выиграл приз. Молли даже не знала, что у мисс Клиффорд есть собака, тем более породистая, и, хотя здесь не было никаких сенсаций, в его изложении это казалось интересным.

Девушка ни на минуту не забывала, почему они здесь, но все же склонилась поближе к Грегори, слушая его тихий голос, временами чувствуя на щеке, как ласку, его дыхание и постоянно ощущая поддержку этого человека.

Каждый раз, когда врач или сестра подходили ближе, ее сердце замирало. Она глядела на них, потом на своего утешителя, и по его реакции судила, собирается ли остановиться возле них фигура в белом халате. Наконец один из врачей подошел к сидящей в дальнем конце комнаты тете Марин и заговорил с ней.

Молли поднялась, Грегори встал рядом. Тетка ушла в сопровождении медсестры, а врач направился к ним. Он улыбался, вселяя надежду, что ничего страшного не случилось.

— К больному пошла жена. Она побудет там лишь несколько минут. Он очень слаб, состояние пока средней тяжести.

Кажется, это означало, что дядя Чарльз избежал смерти.

— Так мы сможем его повидать? — спросил Грегори.

— На несколько секунд, — с сомнением согласился врач.

— Ну, разумеется. Мы зайдем, когда выйдет его жена.

Они снова сели, и Молли схватила Грега за руку. Она не отдавала себе отчета, как крепко ее сжала, пока минут через пять не появилась тетя Марин и девушка не обнаружила, что пальцы у нее онемели. Она поспешила к тетке, но на лице у той не было ни капли сочувствия и сожаления.

— Ну, как он?

Ответ женщины прозвучал почти торжествующе:

— А чего ты ожидала? Я распорядилась, чтобы тебя к нему не пускали!

Молли не могла спорить, приняв это обидное заявление со сдавленным стоном, однако Грегори твердо сказал:

— Как адвокат, мадам, я вам этого не советую.

Он говорил негромко, но внушительно, и Молли увидела, что выражение лица тети меняется — от злобы к опасению. Она не хотела конфликтовать с юристом, раздраженно фыркнула и зашагала прочь.