Двигаясь на ощупь вдоль грубой кладки стен, Джудит вернулась на площадку. Возвращаться к гостям было свыше ее сил. Она понимала: нужно взять себя в руки, успокоиться. Должно быть, она сошла с ума, потому что, окажись Роберт и Вернал в той комнате, она бросилась бы между ними, как безумная, забыв о достоинстве.

А что случилось бы потом, об этом стыдно и подумать. Роберт наверняка спокойно, полностью контролируя себя, схватил бы ее за руки и оттащил. А Вернал откинула бы назад свои длинные волосы и рассмеялась низким горловым смехом. Если они и скрываются за одной из этих дверей, следует сделать все, чтобы не столкнуться с ними. У нее ведь нет никаких супружеских прав — только право получать материальные блага. И эти подачки, будь они прокляты, нужны не ей, а ее семье, а потому никогда нельзя терять над собой контроль, как это чуть-чуть не случилось.

Джудит простояла довольно долго, анализируя свои настоящие и будущие действия, и наконец, набрав полную грудь ледяного воздуха, решила спуститься в зал, к гостям — долг есть долг. И вдруг кто-то коснулся ее плеча. Она резко обернулась и от неожиданности забормотала что-то несвязное:

— Это ты?.. Я думала… почему ты…

— А кого ты ждала? — протянул в своей обычной медлительной манере Роберт.

— Никого. Но… как ты узнал, что я здесь?

— Дворецкий видел, как ты входила в башню. А что ты, собственно, тут делаешь?

Не рассказывать же ему, что меня сюда привело! И Джудит с легким сердцем слукавила:

— Мне захотелось немного побыть одной.

— Одной? В чем дело? Что у тебя на уме?

Джудит промолчала, и Роберт опять с требовательной настойчивостью повторил:

— О чем ты думаешь? Жалеешь о нашей сделке?

У Джудит оборвалось сердце. Ей следовало бы спросить: «А ты?» — но она промолчала. Роберт мог бы ответить утвердительно, а она еще недостаточно сильна, чтобы услышать это. Джудит покачала головой.

— Тогда вернись к гостям, — отрывисто бросил Роберт и пошел вперед.

Спустившись по узким каменным ступеням, он остановился, наблюдая, как Джудит преодолевает последний лестничный пролет, потом повернулся и, не оглядываясь, пошел по коридору.

Похоже, Вернал поджидала его, потому что пять минут спустя Джудит опять увидела их мило воркующими в еще многолюдном зале. Я ему не нужна, думала Джудит, Вернал прекрасно справилась бы с ролью хозяйки, но Роберт платит мне. А этот человек всегда получает то, за что платит. И поэтому Джудит ходила среди гостей и щедро раздавала улыбки.

После завтрака, поданного в три часа ночи, большинство гостей отправилось восвояси, оставшихся слуги проводили в отведенные им комнаты. Джудит тоже решила подняться в спальню. Луиз и Эрбан направились в свою.

— Чудесный вечер, просто чудесный! — щебетала Луиз, а Эрбан, сильно навеселе, целовал Джудит руку.

Войдя в спальню, Джудит, не раздеваясь, опустилась на кровать. Какая же сегодня трудная ночь, подумала Джудит. Пока я тут в спальне терзаюсь одиночеством и грустными мыслями, Роберт и Вернал резвятся где-нибудь в одной из комнат, и все, включая слуг, знают об этом. Нет-нет, не надо об этом думать. К чему изводить себя бесполезными мыслями? Джудит встала, сняла драгоценности, стянула платье.

Нужно уснуть, приказала она себе, потому что завтра мне предстоит опять выполнять свой долг. Но заснуть не удавалось. Перед глазами проплывали тревожащие душу и тело эротические картины — ведь она так хорошо знала изощренные ласки своего мужа.

Промаявшись часа четыре, Джудит вскочила, оделась потеплее и спустилась вниз. Большинство гостей еще спали, только из-за некоторых дверей доносились утренние звуки пробуждения. Нужно чем-то занять себя, пока гости будут бороться с похмельем, а Роберт с Вернал приводить себя в порядок после бурно проведенной ночи.

Джудит никого не встретила — ни в доме, ни во дворе. Конюха тоже не было. Она окликнула Блэки, и та громко заржала. Джудит уже несколько раз садилась в седло, и лошадь узнавала ее голос. Эта новая Блэки, казалось, полюбила ее так же, как и прежняя. Джудит решила взбодриться и взнуздала лошадь. Снег был неглубокий, и легкая пробежка по холмам не повредит Блэки. В случае чего всегда можно повернуть назад.

Рассвет был тяжелым, сумрачным, но расстилавшийся вокруг пейзаж казался фантастически красивым.

Джудит вела лошадь в поводу до самых ворот, выходящих на холмы, затем вскочила в седло и позволила Блэки бежать неторопливой рысью по уже знакомой тропе.

Снег, выпавший недавно, уже сполз в долины, и пологие холмы стали неузнаваемы. Будто на другой планете, думала Джудит. Хорошо бы так оно и было, потому что этот мир стал чертовски неуютным. Возвращение в «Розен-хаус» ужасало ее. Хорошо бы умчаться далеко-далеко… Джудит закрыла глаза, прижалась щекой к лошадиной шее и представила, что несется бешеным галопом, оставляя за собой сомнения, беды, тревоги…

Однако пора было возвращаться, и Джудит нехотя натянула поводья. Белыми мотыльками кружили вокруг редкие снежные хлопья, развеивая своим легким танцем ее невеселые мысли. Снова пошел снег, и, как это часто бывает, через несколько секунд разыгралась снежная буря.

Джудит подумала, что в снегопад лошадь может споткнуться и сломать ногу. Она спешилась и взяла Блэки под уздцы.

— Домой, девочка моя, домой. Похоже, мы заехали слишком далеко.

Они действительно заехали слишком далеко, потому что скоро у них под ногами оказался глубокий снег. А ненастье разгулялось не на шутку. Теперь вокруг лошади и ее хозяйки кружил настоящий снежный хоровод, ослепляя их, сковывая движение.

И несчастье случилось. Но не с Блэки, а с Джудит. Она попала ногой в кроличью нору, занесенную снегом, и упала, ударившись головой о твердую снежную глыбу.

7

Потом Джудит не могла вспомнить, сколько времени пролежала без сознания. Когда же она очнулась, то оказалось, что ее рот и нос забиты снегом и ей трудно вздохнуть. Она медленно села, стряхнув с себя снег.

Кружащие в воздухе снежинки навевали дрему, но Джудит преодолела соблазн поддаться манящей силе этого кружения и, пытаясь остановить его, обхватила голову руками. Стало чуть легче, и она позвала:

— Блэки!

Но лошади поблизости не оказалось. Болела лодыжка, боль пробивалась даже сквозь ледяную онемелость всего тела. Джудит подвигала ступней — перелома нет, потом осторожно дотронулась до головы. На лбу бугрилась большая болезненная шишка.

Джудит похлопала рукой об руку, но не почувствовала ничего, кроме пульсирующей боли в голове. И тогда она четко поняла: нужно двигаться, иначе — конец. На ней были сапоги, толстый свитер и куртка на подкладке, но все же эта одежда не для такого мороза.

Джудит огляделась. Куда идти, в какую сторону? Повсюду, насколько хватало глаза, безбрежная белая пустыня. Будто она и в самом деле оказалась на другой планете: никаких признаков человеческого жилья. Оставалось только одно: двигаться — все равно куда — и молиться, чтобы снегопад остановился так же внезапно, как начался. Опираясь на ледяную глыбу, Джудит поднялась на ноги и еще раз позвала Блэки. Лошади не было. Тогда она медленно двинулась вперед.

Джудит шла и шла, не глядя под ноги, ничего не видя перед собой. Возможно, она двигалась по кругу. Эти места были ей хорошо знакомы, но сейчас, в снежной круговерти, она не могла даже определить, в какой стороне находится «Розен-хаус».

Когда усталость и головокружение стали невыносимы, а лодыжка окончательно разболелась, Джудит присела — всего на несколько минут, чтобы перевести дух. Пытаясь согреться, она крепко обхватила себя руками и втянула голову в плечи. Ее рыжие волосы свесились чуть ли не до земли.

— Роберт, помоги мне… — всхлипнула она.

И тут же, словно вняв ее мольбе, послышался шум вертолета. Джудит вскинула голову, и сразу вновь вспыхнула боль, перед глазами все поплыло, но все же она поднялась на ноги и замахала руками, крича:

— Я здесь, здесь…

Может ли вертолет садиться на снег? — мелькнула мысль. Не слишком ли здесь глубоко?